Алгоритмы для жизни. Простые способы принимать верные решения - Том Гриффитс

Карстенсен и ее коллеги обнаружили, что сокращение социальных связей по мере старения связано в первую очередь с «обрубанием» периферийных, второстепенных отношений и сосредоточением на главном – близких друзьях и членах семьи. Этот процесс представляется осознанным, заранее обдуманным решением: по мере того как люди приближаются к концу жизни, они хотят уделить внимание наиболее значимым для них вещам.

В рамках исследования достоверности данной гипотезы Карстенсен и ее коллега Барбара Фредриксон попросили людей выбрать, с кем бы они предпочли провести полчаса: с близким членом семьи, с автором книги, которую они недавно прочли, или с кем-то из недавних знакомых, с кем нашлись общие интересы. Пожилые люди предпочли членов семьи, а молодежь с равным энтузиазмом отнеслась и к перспективе провести время с автором книги, и к возможности найти новых друзей. Но в тот момент, когда молодым людям предложили представить, что им предстоит переехать на другой конец страны, они тоже предпочли члена семьи. На втором этапе исследования Карстенсен с коллегами получили тот же результат в другом контексте: когда пожилых попросили представить, что прорыв в медицине позволит им прожить еще на 20 лет дольше, их выбор не отличался от выбора молодежи. Смысл в том, что эти различия в социальных предпочтениях не имеют ничего общего с возрастом: они скорее говорят о том, на какой точке интервала люди воспринимают себя в момент принятия решения.

Ощущение того, сколько времени у тебя остается в запасе, – именно то, что предлагает компьютерная наука для решения проблемы «исследовать/эксплуатировать». Мы стереотипно думаем о молодых как о непостоянных, а о старых – как об имеющих четкие убеждения. В действительности же и те, и другие ведут себя соответственно их положению относительно их интервалов. Осознанное сужение социальных связей до самых значимых отношений – разумная реакция на ограниченность времени на то, чтобы насладиться ими.

Осознание того, что пожилой возраст – это всего лишь время, отведенное для эксплуатации, открывает новые точки зрения на процесс старения. Например, если учеба в колледже – новая социальная среда, состоящая из людей, которых мы никогда раньше не встречали, – обычно воспринимается как позитивное, захватывающее время, то переезд в дом престарелых – также новая социальная среда, состоящая из людей, которых мы никогда раньше не встречали, – может быть довольно болезненным. И эта разница отчасти является следствием того, на какой стадии процесса исследования/эксплуатации мы находимся в те или иные этапы нашей жизни.

Баланс между исследованием и эксплуатацией также говорит о том, как следует воспринимать советы от старших. Когда ваш дедушка рассказывает, какие рестораны хороши, к нему стоит прислушаться. Это жемчужины, выловленные за десятилетия поисков. Но если он каждый день в пять часов вечера отправляется в один и тот же ресторан, то вам не стоит ограничивать себя в изучении новых возможностей, даже если они, вероятно, окажутся хуже.

Возможно, самый глубокомысленный вывод из размышлений о дальнейшей жизни как о возможности использовать накопленный десятилетиями опыт заключается в следующем: жизнь должна стать лучше с течением времени. Выгода, которую исследователь извлекает из обретенных знаний, – это удовольствие. Индекс Гиттинса и верхний доверительный предел, как мы видим, завысили значимость малоизвестных вариантов сверх наших ожиданий, так как приятные сюрпризы принесут во много раз больше выгоды. Но в то же время это означает, что исследование неизбежно будет в итоге отодвинуто в сторону. Посвящение большего внимания тому, что любишь, улучшает качество жизни. И, кажется, это действительно так: Карстенсен обнаружила, что пожилые люди в большинстве своем гораздо больше удовлетворены имеющимися у них социальными связями и их уровень эмоционального благополучия выше, чем у более молодых.

Так что завсегдатаев этого ресторанчика, с наслаждением вкушающих плоды своих жизненных исследований, на склоне дней ожидает еще очень многое.

До того как Данни Хиллис основал корпорацию Thinking Machines и изобрел машину логических связей, он был обычным студентом Массачусетского технологического института, жил в студенческом общежитии и был в ужасе от носков своего соседа по комнате.

В ужас Хиллиса приводило вовсе не несоблюдение гигиены, часто свойственное студентам колледжа. Дело было не в том, что сосед Хиллиса не стирал свои носки. Он их как раз стирал. Проблема заключалась в том, что происходило после.

Молодой человек доставал носок из корзины с чистым бельем. Потом наугад доставал второй. Если носки не оказывались парными, он бросал второй носок обратно в корзину. Этот процесс продолжался до тех пор, пока он не находил пару первому носку.

Итак, при 10 разных парах носков ему приходилось в среднем 19 раз вытаскивать разные носки, чтобы подобрать одну пару, и еще 17 раз, чтобы составить вторую. В общей сложности сосед Хиллиса мог вылавливать по одному носку 110 раз, чтобы собрать 20 пар. Этого было достаточно, чтобы начинающий компьютерный специалист переехал жить в другую комнату.

Сегодня обсуждение техники сортировки носков может пробудить в программистах удивительное красноречие. Вопрос о носках, опубликованный на программистском сайте Stack Overflow в 2013 году, вызвал настоящие дебаты.

«Проблема с носками ставит меня в тупик!» – признался легендарный специалист по криптографии и информатике, лауреат премии Тьюринга Рон Ривест, когда мы заговорили с ним об этом вопросе.

Во время встречи на нем были сандалии на босу ногу.

Сортировка лежит в основе работы компьютеров. По сути, именно необходимость сортировки послужила причиной создания компьютера.

В конце XIX века прирост населения Соединенных Штатов составлял 30 % за десятилетие, и количество «объектов исследования» Бюро переписи населения за 10 лет с 1870 по 1880 год возросло с пяти до более чем двухсот. Подведение итогов переписи 1880 года заняло восемь лет, и почти сразу после окончания работ стартовала перепись 1890 года.

Как выразился один писатель того времени, было удивительно, как «канцелярские работники, заваленные бессчетным количеством бумаг… не ослепли и не сошли с ума».

Само ведомство едва не рухнуло под собственным весом. Нужно было срочно что-то делать.

Вдохновленный существовавшей в то время системой компостирования железнодорожных билетов изобретатель Герман Холлерит решил использовать технологию компостирования карточек из манильской бумаги для хранения информации. Для учета и сортировки карточек им была изобретена первая табулирующая машина, которая позднее была названа его именем. Он получил патент на устройство в 1889 году, а уже в 1890-м машина Холлерита была одобрена правительством для использования при переписи населения. До этого никто не видел ничего подобного.