Драконья гавань - Робин Хобб

— Я никогда не покину корабль. А «Смоляной» не выдержит дороги в Калсиду.

— Неужто? — изумился предатель, склонив голову набок. — Сдается мне, твой баркас может выдержать куда больше, чем кажется с первого взгляда. Если тебе мало тех денег, что ты получишь за куски дракона, бьюсь об заклад, ты не меньше выручишь за корабль, тем более «усовершенствованный». Целиком. Или по частям.

Вот так-то вот. Охотник спокойно встретил яростный взгляд капитана, не прекращая гаденько улыбаться. Он знал. Он знал, чем был «Смоляной», знал, что нашел Лефтрин и как поступил со своей находкой. Лефтрин, говорила эта улыбка, ничуть не лучше его самого. Между ними нет разницы. Лефтрин уже наживался на драконах.

И если он выдаст Джесса, тот отплатит той же монетой. Капитан ощутил, как «Смоляной» ищуще тянется к нему. Он быстро шагнул к борту и положил руку на серебристую древесину.

— Все наладится, — заверил он корабль. — Поверь мне. Я что-нибудь придумаю. Я всегда нахожу выход.

Затем он убрал руки с планшира и направился к Сваргу, просто на случай, если Элис вдруг выйдет на палубу.

Сварг, по обыкновению неразговорчивый, налегал на румпель, и его взгляд, отстраненный и мечтательный, был прикован к воде. А ведь он немолод, понял вдруг Лефтрин. Да что там, он и сам уже давно не мальчик. Капитан пересчитал годы, проведенные ими бок о бок, припомнил, что им довелось пережить вместе, плохое и хорошее. Сварг не усомнился в решении капитана, когда Лефтрин рассказал о найденном диводреве и описал, как намерен использовать его. Сварг мог бы выдать его, но не стал. Сварг мог бы взять его за горло, потребовать себе часть древесины в обмен на молчание, уйти с судна, продать ее и разбогатеть. Но ничего этого он не сделал. Он попросил только об одном — простая просьба, с которой ему следовало бы обратиться давным-давно.

«Есть одна женщина, — проговорил он тогда медленно. — Хорошая женщина с реки, способная справиться с работой на корабле. Я знаю, что если останусь на судне сейчас, значит, останусь навсегда. С такой женщиной легко быть рядом. Она сможет навсегда стать частью команды. Она понравится тебе, кэп. Я уверен, понравится».

Вот так Беллин стала частью заключенного с рулевым уговора, и никто об этом ни разу не пожалел. Она поднялась на борт, повесила на крюк матросскую кису и сшила занавеску, чтобы они со Сваргом могли уединиться. «Смоляному» она сразу понравилась. «Смоляной» стал ее домом и его судьбой. Эти двое давно уже порвали все связи с сушей, и Сварг был доволен своей жизнью. И вот сейчас он стоял, сжимая широкими ладонями румпель, как и обычно, днями напролет. Лефтрин полагал, что Сварг, постоянно касающийся древесины, знает «Смоляного» не хуже его самого. Знает судно и любит его.

— Как он сегодня? — спросил капитан, как будто сам не знал ответа.

Сварг поднял на него взгляд, слегка удивившись бессмысленности вопроса.

— Отлично идет, капитан, — буркнул он обычным низким тоном, так что требовалась привычка, чтобы разобрать произнесенное. — В охотку. Дно здесь хорошее. Не такой топкий ил, как вчера. Мы идем верным курсом. Это точно. И быстро.

— Рад слышать, Сварг, — отозвался Лефтрин, и рулевой вернулся к своим размышлениям и созерцанию.

В этом году «Смоляной» претерпел нелегкие изменения. Лефтрин распустил большую часть команды, сообщив о своей находке и замыслах, связанных с диводревом, только тем, кто наверняка сохранит тайну и останется на борту. Ни один багорщик не смог бы поработать на «Смоляном» и не заметить, чем отличается баркас от других судов. Каждый член команды был отобран лично капитаном и согласился остаться на борту до конца своих дней. Хеннесси преданно любил баркас, Беллин нравилась жизнь на судне, а Эйдер отличался разговорчивостью якоря. Что до Скелли, корабль был ее наследством. Казалось бы, тайна в безопасности.

Но на деле вышло иначе. И вот теперь все они в опасности, включая корабль. Что предпримет Совет, если узнает о поступке капитана? Как воспримут это драконы? Лефтрин стиснул зубы и кулаки. Слишком поздно идти на попятный.

Капитан медленно обошел палубу кругом, проверяя то, что не нуждалось в проверке, и не находя ни единой неполадки. Джесс и его лодка исчезли. Отлично. Лефтрин на миг задумался, затем достал флягу с ромом и выплеснул ее содержимое за борт, в речную воду.

— Чтоб он никогда не вернулся! — свирепо обратился капитан к Элу.

Как известно, этого бога не трогают просьбы, но время от времени его удается подкупить. Обычно Лефтрин обращался к Са, если вообще молился. Но порой жестокость языческого бога остается последней надеждой человека.

Ну, не вполне последней. Он всегда может прикончить негодяя и сам…

Эта мысль смущала капитана, причем не только тем, что Джесса наверняка будет не так-то просто убить. Лефтрину не хотелось видеть себя человеком, устраняющим неудобных ему людей. Однако Джесс дал понять, что доставит ему не просто неудобство.

На воде, размышлял Лефтрин, найдется множество способов избавиться от человека так, будто всему виной несчастный случай. Он рассуждал хладнокровно. Джесс силен и проницателен. Глупо было сегодня рычать на него. Стоило изобразить интерес к предложению охотника, усыпить его бдительность. Стоило пригласить его на полночную прогулку к спящим драконам. Отличная возможность прикончить охотника. Но Джесс вывел его из себя настолько, что ему стало не до стратегии. Его раздражало, что охотник посмеивается над Элис. Этот крысюк почуял, как относится к ней Лефтрин. И у капитана сложилось впечатление, что Джесс с радостью испортит им жизнь — просто потому, что может. Он видел лицо охотника, когда Элис вернулась на борт с драконьей чешуйкой, которую с таким восторгом всем показывала. Он видел жадный огонек, вспыхнувший в глазах Джесса, и испугался за Элис. Лефтрин прошел еще несколько шагов по палубе и поправил бухту троса, и без того уложенную вполне аккуратно.

Позапрошлой ночью Джесс явился к Лефтрину с новым планом. Он едва не свел капитана с ума, уверяя, будто бы Седрик охотно присоединится к «их» заговору. Он не пожелал объяснить, на чем основывает свою уверенность, но Лефтрин дважды заставал его около каюты больного. Джесс лишь презрительно ухмылялся — он явно считал, что Лефтрин, Элис и Седрик вместе сговорились против драконов, а он сам может присоединиться к их союзу и использовать его к собственной выгоде. Рано или поздно Джесс поговорит с Седриком, и тот легко поверит, будто Лефтрин действует заодно с охотником. Капитан ясно себе представлял, что скажет торговец из Удачного в ответ на изложенный ему замысел: Лефтрин похищает Элис и увозит ее в Калсиду, поскольку сам Седрик, получив достаточно денег, с радостью поедет туда же. Или что скажет Элис, если ее убедят, будто Лефтрин только и ждет удобного случая, чтобы прикончить дракона.

Этот Джесс непредсказуем. От него необходимо избавиться. В капитане зрела холодная уверенность, и он чувствовал, что «Смоляной» согласен с его решением. Это казалось едва ли не облегчением.

Убийство Джесса, предположил он, повлечет за собой определенные последствия, даже если будет обставлено как несчастный случай. Калсидийский купец Синад Арих захочет узнать, что случилось с его наемником, если Джесс не пришлет ему весточку в условленный срок. Что ж, пусть гадает! Река Дождевых чащоб — место опасное. Люди, не менее опытные, чем Джесс, и куда более приятные, погибали на реке. Решение укоренилось в душе Лефтрина. Скоро Джесс умрет.