До тебя… - Марина Кистяева

Сейчас же от Насти не чувствовалось духов. Легкий запах медикаментов и ещё какой-то, едва уловимый, чуть щекотавший его ноздри. Приятный.

Прежде чем ответить, Михаил нажал на кнопку и опустил панель. Он доверял Артему, но есть вещи, которые не для ушей посторонних. Артем и так старательно делал вид, что его не интересует разговор жены и босса. Слишком пристально смотрел на дорогу и не смотрел в зеркала заднего вида.

Когда панель опустилась, Михаил развернулся к Насте и чуть подался вперед, сокращая между ними расстояние. На его лице застыла хищная улыбка.

– Милая, если тебя смущает отсутствие близости между нами, я могу тебя разложить прямо здесь и сейчас. Врачи трахаться нам не запретили. Так что ты скажешь?

И за ним она замужем?

От него ждет ребенка?

Бред.

Или… правда жизни?

Как Настя не удержалась и не заехала ему по наглой, самоуверенной физиономии – вопрос.

Не драться же с ним, правда. К тому же, она не сомневалась – он не ответит ей в обратку лишь потому, что она беременна. А вот разложит – запросто.

Внутри всё скрутилось тугим узлом, и захотелось выть от отчаяния. Она все дни, что находилась в клинике – несомненно, очень дорогой – только и делала, что сдерживалась. Врачи хлопотали вокруг неё, выполняя любую прихоть, обеспечивали максимальный комфорт. И чем больше они хлопотали, тем муторнее становилось Анастасии.

Значит, её муж богатый и влиятельный.

А она… кто она?

Задавать подобный вопрос ему у неё не поворачивался язык. От его взгляда бросало в холодный пот. Ни о какой нежности и доверительных отношениях не могло идти и речи. Насте было бы спокойнее, если бы он и вовсе не приходил.

И всё-таки… муж.

Машина с личным водителем только подтвердили её худшие опасения.

Богатый и влиятельный.

Ненавидящий её.

Тут впору впадать в отчаяние.

На глаза навернулись слезы, от которых стало стыдно и больно вдвойне. Чтобы не расплакаться, Настя отвернулась к окну, оставив его провокацию без должного ответа.

– Мы поженились по залету?

Ей нужна была хоть какая-то информация. Самая крохотная.

– Нет.

Его голос походил на лезвие. Опасное, смертельно ранящее, и Настя не знала, куда от него скрыться. Пришлось снова протяжно выдохнуть, чтобы не скатиться до элементарной истерики, которая вот-вот грозилась начаться. Гормоны бунтуют, да и общее моральное состояние оставляет желать лучшего.

– Тогда почему?

– Потому что понравились друг другу и решили, что сможем создать счастливую семью.

Настя не удержалась и снова посмотрела на него.

Зареченский не сменил позы – всё так же пристально смотрел на неё, и его глаза не предвещали ничего хорошего.

– Я тебе не верю.

– Надо же… как интересно… И на каком конкретном пункте ты мне не веришь?

Он, сволочь, забавлялся и не скрывал иронии.

– Я не верю, что ты мог мне понравиться.

Насте стоило сказать эту фразу лишь ради того, чтобы увидеть, как самодовольная ухмылка сходит с лица Зареченского. И лишь секундой позже она поняла, что зря ляпнула, что зря вступила с ним в негласную войну.

У неё не было шанса. Ни одного.

Он действовал молниеносно. Увидев его у себя в палате и исподтишка рассматривая, Настя отметила его отличную физическую форму. Широкие плечи, полное отсутствие намёка на полноту. Сейчас же ей предстояло воочию убедиться в его физической мощи.

Он сжал её за плечи, оказавшись рядом. Она даже не заметила, как он переместился. Не успела должным образом и отреагировать на его захват, который, как оказался, был только началом. Удерживая её плечи одной рукой, второй он обхватил затылок, растопырив пальцы, тем самым основательно зафиксировав его, чтобы она и думать не смела вырваться. Настя пискнуть даже не успела, как суховатые мужские губы обрушились на неё.

Он целовал, наказывая. Она задела его мужское самолюбие, и он решил восстановить справедливость в своем лице. Его губы действовали опытно, он прикасался к ней, имея полное право. Захватил и сразу же атаковал, пытаясь раздвинуть губы и проникнуть внутрь. Настя, шокированная столь стремительным, беспощадным напором, попыталась как-то справиться, сохранить лицо, но очень скоро поняла, что все её потуги бесполезны. Зареченский знал, что делал.

Его губы мяли и ласкали. Пальцы удерживали крепко, а мощное тело, если бы Настин живот не выпирал и не встал нерушимой преградой между ними, навалилось бы на неё, вмяло в сиденье, а то и подмяло под себя. Настя, задыхаясь и чувствуя, что не в состоянии выдержать яростный напор мужчины, отчаянно замычала и уперлась руками ему в грудь. Каменная. Одни мышцы. Ассоциация с горой – никак иначе.

И тоже бесполезно. Кажется, он даже не заметил её сопротивления, добравшись до сладкого – его губам всё же удалось разжать её, и чужой язык вторгся ей в рот. Властно и с нажимом, давая понять, что, если не последует полной капитуляции, он перейдет к ещё более откровенным ласкам.

Только что подразумевает полная капитуляция?

Между тем его рука, что ранее удерживала плечо, скользнула к груди и ощутимо сжала, а в бедро недвусмысленно уперся эрегированный член.

Зареченский оторвался от её губ, заскользил вниз, по шее, и тогда Настя зло выпалила:

– Будешь насиловать беременную?

* * *

У него сорвало крышу. Иначе и не скажешь. Такое было впервые.

Если бы его спросили, что произошло, Михаил не смог бы ответить. Он полностью контролировал себя во время разговора с Настей. Даже в какой-то момент мелькнула мысль, что он ведет себя, как сволочь. Девочка реально потеряна, на глазах будто бы слезы блестят. К такой Насте Михаил не был готов. Абсолютно.

Зная лживую натуру супруги, он держал дистанцию. Даже амнезия не меняет людскую сущность. Если ты по жизни сука, то в тебе рано или поздно заговорят инстинкты. Повадки никуда не денутся. Алчность рано или поздно покажет свою гнилую пасть.

Но беспомощность во взгляде сработала безотказно. Захотелось себя одернуть, утихомирить темную сторону сущности, которая есть в каждом человеке и которая имеет свойство не вовремя активизироваться, как в данном случае случилось с ним.

Всё испортила её дерзость. Значит, не так уж она беззащитна, как пытается казаться. Зубки и коготки выпускает отлично.

И Михаил решил её приструнить. Ах, девочке захотелось нежности и ласки? Поцелуев? О, отлично, он тоже изголодался. Секса давно не было. На сторону, каким бы циничным гадом он ни был, не ходил. Даже сейчас, при полном крахе семейной жизни.