Холодная ночь - Клаудия Грэй

Между тем миссис Бетани продолжала:

— Однако в определенном смысле я ваша должница. В концеконцов именно вы сделали это возможным.

— Я? Что вы имеете в виду?

— Не все вампиры не разбираются в современных технологиях,несмотря на результаты занятий мистера Йи. — Она тащила меня по камням,устилавшим туннель.— Когда вы прислали своим родителям письмо на электронныйадрес в «Вечной ночи», проследить ваш IP оказалось совсем просто. Мы тольконедавно выяснили, где именно в Нью-Йорке располагается штаб-квартира ЧерногоКреста, так что вы, можно сказать, начертили нам карту.

О нет! Значит, в этом нападении виновата я? Лукас объяснял,что Черный Крест ограничивает использование Интернета, но я всегда считала этоочередным дурацким правилом. Слишком поздно я поняла, что ошибалась.

— Они говорили, что вы сюда не явитесь, — в оцепенениипроизнесла я. — Что вампиры не осмелятся напасть на их штаб-квартиру, что этослучилось только однажды и тогда они убили вожака...

— До недавних пор так оно и было. — Неровные камнираскатились, я подвернула ногу и вскрикнула. К моему удивлению, миссис Бетаниостановилась. — Но после нападения на «Вечную ночь» многие из нас гораздобольше, чем прежде, хотят собраться вместе и предпринять какие-то действия. Мыснова объединились. Ваш неосмотрительный роман, по крайней мере, послужилопределенной цели. Моей. А вашей — ну что ж поделаешь.

— Вы ничего не знаете про Лукаса! — Тут я подумала: а вдругзнает? И на какую-то долю секунды меня охватил ужас: вдруг сейчас она скажет,что он мертв?

Однако миссис Бетани произнесла:

— В качестве благодарности за доброе дело, которое высовершили, пусть не ведая и не желая того, предлагаю вам, хоть вы и незаслуживаете этого, вернуться домой.

— Ч-что?

— Вижу, вы, как всегда, весьма сообразительны. Мисс Оливьер,вы можете вернуться в «Вечную ночь». Хотя главное здание сейчас непригодно дляжилья, на период ремонта, который займет от силы два-три месяца, мыорганизовали временные пристанища. Ваши родители сейчас там, руководятремонтными работами. Разумеется, сегодня они хотели присоединиться к нам, новели себя чересчур эмоционально. Их безрассудство могло бы помешатьосуществлению наших планов. Как они будут рады, если вы вернетесь домой!

Она играла нечестно. Мысль о родителях, ждущих меня там, в«Вечной ночи», с надеждой, что я войду в дверь, так терзала сердце, что я чутьне зарыдала.

— Нет. Я не могу.

Красивое лицо миссис Бетани в темноте казалось вырезанным изстали.

— Любовь, знаете ли, того не стоит.

— Дело не только в Лукасе. — И это чистая правда, хотя яникогда не оставила бы его. Мои родители слишком много врали мне. Я могла быпростить их за это, но мне нужно было узнать правду о том, существует ли у менявыбор, а родители не хотели мне в этом помочь. — Отпустите меня.

Я была уверена, что она меня ударит, а сопротивляться ей втаком состоянии я бы не смогла. Но глаза миссис Бетани загорелись, словно онаобрадовалась тому, что я сказала. Почему-то обрадовать ее мне показалось ещеопаснее, чем разозлить.

— Мы с вами еще встретимся, мисс Оливьер, — пообещала она.—Думаю, к тому времени у вас могут появиться совершенно другие приоритеты. И уменя тоже.

И что это должно означать? Но возможности спросить у меня небыло. В мгновение ока миссис Бетани исчезла в темноте, и я опять осталась одна.

О боже, а теперь что? Голова гудела, и мне было труднососредоточиться. Я поморгала. Клубы пыли постепенно начали оседать, и где-товдалеке я заметила узкую полоску света, совсем небольшую, но ее хватило, чтобыпонять: это аварийная лампочка над одним из запасных выходов. По крайней мере этотоказался не завален.

Во время тренировок нам говорили, что, если что-то пойдет нетак, мы все должны будем встретиться у сарая с инструментами в дальнем концепарка над рекой Гудзон.

Но что, если Лукас ранен или того хуже... нет, об этом ядаже думать не могла. Все равно мысль о том, что он, быть может, лежитгде-нибудь здесь в пыли, ужасала, и какая-то часть меня хотела остаться тут иперевернуть каждый камень, если это потребуется.

Однако после нескольких недель тренировок я стала лучшепонимать Лукаса и знала, что бы он сказал, причем знала настолько хорошо, будтослышала его: «Ты слишком измучена, чтобы принести какую-нибудь пользу. Тебенужна помощь и нужен план. Это единственный способ решить проблему».

Спотыкаясь, я направилась к свету, твердо решив следоватьинструкциям. Может быть, я тоже становилась солдатом.

Этот парк был вовсе не таким роскошным и зеленым, какЦентральный, и по краю острова тянулась каменная гряда, более крутая, чем холмывокруг «Вечной ночи». Я с трудом перелезала через камни, и меня трясло отизнеможения и переизбытка адреналина. На улице было темно — самая темная ночьиз всех моих ночей в Нью-Йорке. Впервые я оказалась вдали от вездесущихэлектрических огней. Мне казалось, что я давным-давно не смотрела на звездноенебо.

Я подошла к сараю. Несколько охотников стояли снаружи. Онинапряглись, но тут же узнали меня, и один крикнул:

— Лукас! Она здесь!

Я думала, что он тотчас же бросится ко мне, но прошлонесколько секунд, прежде чем он появился. Лукас шел мне навстречу медленно, словнокаждый шаг давался ему с трудом.

— Ты цел? — спросила я.

— Я... меня не ранили. — У него было странное лицо.

Я схватила его за руки:

— Ты чего-то недоговариваешь.

— Вампиры убили семерых, — ответил он. Он словно хотелсказать что-то еще и не мог, но

я поняла, отчего ему так больно. Я прошептала:

— Эдуардо. Я знаю. — Взгляд Лукаса встретился с моим. Ядумала, сейчас он спросит, откуда я это знаю. Мне не хотелось говорить, что явидела убийство Эдуардо. — А твоя мама... как она?

— Тяжело переживает. — Он уставился вдаль.

Я словно оцепенела и не могла полностью прочувствовать своювину. Мне было жаль, что Эдуардо убили, но это все, что я испытывала. Лукас нелюбил Эдуардо даже сильнее меня, но эта утрата словно придавила его к земле. Онстрадал не из-за Эдуардо, он страдал из-за Кейт. Его мать потеряла мужчину,которого любила, и в сравнении с этим наши чувства к Эдуардо не имели значения.

Я крепко обняла Лукаса и прошептала:

— Возвращайся к маме, ты ей нужен.

Лукас взял мою голову в ладони и поцеловал меня в волосы.

— Слава богу, с тобой все хорошо. Я думал, что они пришли затобой.

Их нападение — моя вина. Рано или поздно мне придется ему вэтом признаться, но сейчас не время.