Русский характер - Сергей Донской

А ведь он в моем вкусе, размышляла Таня. Что, если наше знакомство перерастет в нечто большее? И пусть. Не век же мне куковать в одиночестве? Имею я право на личную жизнь?

На личную жизнь с рыцарем плаща и кинжала? – саркастически осведомился внутренний голос. – С мужчиной, каким-то образом связанным с секретными службами?

Сообщение о том, что Таней заинтересовалась ФСБ, прозвучало как гром среди ясного неба. За последние годы она почти забыла о существовании грозной некогда организации и вспоминала о ней не чаще, чем в сводках новостей мелькал кто-нибудь из безликих бойцов невидимого фронта, а происходило это крайне редко. Федеральная служба безопасности в полной мере соответствовала своему новому названию. Она больше не таила в себе угрозы, а потому судачили о ней без опаски. Таня Токарева привыкла относиться к ней как к старому огородному пугалу, которое не внушает страха ни воробьям, ни людям, существуя для антуража или в качестве исторического реликта.

Почему же она похолодела, когда выяснила, кто явился к ней на свидание, откуда и зачем? Трудно сказать. Видимо, где-то в недрах спинного мозга еще таилась генетическая память о репрессиях и ужасах ГУЛАГа. Неужели чекисты берутся за старое, намереваясь повернуть время вспять? Не выйдет!

– Что же вы молчите? – напомнил о своем существовании Олег. – Реагируйте как-нибудь. У вас ведь масса вопросов, верно? Задавайте. Я постараюсь ответить как можно более прямо и откровенно.

– А я пока не знаю, можно ли верить хотя бы одному вашему слову, – призналась Таня. – Вдруг вы шизофреник? Или настоящий шпион?

– Всего-навсего офицер запаса ГРУ. Бывший спецназовец. Капитан Белан. Олег Белан.

– Хм! Бонд. Джеймс Бонд.

– Случалось, меня называли и так. Но теперь я предпочитаю пользоваться своим настоящим именем.

– Почему вы сразу не назвались?

– Чтобы вы не убежали без оглядки, – пояснил Олег. – Мне поручено провести разъяснительную беседу.

– Поручено? – насторожилась Таня. – Беседа? Это большая походит на вербовку.

– Все зависит от настроения. Считайте это романтическим свиданием.

– Боюсь, что прощальным. Очень скоропалительным и обескураживающим. Пожалуй, я пойду…

– Погодите! – воскликнул Олег. – У змея-искусителя и то был шанс понравиться Еве, а вы мне не даете и слова сказать.

– Говорите.

– Пообещайте, что сначала вы выслушаете меня, а потом уж примете решение.

– Хорошо, – молвила Таня, поколебавшись. – Я выслушаю вас. Уже слушаю. Хотя, признаться, чем больше вы рассказываете, тем больше получается путаница. – Она поморщилась. – Итак, зачем я понадобилась ФСБ?

– А вы, как я вижу, – усмехнулся Олег, – не любите эту организацию.

– Я много чего не люблю, но об этом неинтересно говорить.

– Тогда давайте об интересном, Татьяна Тихоновна.

– Откуда вам известно мое отчество?

– Глупый вопрос, – отметил Олег. – После того, что я успел сообщить, вас не должны удивлять подобные вещи.

«Совершенно разбойничья физиономия, хотя и симпатичная, – подумала Таня. – Что нужно от меня этому наемному рыцарю без страха и упрека? Или без стыда и совести?»

– Никогда не имела дела со спецслужбами, – сухо произнесла она.

– Теперь имеете. Вернее, спецслужба имеет к вам дело.

– С этого прямо и нужно было начинать, – заговорила она, подбоченившись, – а не молоть черт знает что про гормоны счастья и пончики! Вы собираетесь устроить мне допрос? Или же хотите арестовать?

– Ничего подобного, – воскликнул Олег, – что это такое: раз от ФСБ, так уж непременно допрашивать или арестовать!

– Все равно мне это определенно не нравится. Я не стану сотрудничать с вами.

– Отказ вам не простят. Неприятности, преследующие вас, – это только цветочки. Ягодки впереди. И мне больно подумать о том, что они могут оказаться ядовитыми. Неугодные ФСБ люди полонием не только в Лондоне травятся.

– Это угроза?

– Это попытка предостеречь вас от необдуманного шага. Вы мне нравитесь, Таня. – Олег печально улыбнулся. – Я хочу вам помочь.

– Вы альтруист? – поддела она его.

– Нет, – возразил он. – До сегодняшнего дня я всегда считал себя нигилистом и циником. Как вы думаете, способен циник на любовь с первого взгляда?

Окружающие звуки как будто разом отключили. Абсолютно все, кроме мягкого баритона Олега.

– Не надо, – попросила Таня.

– Почему?

– Это нечестно. Все равно что бить ниже пояса. Или нападать на безоружного с кинжалом.

– Один писатель так и выразился. – Цитируя, Олег поднял глаза к безоблачному небу. – Любовь выскочила перед ними, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила их обоих. – Он перевел взгляд на притихшую Таню. – Так поражает молния, так поражает финский нож.

– Прекратите! – взмолилась она.

Это был голос капитулировавшей женщины. Слова означали одно, а интонация – совсем другое.

Сработало, подумал Олег, но удовлетворения не почувствовал. Стоящая перед ним женщина нравилась ему, но точно так же нравится охотнику надежная двустволка, рыболову – снасть, хирургу – совершенное медицинское оборудование. Для людей, втягивающих Татьяну Токареву в свои опасные мужские игры, она была лишь инструментом. Это было несправедливо. Но, если исправлять несправедливости бытия, то почему именно эту? И почему этим должен заниматься Олег Белан, а не кто-нибудь более компетентный и мудрый?

Машинально бросив взгляд в небо, он предложил:

– Поехали ко мне. Я хочу познакомить вас с третьим участником нашей маленькой команды… Будущей, – поспешил уточнить Олег, заметив, что Таня собирается возразить. – Окончательное решение никто за вас принимать не станет. Как скажете, так и будет.

– Но…

Она колебалась. Следовательно, нужно было усилить напор, не давая времени на обдумывания.

– Вы на машине? – спросил Олег.

– Да, – прошептала Таня.

– Я тоже. Осталось решить, на чьей мы поедем. Выбор за вами.

Перед столь мощным напором Таня не могла устоять. Олег говорил так, словно речь шла о чем-то само собой разумеющемся. Он не просил и не спрашивал. Он брал инициативу на себя, предлагал ни о чем не беспокоиться, положившись на него. Таким образом, Таня не несла никакой ответственности за дальнейшее развитие событий. И это ее вполне устраивало.

– Вот моя берлога. – Олег кивнул в направлении подъезда, возле которого они остановились. Он чувствовал, что спутница напряжена до предела, как готовая упорхнуть птичка, и на протяжении последних минут говорил без умолку, чтобы сгладить возникшую неловкость. – Здесь я обитаю и надеюсь, что ты… – он покосился на Таню, проверяя, не проявит ли она недовольства по поводу столь скоропалительного перехода на «ты», – …надеюсь, что ты не забудешь сюда дорогу.