Пламя нашей любви - Элизабет Биварли

Это прозвучало так, словно он собирался предложить ей сейчас подобную работу. Маркус немного помолчал, словно подыскивая слова, и сделал еще одну попытку:

— Я хочу сказать, что мое мнение о тебе нисколько не изменилось. Иногда, чтобы выжить в этом мире, люди вынуждены прибегать к необычным способам. Это не значит, что они хуже остальных. Во многих отношениях они лучше тех, кому не надо ни за что бороться. Потому что они просто пытаются выжить, Делла. Они выживают. И ты тоже. Ты выживаешь. Ты необычная, и ты… ты… идешь своей дорогой. Ты…

— Я не любовница Джеффри, — перебила она его. — Джеффри не в этом смысле заботится обо мне. У нас нет никаких сексуальных отношений. И Джеффри — это его фамилия. Я даже не называю его по имени.

Кажется, у Маркуса отлегло от сердца. Слава богу, ему теперь не надо было думать о выживающих необычным способом. Делла могла бы посмеяться, но на самом деле он был прав в одном: она выживала. А чтобы выжить, нужно было рассчитывать на Джеффри.

Делла не могла рассказать Маркусу о том, что случилось в Нью-Йорке, она не могла рассказать, что она главный свидетель по делу, в которое вовлечены ее бывшая компания «Уитворд энд Стоун» и ее бывший босс Дональд Натансон. Особенно после того, как выяснилось, что Маркус работает в столь же знаменитой компании «Фоллон бразерз». Очень может быть, что он знает кого-то в «Уитворд энд Стоун», поскольку вращается в тех же кругах. Она не боялась, что он сообщит кому-нибудь о ней, — в конце концов, никто пока не догадывался, что федералы завели дело. Было решено, что Делла перестанет ходить на работу не предупредив никого, главным образом из-за личной вовлеченности: Иган — один из самых перспективных топ-менеджеров «Уитворд энд Стоун».

Делла не знала, как прореагирует Маркус, если она расскажет ему, что, будучи помощником одного из вице-президентов, она обнаружила, что их компания отмывает деньги иностранных фирм и неправильно расходует средства государственных фондов. Она не могла рассказать, как в течение двух недель тайно копировала файлы, как обратилась в ФБР и как ее немедленно взяли под охрану и вывезли из Нью-Йорка до тех пор, пока не настанет время предстать перед Большим жюри. Она не могла рассказать, как провела в изоляции все эти одиннадцать месяцев, пока федералы расследовали дело.

И конечно, она не могла рассказать ему, что когда расследование будет завершено — а Джеффри сказал, что Большое жюри соберется через две недели, — ее, возможно, поместят в программу защиты свидетелей, для ее безопасности. Хотя ее жизни не угрожали и преступления не были связаны с насилием, прослыть человеком, который сообщает о подобных вещах, — не самая приятная вещь на свете. Она никогда больше не найдет работу в финансовом мире. Более того, ей могут отомстить самым неожиданным способом. Некоторые из компаний, для которых отмывались деньги, имеют очень дурную славу. Поэтому для нее лучше все начать сначала — совсем другим человеком, под другим именем, в совсем другом месте, где никто никогда не найдет ее.

Публичная жизнь, которой так наслаждается Маркус, совершенно невозможна для нее. Она никак не может допустить, чтобы ее увидели с ним и узнали. А после того, как она даст показания перед Большим жюри, и в результате множество влиятельных людей окажутся за решеткой, ей тем более нельзя будет светиться на публике. В лучшем случае она станет парией, а в худшем… Об этом лучше не думать.

Поэтому она не сможет продолжить свое знакомство с Маркусом. Он никогда не бросит ту блестящую жизнь, которую ведет, а она та женщина, которая всегда должна будет избегать подобной жизни.

— Что ж, раз Джеффри не благодетель, — снова заговорил Маркус, — тогда кто он? Родственник?

— Зачем тебе это знать? Что это изменит? Когда снег кончится, мы никогда…

— Я просто хочу знать.

— Почему?

— Потому, что после разговора с ним ты разрыдалась.

Ах да, это. Во время этого разговора с Джеффри Делла вдруг остро ощутила, как она одинока. В течение одиннадцати месяцев Джеффри был единственной ниточкой, связывавшей ее с внешним миром — по крайней мере, пока она не встретила Маркуса. Разговоры с Джеффри никогда не длились долго — он просто хотел убедиться, что с ней все в порядке, а ей всегда хотелось пообщаться подольше, потому что ей не с кем было поговорить. Просто услышать человеческий голос. Каждый раз Джеффри стремился побыстрее завершить разговор, особенно во время уик-эндов — он хотел побыть с семьей. У него всегда было чем заняться, куда пойти, с кем поговорить после того, как он положит трубку, а у Деллы не было ничего — только ожидание и одиночество.

Но сегодня, повесив трубку, она вдруг поняла, что не одна, что ее ждут. Что есть человек, который будет с ней разговаривать, завтракать, который позаботится о ней. Который будет с ней. Будет дотрагиваться до нее. Пусть это все ненадолго. И сама мысль о том, что эта близость — пусть временная и неглубокая — скоро закончится, была непереносима, и Делла не могла сдержать рыдания.

Она и сейчас чувствовала, как подступают слезы.

— Он и не родственник, — сказала она измученно.

— Тогда как и почему он о тебе заботится?

— Тебе, наверно, не понравится, если я просто скажу «Все сложно», ведь так?

— Ядерная физика — это сложно, а жизнь не такая уж сложная вещь.

Она выдавила из себя улыбку:

— Поверь мне, Маркус. Моя жизнь сейчас очень сложная.

— В каком смысле?

Она не могла ему сказать. Не могла даже намекнуть. Может, если бы у него была какая-то другая работа… Если бы он был простым парнем, далеким от финансового мира, который ничего не понимает в том, как делаются дела на Уолл-стрит…

— Там, откуда я приехала, у меня возникли кое-какие неприятности, я больше не вернусь туда.

Выражение его лица нисколько не изменилось.

— Ты сделала что-то незаконное?

— Нет, — быстро ответила она, — ничего такого. Просто влипла в скверную историю. Поэтому Джеффри устроил мне что-то вроде приюта, пока все не успокоится. И я звоню ему, чтобы он знал, что у меня все в порядке.

— Это не сложно, это опасно, — сказал Маркус.

Делла хотела ему что-то возразить, но поняла, что для этого ей понадобится соврать. Вряд ли опасно. Главным образом ее прячут, чтобы никто в «Уитворд энд Стоун» не заподозрил ничего, ну и конечно, чтобы она не отказалась дать показания, когда придет время.

— Ничего опасного, просто они хотят быть уверенными.

— И кого ты имеешь в виду под словом «они»? Полицию?

Она покачала головой, но ничего не объяснила. Технически этим занимается не полиция, а люди рангом повыше.

— Тогда кого?

— Я не могу тебе больше ничего сказать. Я столько рассказала, просто чтобы ты знал о Джеффри, что у нас с ним ничего такого…

Маркус минуту колебался, а потом спросил: