Сердце дракона. Том 18. Часть 2 - Кирилл Клеванский

Так что не удивительно, что спуск у них занял несколько день. На третий, когда закончились, наконец-то, природные ловушки гор, спуск просто превратился в утомительное прокладывание дороги сквозь ледники и снега. Работали по сменам, чтобы можно было успеть отдохнуть и не замедлять и без того затянувшийся процесс.

Хаджар в очередной раз улыбнулся тому, насколько ироничен Безымянный Мир.

Смертным кажется, что даже простой истинный адепт — Небесный Солдат — это некое мифическое существо, практически равное богам. Мол он может летать, ударом ладони срубить гору, а оружием — рассечь небеса. И, может быть, в регионе смертных, где Река Мира течет маленьким ручьем и не так сильно пропитывает все сущее, это действительно так, но…

Помимо круговорота воды, в Безымянном Мире существовал и другой — круговорот энергии. Адепты не только забирали силу из эфемерной Реки Мира, где на дне покоились созданные людьми же духи путей развития, но и постепенно отдавали эту самую энергию. По малой капле, но постоянно.

Так что чем больше в одном месте собиралось могущественных адептов, тем сильнее весь окружающий мир пропитывался этой самой энергией. Все стихии и все сущее становилось крепче, мощнее, долговечней. И вот уже в каком-нибудь Даанатане, центре развития целой Империи, Небесному Солдату, чтобы срубить дерево, придется потеть ровно столько же, сколько и смертному в своем регионе.

Все это, разумеется, объясняло причину, по которой чем дальше вглубь истории, тем меньше там встречалось откликов о энергии, Реки Мира и тому подобному. Любой из мифических героев древности, если он не являлся богом, духом или демоном, сейчас вряд ли бы смог бы найти себе место среди иерархии адептов.

Но, с другой стороны, чем ближе к сегодняшнему дню, тем больше в мире появлялось могучих адептов. Те собирались в целые города и страны, наполняя Реку Мира и неосознанно меняя мир вокруг себя.

Подобная тенденция, зачастую, давала повод задуматься о том, а как должна выглядеть страна Бессмертных? О ней слагали легенды, рассказывали, что там простой дом — словно дворец богатейшего из королей, а дворец — как целая процветающая страна.

Хаджар мысленно улыбнулся.

Он только недавно видел, как Бадур, явно обладавший куда большей силой, нежели Хаджар, потратил несколько часов чтобы срубить дерево. Простое дерево. И это несмотря на то, что он стоял на грани осознания Правила. Мистерии столь глубокой и сложной, что о ней не слышали не только в Империях, но и в столицах сорока девяти смертных регионов — во всяком случае в Рубиновом Дворце — точно.

Может быть Тень Бессмертного, обучавшая его пути меча в Черных Горах Балиума и не обманывала, когда утверждала, что Хаджар будет поражен до глубины души, когда увидит страну Бессмертных. Вот только… Хаджар тогда понял её слова превратно. Выдал ожидаемое за действительное.

А может это все из-за видений прошлого, показанных ему Белым Драконом. Ведений, где битва богов, духов и демонов с тварями из-за Грани выглядела почти как сражение простых смертных с бессметными полчищами монстров.

Наверное, в этом всем крылась какая-то непреложная, глубокая истины, скрытая под ширмой философии о пожирающем собственный хвост змее. Может быть Река Мира — это вовсе не река. Может быть так её видят адепты лишь потому, что стоят на одном берегу и взора не хватает, чтобы увидеть другой берег.

Берег озера.

Или моря.

Может даже океана.

Но не реки.

Все реки берут где-то исток и куда-то впадают. Река же Мира… она словно брала исток в самом Безымянном Мире и внутрь него же и выпадала.

Хаджар покрутил в пальцах небольшой обломок гальки, оставленной ему Бадуром. Морской гальки, стесанной до поверхности идеальной глади тысячами и тысячами прибоев. Что значит этот камень? Что страна Севера действительно граничит с океаном, за которым лежит страна Бессмертных? Что там в самом деле — край смертного мира.

Край мира. Целого мира.

Хаджар точно знал, что Безымянный Мир — не планета. Об этом говорило буквально все — начиная движением солнца и звезд, заканчивая невозможность существования столь огромного куска породы в космосе. Да и был ли он здесь — космос?

Хаджар посмотрел на небо. Там, на западе, куда еще не дотянулись лучи рассветного солнца, засыпали бутоны цветов в ночных садов Седьмого Неба.

Может быть действительно, это не звезды — а лишь цветы в эфемерных садах Яшмового Императора. И может быть все метафорично не только в мире духов, но и здесь — среди смертных. Среди деревьев, что одинаково крепки, как для простого крестьянина, так и для княжьего сына Бадура.

Но если это так…

Хаджар убрал камень в мешочек, а тот — в пространственное кольцо.

Если это действительно так, то в чем смысл бесконечного пути сквозь боль, пот и кровь. Если даже дерево, простое дерево, каждый раз оказывается так же прочно и крепко, как и в самом начале пути.

Просто ради того, чтобы чуть больше энергии брать у Реки Мира и так же больше ей отдавать? Служить чем-то вроде… чем-то вроде… чем-то вроде батарейки для этого мира?

Хаджар поднял перед лицом ладонь и зажег огонь терны внутри души. Может быть именно в этом смысл терны? Этой силы, созданной кем-то на заре человеческих эпох. Сила, которая не зависит от этого мира, не зависит не от чего, кроме самого смертного.

Сила, чтобы…

— Хаджар!

Возглас Артеуса выкинул Хаджара из медитативного сознания, граничащего с состоянием вдохновения. Глубокая мысль, зародившаяся в его сознании и уже почти приоткрывшая завесу над следующей ступенью владения терной, когда он, возможно, смог бы соединить её не только с волей, но и мистериями, исчезла, оставив после себя гложущее ощущение чего-то знакомого, но забытого.

Хаджар не сдержался и выругался.

— Впереди, — Лэтэя указала на пролесок.

Они уже почти спустились с горы. Здесь уже поднимались леса и, местами, виднелись следы от старых, разбитых дорог. И там, за лесом, стоило только приглядеться, мерцали отблески на стальных латах и шуршали белоснежные штандарты с очень знакомым гербом.

Гербом Лецкетов.

— Кажется, — Хаджар обнажил клинок и призвал мистерии. — нам не придется ждать переговоров с Агленом.

Глава 1615

Хаджар первым вышел через проселок, где уже стаял горный снег и показывались первые травяные стебли, к группе конных всадников. Среди всадников в гербах и одеждах торгового дома Лецкет, возглавляемых Агленом и Калеоном, Хаджар увидел и весьма знакомое лицо в цветастом тюрбане.

— Рад видеть, что вы в добром здравии, достопочтенный Аль’Машухсан.

К этому путешественнику Хаджар не питал ничего, кроме уважения. Для Аль’Машухсана слово честь — не просто набор ничего не значащих звуков, да и в битве с орденом Ворона он показал себя только с лучшей стороны.