В предвкушении себя. От имиджа к стилю - Ирина Хакамада

На мой взгляд, имидж схож с архитектурой. Он весь наружу и не может существовать отдельно от социума. Хотим мы того или нет, но, будучи шоуменом, артистом, политиком, менеджером, чиновником, мы сталкиваемся с необходимостью придерживаться определенного образа. Точно так же, как архитектурный стиль находится под решающим влиянием климатических, технических, религиозных и культурных факторов, так и имидж зависит от всего перечисленного, включая и профессию. Для меня понятие «архитектурный стиль», использованное применительно к человеку, в наибольшей степени связано с имиджем. Как в архитектуре существует готика, барокко, классицизм, эклектика, модерн, конструктивизм, так и в имидже в зависимости от времени и среды можно придерживаться, к примеру, готики — тем, кто хочет продемонстрировать религиозность, барокко (в переводе — причудливый) — художникам. Классицизм характерен для чиновников, модерн — для политиков, конструктивизм — для менеджеров, эклектика — для журналистов. Может быть, в моих рассуждениях и присутствует некая натяжка, но мне так удобнее смотреть на мир. Чтобы рассуждать на какую бы то ни было тему, лучше найти любую систему отсчета. Как только я ее нашла в архитектуре и дизайне, все встало на места и теперь легче ответить на вопрос, почему образ девушек‑ведущих на канале РБК так сильно отличается от того, что мы видим на канале «Дождь» или даже на канале «Россия‑24».

Ведущие РБК подчеркивают своим внешним видом деловую концепцию канала. Бизнес‑канал должен идти навстречу бизнесу. А бизнес достаточно консервативен в отношении женщин. Подсознательно доверяя больше мужчинам‑ведущим, в женщине на экране зрители предпочитают видеть сексуальность. Что и достигается с помощью сильно декольтированного, но костюма, а не платья. Этакое смешение консерватизма с барокко. Сюда добавляются яркие цвета — от красного, желтого до зеленого и голубого. А вот Жанна Немцова на секс‑сигнал плюет и формирует абсолютно деловой стиль, подчеркивая тем самым отказ от женского кокетливого заигрывания с мужчинами.

Канал «Дождь» претендует на другую аудиторию — креативный, думающий горожанин, представитель современного среднего класса. В этом случае деловая классика уступает место постмодернизму. В ход идет все: неожиданные прически и простые майки. Вычурные платья и casual‑пиджаки всевозможных видов. Смешные очки и узенькие брючки с кедами. В общем, интеллектуальный глэм или что‑то около хипстерской моды.

Канал «Россия‑24», с одной стороны, близок к РБК, поскольку сидит на «тарелке», т. е. доступен не всем, является информационным и рассчитан на деловую аудиторию. Именно поэтому ведущие‑девушки обворожительно красивы и привлекательны. Но, с другой стороны, одеты они строже, ибо представляют государственный канал, имеющий более широкий охват. Девушки в этом случае нуждаются в скромности, чтобы не обидеть случайно залетевших на кнопку консервативно настроенных зрителей.

Зачем нам это анализировать? Ну хотя бы затем, чтобы правильно одеться, когда вы идете на съемки на телевидение. Если вам важно завоевать аудиторию, причем и с помощью имиджа, то неплохо было бы для нее стать хотя бы чуть‑чуть своим. Например, в кедах идти на «Первый» или «Россию» бесполезно, так же, как и являться на «Дождь» в платье в горошек и с начесом на голове. Помню, как я участвовала в ток‑шоу на втором канале ТВ. Половина гостей были «своими», а половина «не своими». Среди последних — Влад Лисовец и прочие модные персонажи мужского пола, все сплошь в чиносах и лоферах на голую ногу. Я оказалась на границе двух миров и слышала, как консервативная часть возмущалась отсутствием носков у мужчин. «Обалдели просто! Ирина, ну что это такое?!» «Модно, — ответила я и, подумав, добавила: — Потому что жарко». Аргумент малоубедительный, но хоть как‑то оправдывающий столь вызывающий, с точки зрения советских консерваторов, вид новомодной компании.

На телевидении можно добиваться трех задач: узнаваемости, доверия — или того и другого. Для узнаваемости «своим» не надо быть, для доверия — обязательно, для того и другого — придется работать дополнительно. В последнем случае к имиджу необходимо добавить стиль, т. е. подчеркнуть в имидже свою индивидуальность. Часто я использовала для этого аксессуары в виде очков или обувь. На программу «Железные леди» с Тиной Канделаки и Маргаритой Симоньян я явилась в скромном темно‑синем брючном костюме. Но! При этом брюки сильно расклешенные, а под ними голубые кеды. Почему? Я знала, что аудитория НТВ разная, по преимуществу мужская, но более молодая, чем у «России» и «Первого». Поэтому в моем возрасте подчеркивать сексуальность было уже глупо. Также я понимала, что буду окружена красавицами‑депутатами от «Единой России». Поэтому кеды решительно демонстрировали мою непринадлежность к официозу и личную свободу. Тина оценила их по достоинству, сразу заявив, что спозиционировалась я очень четко. Кеды камера не пропустит.

Так что есть стиль для меня? То, чем мы наполняем архитектурное пространство. И здесь можно выстраивать что угодно, оно принадлежит нам, делается не напоказ, а для своего комфорта, создания органичной среды. Кстати, я заметила, что хозяева квартир, полностью отдающиеся дизайнеру, нарушают правило создания комфортной жизни. Они получают чужой проект. И исключений не бывает. Хотите органику — надо находить мастера, работающего в концепции партнерства, а не диктата. И проявлять свою инициативу на всех этапах: 1) при описании проекта; 2) при обсуждении рисунков; 3) при поиске мебели и аксессуаров. Причем не спешить с последним. Со временем все заполнится кучей одомашненных мелочей.

Мой знакомый в свое время не женился на девушке только потому, что в ее новой квартире, как в лаборатории, правил дух доктора. Ни старых фотографий, ни смешных, дешевых, но несущих острое воспоминание о чем‑то давнем мелочей, ни зачитанных книг и старых журналов. Ни‑че‑го. Он испугался и исчез.

Именно поэтому так холодны дизайнерские квартиры, особенно когда воедино слиты и декор, и архитектурный стиль. Все слишком правильно, бесчувственно и профессионально. Один молодой философ на мой вопрос, почему секс уходит из современной городской жизни, ответил: «Очень просто. Потому что уходят помойки, бараки и прочая грязь». Что‑то в этом есть! Согласитесь. Неправильности дизайна формируют чувственную атмосферу.

Стильный человек выделяется, подобно интерьеру, своей смелой «частной» внешностью. Через тщательно сработанный или стихийно созданный образ он несет самого себя, свои жизненные ценности, образ жизни, позиционирование в пространстве по отношению к другим, эпохе, прошлому и будущему. Он может делать это очень тихо, как упомянутый Андрон Кончаловский, и очень громко, до крика, как Никита Джигурда. Интеллектуально небрежно, как Александр Гордон, или подчеркнуто властно, как Владимир Соловьев. В любом случае стильные люди чаще всего зрелые, т. е. накопившие багаж ценностей, думающие о смыслах и очень любящие душевный комфорт. Почти бессознательно они хотят подкреплять свой образ мышления образом внешним.

Конечно, соединить общественную необходимость (имидж) и свободу (стиль) удается немногим. Но, если воспитывать вкус, т. е. культуру сочетания фигуры и одежды, обуви, прически и лица, и не бояться оставаться свободным — не превращаться в жертву моды или, наоборот, самоуничижения, — все получится. Если хочется. А вот если надо, но не хочется, то вряд ли. Стиль, как и декор квартиры, требует энтузиазма и желания. Я думаю, несистемность стиля связана с фактором отсутствия правил для его формирования. Имидж поддается регулированию и просчету, а вот стиль — нет. Если его, что называется, просто купить, то носится он недолго и снашивается, как любая вещь, или выбрасывается, как нечто надоевшее. Стиль создают только те, кто чувствует нужные вещи, — так же, как хороший повар, творящий свое меню просто на ощупь, чувствует ингредиенты. Рецепт его блюда невозможно прописать в кулинарной книге. А если даже механически за ним повторять, то в итоге ничего не выйдет. Однажды меня в Японии угощали украинским борщом, приготовленным старательным местным поваром. Получилось смешно: цвет красный, все овощи правильно плавают, консистенция та же, а на вкус — мисо‑суп.