Где находится край света - Ольга Меклер

Иногда наступали лучшие времена. Видимо, когда Лоре требовалась помощь, она «прощала» мать и открывала ей доступ к горячо любимой внучке. И тогда обе наслаждались обществом друг друга. И снова были любимые сказки – из книг и наизусть. История Мухи-Цокотухи Оленьку заинтриговала, и, уже в который раз, бабушка ее перечитывала.

– Бабусенька-маеинька, а что такое «на тебе хочу жениться»?

– Когда люди очень любят друг друга и хотят быть всегда вместе, они женятся. Поняла?

– Поняла, – важно кивнула Ольга.

В следующий раз она пришла с букетом одуванчиков, протянула их бабушке и выдохнула:

– И тепей, кьяса-девиса, на тебе хочу жениса!

– Какая гадость! Чему ты учишь ребенка?! – вспыхнула Лора.

– Ну о чем ты говоришь! У нее же даже в мыслях нет того, о чем ты подумала! Девочке четыре года!

Но дочь было уже не остановить, и Мария Васильевна оказалась в очередной раз отлучена от воспитательного процесса.

Ранней осенью от щедрот профсоюза тогда уже «Индустриальной Караганды» досталась путевка в дом отдыха в Щучинск. Она, сменившая волжские просторы на голую степь до горизонта, даже не подозревала, что в Казахстане есть места такой красоты. Поездка в Боровое поразила окончательно – совершенно открыточный пейзаж: зеркальная гладь озера, окруженная овеянными легендами скалами и соснами…

Соседкой по комнате была грузная пожилая женщина, тоже недавно овдовевшая и обожавшая поговорить. Очень милая, впрочем, тем паче, что-что, а слушать Мария умела. Они приобрели по берестовому лукошку, ходили по грибы – по ягоды, обменивались кулинарными рецептами и жизненным опытом. Последним – все больше новая приятельница.

– А в девушках-то я, Мария Васильевна, такой хорошенькой пампушкой была, – рассказывала она, – парни так и липли!

– Ну расскажите хоть об одном, Елена Алексеевна, – вежливо поощрила собеседница.

– Так не получится об одном, – кокетливо хихикнула та. – У меня всегда минимум двое было – один официальный, а один про запас. Вот и прицепился как-то один такой – запасной. Сережкой звали. Губастенький, глазастенький, ни кола ни двора. Забавный, правда. А работал – смех сказать! – артистом-кукольником! Я его даже стеснялась. Нет, приглашал он меня, ясное дело, на свои концерты. Ничего, смешно. Но что же это за профессия такая для мужика?! Когда мы вместе в гости шли, я всегда просила его токарем назваться или инженером там – грамотным он больно был, говорил красиво, выразительно так. Но что толку с разговора-то? Вот и мама моя покойная сказала: «Не муж это, дочка, а так, глупость! Тебе с ним жить и детей растить, а не по театрам бегать». А он-то как убивался, когда отказала я ему! Но у меня тогда и Коля уже был. Серьезный, положительный, высокий, красивый. Работал фрезеровщиком, на рабфаке учился – мечта любой советской девушки! За него я и вышла замуж. Ну и прожили жизнь какую-никакую. Попивал, понятно, погуливал, карьеры не сделал, скучно с ним было, денег не хватало вечно – что за зарплата у инженера? Но ведь все так живут, правда?

– Конечно, многие. А что с тем, глазастеньким, стало, вы не знаете? – проснувшийся журналист требовал своего, не терпелось узнать о судьбе отверженного поклонника.

– Знаю, отчего же? – горько усмехнулась Елена Алексеевна. – Весь мир объездил мой Сережка со своими куклами. Да и вы его знаете. Его все теперь знают… Образцов его фамилия. Сергей Владимирович Образцов.

Вот это поворот! Вот это да! Но думалось больше не о роковой ошибке Елены Алексеевны как таковой. Вспоминалось, как сама она выходила замуж за военкора в рваных сапогах. И разве была хоть одна мысль о серьезности – положительности? А лучшего мужа, друга, любовника даже представить не могла.

Ночью пришел Карл.

– Карли, зачем ты так? Ты ведь обещал, что мы всегда будем вместе! Забери меня!

– Не могу, – покачал он головой. – Ты нужна там.

– Да кому, кому я нужна?!

– Нашей внучке.

– Меня к ней не подпускают, – заплакала она. – Мне плохо и одиноко.

– Потерпи, родная, еще не время, – и он исчез.

Она проснулась в слезах, посидела некоторое время на кровати, мирясь с реальностью, умылась и начала собираться за гостинцами для Оленьки.

Удивительное дело, но Лора считала, что круглосуточная группа дочери полезнее, чем общение с бабушкой. Отпуск или командировка особой сложности не представляли – нужно было только договориться с кем-то, чтобы девочку забрали на выходные. Так было и в тот раз, когда Оля заболела свинкой. Растерянная воспитательница позвонила Валентине – Лориной сотруднице, живущей на окраине города, в бараке (именно туда возили ребенка на субботу и воскресенье). Валя испугалась и сказала, что не имеет никакой возможности ухаживать за чужим больным чадом, в конце концов, есть бабушка, которая живет в двух шагах от детского сада, и капризы матери в данной ситуации неуместны. Служба спасения была на месте через несколько минут после звонка, схватила в охапку свое сокровище, привела домой, уложила в постель и напоила чаем с лимоном. Оленька откинулась на подушки, посмотрела печально семитскими глазами и вздохнула:

– Наконец-то я в теплом, уютном доме!

Мария Васильевна чуть не разрыдалась, но вслух сказала:

– Ну и хорошо. А теперь спи. Почитаем немного? Смотри, что я тебе купила, – и достала из шкафа новую книгу с изображенной на обложке избушкой, под окном которой явно подслушивал некто в короне и богатой шубе. Внучка оживилась:

– Давай!

К моменту выздоровления все сказки были прочитаны. Мертвая царевна, князь Гвидон, Царевна-Лебедь и Руслан с Людмилой уверенно лидировали, стервозная Шамаханская царица вызвала неприязнь, и даже глупость сластолюбивого Дадона ее не оправдывала. Оля прижала томик к животу и тихо, очень серьезно и даже строго произнесла:

– Бабушка, даже если я буду очень-очень просить принести эту книжку в садик, никогда этого не делай! Она теперь моя самая любимая!

– А «Каштанку»? – улыбнулась Мария Васильевна. Девочка задумалась.

– «Каштанку» можно! У меня еще одна есть.

Близился первый класс, а Ольгунок упорно не желала выговаривать букву «эр». Маман в очередной раз смягчилась, и на бабушку была возложена почетная обязанность водить ребенка к логопеду. Бились долго, перепробовали все возможные упражнения – не то чтобы света в конце туннеля, даже искорки не наблюдалось.

К родственникам в Петрозаводск она уезжала, потеряв всякую надежду и, в общем-то, почти смирившись. Может, это какие-то артикуляционные особенности? В конце концов, у девочки еврейские корни, а у этого народа грассирующий «р» не редкость. Но внучке строго-настрого велела заниматься.

Вернувшись, первым делом побежала в садик.

Оленька бежала через вестибюль, уже раскинув руки для объятий, и радостно кричала: