В лапах Ирбиса - Елена Ласк

– Ты действительно настоящая девственница, не восстановленная. Единственный постоянный мужчина в твоей жизни – доктор Разумовский. С ним у тебя нет любовной связи, хотя он проявляет заботу, которая выходит за рамки отношений преподавателя и студентки и носит больше отеческий характер. Он старается не выделять тебя среди остальных студентов, но не смотря на все его старания вас считают любовниками. Все твои отношения с парнями заканчивались после первого свидания и мне интересно, что они делали неправильно?

Впервые в жизни чувствовала себя разобранной по частям. Ирбис не просто подготовился к встрече, он изучил мою жизнь, точнее те её аспекты, которые интересовали его больше всего.

– Хотели трахнуть. – Постаралась произнести твёрдо, без намёка на внутреннее раздражение, которое распирало. Эта встреча точно не была деловой. Зря надеялась, что Ирбис не такой как Барс. Похоже внутри него всё то же самое, только чуть в другой форме.

– Я тоже хочу, но ты здесь. – Совсем забыла про его прямолинейность, сбивающую с толку, и манеру её преподнести как нечто обыденное.

– У нас не свидание. – Бросила взгляд на бокал. Захотелось залпом его осушить, чтобы хотя бы так затуманить неприятные мысли.

– Верно. Но ты наверняка понимаешь, что красива и у любого нормального парня на тебя встанет, это наша природа хотеть женщину. Физиология, естественная потребность.

– Каждый из тех, с кем я встречалась, был убеждён, что я обязана отдаться на первом же свидании, после того как он напрягся, купив билеты в кино, или, заплатив за ужин в кафе.

– Успокою тебя – я не считаю, что ты обязана мне отдаться, но хотел бы этого.

– Только потому, что я девственница, иначе зачем было убеждаться в моей невинности.

– Этот факт притягивает, особенно в совокупности с твоей привлекательностью. У меня было несколько девственниц и поверь, нет ничего особенного, что ты разрываешь какую-то там плёнку, когда знаешь, что под тебя легли, считая, что разрешив стать первым, связывают обязательствами оплатить это. Двоих последних, попытавшихся влезть в мою жизнь подобным образом, я лишил девственности пальцами и вышвырнул за порог так и не трахнув. Считать, что я поступил жестоко – твоё право. Я считаю, нужно думать о последствиях, отдавая своё тело тому, о ком единственное, что ты знаешь то, что он при деньгах. Недостаточно быть девственницей, если внутри ты уже шлюха. – На последнем слове Ирбис поморщился будто от боли и перевёл взгляд с меня на бокал, снова покрутив в нём вино.

– Может и я внутри…

– Точно нет. – Прервал, вернув взгляд на меня, будто чтобы произнесённое им слово больше не прозвучало. Оно особенно ему не нравилось, вызывая в глазах проблески ненависти, как тогда в машине. – Деньги тебя мало интересуют. Ты помешана на своей учёбе и сестре. Хотя у меня была мысль, что наше знакомство было подстроено. Ты странно себя вела, когда я тебя чуть не поимел. Думаю, что когда насилуют, кричат во весь голос, зовут на помощь, но ты не издала ни звука. Пришлось глубоко копать, чтобы узнать о твоей маленькой особенности.

Его слова привели меня в замешательство, дыхание сбилось и неприятный холодок прошёл по коже, я замерла на нём взглядом не моргая. Никто кроме меня и мамы не знал об этом, только несколько детских психологов, но все они были из других городов и наши визиты к ним носили неофициальный характер, мама не хотела, чтобы на мне было клеймо психически нездорового человека. Спустя годы мне начало казаться, что уже тогда она знала кем я стану, но это были лишь догадки.

– Откуда? Даже Кисса не знает. – Спросила, выровняв дыхание.

– Это не важно. – Иногда Ирбис говорил странным тоном. Отработанным в нужных интонациях до такой степени, что сразу понимаешь, дальше лучше не продолжать.

– Я не буду с тобой спать. – Решила подвести разговор к окончанию, невовремя вспомнив, что берег далековато, и красиво уйти, гордо встав, не получится, только гордо уплыв, что я оставила на самый крайний случай неблагоприятного развития событий.

– Почему? – Ирбис будто искренне удивился, добавив в свою интонацию наигранное недоумение.

– Мы не подходим друг другу.

– На основании чего ты сделала подобный вывод? – Он начал болтать вино в бокале, пристально глядя на него, ожидая мой ответ.

– Я отвечу честно. Только чтобы закончить наше знакомство. Ты скажешь, как снять часы и на этом мы расстанемся. Ты говорил, что у меня должно быть представление про первый раз, так вот, у меня есть представление про мужчину, которого я хочу видеть рядом. Пунктов много и я осознаю, что никогда не найду человека, полностью соответствующего им, но среди них есть очень важные для меня, которыми я не готова поступиться. Ты старше меня лет на десять. Твоя жизнь наполнена, скорее всего, деловыми переговорами и финансовыми сделками, тем, в чём я ничего не понимаю и понимать не хочу. Мой кругозор довольно узок. У нас нет общих интересов, а начинать отношения с человеком только ради секса я не стану.

Ирбис смотрел на меня не отрываясь, неправдоподобно равнодушно, я бы даже сказала снисходительно.

– Тринадцать. – Произнёс на выдохе.

– Что?

– Я старше тебя на тринадцать лет.

– Дело не в цифре…

– Я тебя понял. Не нужно продолжать – сначала тебе нужно повзрослеть. – Хоть эта фраза мне и показалась странной, но уточнять, что Ирбис имел в виду, я не стала. Он казался слишком напряжённым после моего ответа. Я поняла, что могла его задеть, но изначально предупредила что отвечу честно. Мне действительно казалось, что между нами целая пропасть, и донесла эту мысль как смогла. Ирбис сидел, задумчиво глядя на бокал, в котором вино закручивалось в красивую воронку.

– Так ты скажешь, как снять часы? – Решилась отвлечь его, пора было заканчивать.

– Да. Никак. – Непринуждённо пожав плечами перевёл на меня взгляд хищника.

– В смысле? – В голове пронеслась мысль из разряда фантастики, словно в кино, попытайся я снять часы – они взорвутся. Недоумение легко читалось на моём лице. Им-то Ирбис и наслаждался некоторое время, пока не пояснил свои слова.

– Ты не сможешь их снять… пока я этого не захочу, а я не хочу.

Ирбис плавно взял со стола бутылку с вином и наполнил свой бокал, после чего долил и в мой, так и не тронутый, который теперь был наполнен наполовину. Судя по этому жесту, я была обязана всё выпить. Выполнять молчаливый приказ не собиралась. Ирбис заметил мой молчаливый протест и проигнорировал его, уголки его губ слегла дёрнулись, когда он пригубил из своего бокала.

– И что же нужно сделать, чтобы ты захотел? – Собрала всю свою сдержанность, чтобы задать этот вопрос максимально ровно, хотя внутри уже всё закипало.

Мой нетронутый бокал с вином манил всё больше, но уже желанием выплеснуть его содержимое в лицо собеседника. Никогда бы не подумала, что способна на подобное, всегда считала глупостью подобные жесты. Сейчас они мне такими не казались. Хотелось смыть налёт самоуверенности с этого человека, узнать может ли он испытывать хоть какие-то эмоции, помимо тех, с помощью которых демонстрирует своё превосходство. Идиотка. С одним Барским я уже имела неосторожность проявить свой характер, до сих пор не могу разгрести последствия, если и второй ополчится на меня, или же оба вместе, мне уже не выпутаться из всего этого. Я и часы не стала срезать, чтобы не разозлить Ирбиса. Понятно, что подарок со смыслом, и с целью, но подобная ноша не для меня, слишком обременяет и давит. Мне не хотелось жаловаться на проблемы, которые он мне доставил, не хотелось показывать свою слабость, что не справляюсь и с трудом выдерживаю. Под удар всеобщего заблуждения попала не только я, но и доктор Разумовский, в которого рикошетит от меня. Себя мне не жалко, чужое мнение давно мало заботит. Я привыкла к избалованным жизнью золотым мальчикам и девочкам, к их способам самоутверждения у меня выработался стойкий иммунитет. Больше всего я боюсь, что может пострадать репутация доктора Разумовского, который ни в чём не виноват.