Ну и дела! - Марина Серова

Сапера держат в гараже когтевского дома.

Странно, как это до меня раньше не дошло. Ведь Коготь очень прозрачно намекал, что в этой истории только двое действующих лиц: Сапер и он, Коготь. А все остальные — статисты. И россказни про чеченцев, про узбекскую мафию, про авиазавод — чушь собачья, театр абсурда, легенда для статистов, не посвященных в замысел режиссера. Впрочем, расчет был точен, абсурд — самый органичный жанр для сегодняшней жизни, в которой не случается только то, что уже однажды случилось, и только потому, что, как утверждал один древнегреческий любитель купания, «нельзя дважды войти в одну и ту же реку».

Я очень недобро улыбнулась. Вероятно, мое лицо сейчас полностью оправдывало мою известную всему Тарасову кличку.

Коготь ошибся.

В этой пьесе не два действующих лица, а три.

Сапер, Коготь и я — Ведьма.

Я решила воспользоваться приглашением.

Это было целесообразно по двум причинам.

Коготь не должен знать моего истинного настроения. Пусть он считает, что я деморализована его проницательностью и слепо следую его сценарию. Это первое.

Мне самой вместе с тем необходимо убедиться, что Сапер действительно там, в гараже. Это второе.

Было и третье. Формально моя задача вроде бы сильно облегчилась: я теперь знаю, где находится Сапер.

В когтевском гараже. В этом я была уверена процентов на девяносто. И проблема, таким образом, сужается до вопроса о его ликвидации.

Но это только формально. На самом деле вопрос о ликвидации Сапера меня вообще не занимал, поскольку для меня не существовало такого вопроса. Я никого не собиралась ликвидировать. Но рассчитывала, сильно рассчитывала остаться в живых, несмотря на недвусмысленные угрозы со стороны Когтя.

Действительную проблему для меня составляло поведение самого Когтя. Оно пока не имело никакого рационального объяснения. Оно было немотивированно и, стало быть, необъяснимо.

Противник, действия которого я понимаю и могу предвидеть, для меня уже не противник. Это скорее жертва обстоятельств, в которых я играю ведущую роль. Я в этом случае могу не только прогнозировать его поведение, но и реконструировать его мысли, его логику, которой это поведение обусловлено. И даже провоцировать его на какие-то нужные мне действия.

Поэтому, кстати, самый трудный для расследования случай — когда тебе противостоит маньяк, руководствующийся не логикой или желаниями и страстями обычного нормального человека, а только своими искаженными представлениями о мире и психическими комплексами, в каждом случае глубоко индивидуальными, понять которые невозможно, не изучив подробно всю его жизнь, его детство, структуру его личности.

Но вряд ли Коготь окажется маньяком.

Кое-что я сумела уже понять, но этого было явно недостаточно. Конечно, Коготь с самого начала должен был знать, что Сапер находится в его гараже. Не мог не знать. Скорее всего он сам туда Сапера и засадил. Но почему-то валял передо мною дурака, сначала отвлекал мое внимание в сторону, потом, наоборот, наводил на эту мысль.

Я все это объяснить пока не могла.

Кроме того, сам смысл задания — ликвидировать Сапера. Он что же, сам не может этого сделать?

Это Коготь-то? Группа которого несколько лет назад расправилась с чеченской группировкой настолько серьезно, что в Тарасове чеченцы до сих пор не могут восстановить свой прежний рейтинг в криминальных кругах. Коготь серьезно подорвал их авторитет, сумев тогда устранить главных руководителей и большую часть боевиков. Что ему стоит шлепнуть какого-то там Сапера, пусть тоже бандита отпетого, но я так и не понимаю — почему же это стало для него проблемой? Решать которую нужно таким экзотическим способом — заставляя это сделать меня. А фактически — обращаясь ко мне за помощью.

Этому тоже рационального объяснения не находилось.

В этом-то мне и предстояло разобраться. А разбираться нужно было только на месте, получая информацию не через Когтя, а из первых рук, то есть от самой себя.

Самая надежная информация — та, которую ты добываешь сама.

Были и другие детали, требующие объяснения. Что за балаган устроил Коготь из своего офиса? Если верить распространяемой им версии — уволил всех менеджеров, это человек двадцать, разогнал всю охрану, то есть боевиков, это еще столько же, под предлогом предполагаемого налета чеченцев и обострения с ними отношений.

Все это даже отдаленно не напоминает правду.

Значит — маскарад, отвлекающие действия.

Скорее всего группа по каким-то неизвестным мне причинам вновь переходит на нелегальное положение, а Коготь пытается создать впечатление ее распада.

Вопрос — зачем?

Мой «бортовой компьютер», как я иногда называю свою голову, с минуту пощелкал совершенно впустую и выдал «сообщение»: «Ответить невозможно. Недостаток информации».

Впрочем, один вариант он мне выдал, но слишком уж экзотический, чтобы быть истинным. Опирался вариант на две чековые книжки, одну польского банка, другую германского, и заключался в том, что когтевская группа собирается перенести свою деятельность за границу, а именно в Германию, и контролировать российско-германские товарные, людские, а может быть, и финансовые потоки, основав базу где-то в Польше.

Но это предположение имело под собой слишком шаткие основания. С не меньшей убедительностью я могла предположить, что «Зона отдыха» отправляется устанавливать свой криминальный авторитет на Луне, поскольку она в этот момент была хорошо видна и заливала призрачным матовым светом когтевский особняк, обнесенный забором, и мою машину, уже минут сорок торчавшую перед воротами.

Я не торопилась на свидание с Сапером, на которое тот меня не приглашал. Слишком непредсказуемы могут быть его последствия, чтобы лезть в этот гараж очертя голову. Поэтому я сидела в машине перед воротами, размышляя о возможных мотивах поведения Когтя, а заодно пытаясь обнаружить за собой слежку. Что Коготь за мной наблюдает, я была уверена, хотя так и не сумела заметить абсолютно ничего, подтверждающего это.

Кроме, пожалуй, моего собственного чувства, что мне смотрят в затылок.

Была и еще одна причина, из-за которой я не торопилась в третий раз вторгаться в когтевские владения. Я не оговорилась, именно когтевские, несмотря на его заявление, что дом он продал. Такое же вранье, как и почти все остальное. Но убедиться в том, что дом и в самом деле пуст, все же необходимо.

Убедиться, собственно, было несложно, достаточно подойти к воротам и посмотреть, заперты ли они. Человек, покупая дом, не станет держать ворота открытыми. У людей, которые не запирают своих дверей, не бывает денег на покупку домов.

Но я не спешила, поскольку спешить было некуда. Я сидела и, как четки, перебирала ту информацию, которую сумела добыть за два дня.