Ночной мороз - Кнут Фалдбаккен
Шрифт:
Интервал:
— Я не понимаю, как это касается тебя, — внезапно выдала она, когда, раздевшись, они легли в постель.
За целый вечер они ни словом более не упомянули дело Хаммерсенгов. Открыв первую за неделю бутылку вина, посмотрели кино («Подозреваемые» — она сама выбрала. В плане фильмов ее вкус был определяющим). А он все ждал. Тема его поездки к дому Хаммерсенгов не была исчерпана, они лишь сделали перерыв на несколько часов, на красное вино и детектив. В ее словах был скрытый вопрос. Здесь, в спальне, ее голос звучал мягче. Когда она повернулась к нему под одеялом, тело ее, одетое в просторную футболку (одна из его футболок, она всегда надевала их на ночь), казалось зовущим. Но на ее лице вновь отразилась прежняя неприязнь.
— Не преувеличивай.
— Я просто пытаюсь понять, что же было на самом деле.
— Быть приятелями… друзьями… — начал он, — нелегко. С этим связано очень многое…
— Что, например?
Он замолчал.
— Анита… это нелегко!
— Так объясни же, Юнфинн!
— Ну… в школе Клаусу сложно пришлось.
— Ты хочешь сказать — ему было одиноко?
— Как я уже сказал, он был очень странным.
— Его травили?
— В то время это не называли травлей.
— И ты к этому тоже руку приложил?
Он отметил, что начинает бояться ее способности попадать сразу в яблочко.
— Во всяком случае, я ничего не сделал, чтобы облегчить ему жизнь.
— И дальше что? — Ее испытующий взгляд не отрывался от его лица. Он с трудом выдерживал его.
— Однажды во время школьного похода ему разорвали спальный мешок. Папаша Георг сообщил об этом ректору. Раздули целый скандал. Нескольким из нас пришлось давать нелицеприятные объяснения…
— «Подозреваемые»? — Несмотря на шутливый вопрос, голос ее оставался серьезным.
— Можно и так сказать. Мне тогда было стыдно. А сейчас я стыжусь еще сильнее.
Помолчав немного, она сказала:
— Поосторожнее, Юнфинн, не ищи в этом расследовании самоуспокоения.
— Тебе хорошо говорить. — Обида у него не очень получилась.
— Мы пытаемся выяснить, связаны ли загадки и тайны семейства Хаммерсенг с их смертью. И если даже ты принимал участие в школьной травле их сына, это не особенно важно.
— Ну… да…
— Я действительно так считаю.
— Ты сейчас похожа на Моене, — ответил он со сдавленным смешком, за которым не смог скрыть своего облегчения.
На этом они успокоились и больше ничего не обсуждали. Ему хотелось прижаться к ней и обнять ее, но он боялся, что этот последний разговор только увеличил отчуждение между ними. Если только и это не было плодом его собственной фантазии.
Когда Валманн на следующий день позвонил Кронбергу, у того все еще не было никаких новостей о Ханне Хаммерсенг. Поиск по данным датской базы неопознанных тел ни к чему не привел.
— Но я не сдаюсь, — почти весело заявил Кронберг, — в нашем мире нелегко бесследно исчезнуть. У меня появилась одна идея, но на это уйдет уйма времени. Позвони-ка мне завтра.
— Знаешь, еще одна деталь, — Валманн считал, что должен помочь хоть чем-то, — относительно Клауса Хаммерсенга. Один наш бывший одноклассник выяснил, что Клаус работал в Венесуэле, и нефтяном секторе. Он геолог. Или был геологом. Но с тех пор прошло почти двадцать лет.
— Мне сначала надо разобраться с Ханне, а потом я займусь Клаусом. — Кронберг говорил об этих двух пропавших так, будто они уже стали его добрыми друзьями. — Все равно спасибо за информацию. Любая помощь сгодится.
— Ладно.
— Слушай-ка, а ведь этим делом не ты занимаешься?!
— Нет… Вообще-то не я…
Вроде бы, Кронберг не придавал особого значения своему вопросу, но Валманн вновь почувствовал себя на крючке.
— Но ты же вроде бы знаком был с этой семьей?
— Да. Много лет назад.
Те же самые грабли: он не мог самостоятельно расследовать дело Хаммерсенгов, однако из-за того, что он был знаком с ними, его постоянно мучили вопросами об этой семье. Ему не разрешали принимать участия в расследовании, чего ему так хотелось. Его втягивали в это дело, но не он отвечал за последствия. Тут в дверь просунулась голова Акселя Фейринга, и разговор прервался.
— У тебя есть минутка?
— Конечно.
Попрощавшись с Кронбергом, Валманн чуть резковато положил трубку. У них было не принято вот так врываться в кабинет старшего инспектора полиции и отрывать того от телефонного разговора. Даже если и сам инспектор был не прочь этот разговор побыстрей свернуть.
Зайдя внутрь, Фейринг бодро огляделся, словно оценивая кабинет.
Вот гаденыш, уже примеряется к моему месту, подумал Валманн.
— У нас появилась дополнительная работа в той хижине, — начал он, и Валманн уже приготовился выслушать жалобы на недостаток рабочих рук. Но Фейринг заговорил о другом: — Вообще-то похоже, что наши старания даром не прошли.
— Вот как?
— Мы уже кое-что обнаружили. Три дозы кокаина.
— Вот как? И где же?
— Под матрасом.
— Еще что-нибудь?
— Уйма отпечатков пальцев, в том числе на свечных огарках. Мы их прогоним по базе данных преступников, — может, будут совпадения. Что касается тела, найденного в лесу, это не поможет: там уже не с чего брать отпечатки.
— Да, конечно… — От мысли об обглоданных костях, разбросанных по лесу, у Валманна слегка свело живот.
— Но мы проверим пятна на полу перед печкой — возможно, это кровь. А вообще там довольно тщательно прибрались.
— Да, мне это тоже бросилось в глаза. Вы осмотрели туалет?
— Десерт мы оставим напоследок… — Спокойно улыбнувшись, Фейринг поморщился. Надо же, чувства юмора, хоть и своеобразного, он не лишен.
— Может, мы найдем здесь след, который выведет нас к нашему приятелю из леса? Как по-твоему?
— Трудно сказать. А ты как считаешь?
Оба они ходили вокруг да около, никто не хотел принимать окончательного решения, боясь, что потом останется в дураках.
— Может статься, он умер от передозировки. — Валманн решил высказаться первым.
— Именно. Но как? Не исключено, что измученный бедняга вломился в хижину, наглотался дури, выскочил в лес, свалился и сломал шею. Только вот…
В этот момент Валманн поднял руку:
— Там был еще кто-то. Тот, кто прибрался.
— Точно!
— И еще у него череп сзади проломлен.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!