Секретный пеленг - Иван Стрельцов

Валерий Михайлович в изрядном подпитии ввалился в купе и с грохотом задвинул дверь, в конце концов, он заплатил за четыре места и имеет право на отдых.

Завалившись на полку, борец за экологию небрежно швырнул под ноги свою дорожную сумку и, прикрыв веки, неожиданно провалился в сон.

Проснулся Моин неожиданно, под мерный стук колес. В купе было темно, так что он даже не сразу понял, где находится. Протянул руку и нашарил на стене выключатель – над постелью вспыхнул неяркий свет. Теперь все встало на свои места и отставной капитан третьего ранга смог восстановить события последних недель.

Американец оказался прав – никаких сложностей в Обнинске не возникло. Давнишний кореш Валька Ермолаев, а ныне капитан первого ранга и заместитель по воспитательной части учебного центра, принял его как родного. А после того как узнал, что сокурсник по училищу – главный редактор нового журнала «История подводного флота», так и вовсе превзошел сам себя в гостеприимстве. В конце концов, пенсия не за горами, а кто может за хорошие деньги рассказать о ратном подвиге солдат и матросов, офицеров и адмиралов, если не их замполиты.

– Так вот, Валерка, если надо, – уже хорошо подпив, заявил Ермолаев, – тут тебе есть где развернуться, у нас такие кадры – я тебе дам, – кулак капитана первого ранга с грохотом обрушился на стол. – Краса и гордость советского, а позже российского подводного флота. Такое расскажут, только ахнешь. Только, – теперь каперанг разжал кулак, и его указательный палец едва не воткнулся в глаз гостя, – только не вздумай меня провоцировать на общение со «стратегами». Это государственная тайна и на ее разглашение я не пойду.

– Да ты с кем говоришь, Валентин, – пьяно возмутился Моин, – не мы ли спали в училище на соседних койках и не мы ли вместе принимали присягу и получали первые офицерские погоны? Так что не надо мне здесь рассказывать о государственной тайне.

– Понял, – по-дурацки хихикнул Ермолаев и, разливая водку в рюмки, добавил: – Прошу на борт, братишка.

Старый приятель слово сдержал, и уже со следующего дня началось знакомство с учебным центром, а к вечеру Валерий Михайлович уже знал, кто входит в экипаж подводного минного заградителя «Краб», а вот кто им преподает... Цена была обозначена четко, теперь следовало осторожно начать разработку этой жилы...

Дружная мужская компания, где ты такой же равный из равных, а не белая ворона, да еще и общение, прилично сдобренное изрядным количеством алкоголя, – самая благодатная почва для выведывания секретов. За две недели пребывания в Обнинске Валерий Михайлович выяснил почти все о новой секретной лодке и даже умудрился увидеть кое-какие учебные материалы с грифом «совершенно секретно». Более того, увиденное он ухитрился снять миниатюрной камерой, закамуфлированной под шариковую ручку, там же был вмонтирован и портативный диктофон, на который эколог добросовестно записывал пьяный треп подводников...

Открыв дорожную сумку, Моин вытащил ноутбук, рядом выложил «многофункциональную» ручку. Откинув крышку монитора, Валерий Михайлович включил компьютер и первым делом сбросил собранную информацию на жесткий диск. Теперь настало время основной работы – рассортировать данные.

Устроившись поудобнее, отставной капитан третьего ранга не особо уверенно застучал пальцами по клавиатуре, напевая под нос мотив «Варяга». Сейчас, почти избавившись от последствий похмельного угара и пристально вглядываясь в бегущие строчки текста, он неожиданно ощутил себя большим знатоком кораблестроения.

«И чего это янкесы такую волну подняли из-за этого «Краба», – недоумевал про себя Моин. – Тоже мне, угроза американскому образу жизни. Шесть крылатых ракет, шесть торпед и два десятка мин. Много можно с таким арсеналом навоевать? Правда, приличная рабочая глубина и принципиально новый двигатель. Но это как раз и является «ахиллесовой» пятой. Пока все новшества доведут до ума, новинка уже таковой перестает быть. Нет, господа буржуи, нервишки все у вас ни к черту. Собственной тени боитесь».

Моин уже полностью забыл о своих недавних переживаниях, когда свалившийся ему на голову Смок сделал предложение о шпионаже. Тогда от страха все его тело покрылось липким холодным потом, леденящим сердце, сейчас же он чувствовал себя настоящим героем, этаким борцом с империей зла. Главное, что теперь он сможет открыть свой журнал и по-настоящему самовыражаться на глянцевых страницах.

Обработанную информацию эколог сжал и скинул на дискету, которую спрятал в нагрудный карман пиджака, потом убрал в сумку ноутбук и, отхлебнув из металлической фляги глоток-другой марочного коньяка, забылся хмельным сном.

Утром, выйдя из вагона, Моин прямиком направился в зал автоматических камер хранения. Дискету он положил в одну из ячеек, набрал код и, подергав захлопнувшуюся дверцу, бодро зашагал к выходу.

Выйдя на привокзальную площадь, Валерий Михайлович отыскал ярко-синюю сферу таксофона и позвонил. Услышав приятный женский голос, четко произнес:

– Я дома. Гостинец привез. – Больше ничего от него не требовалось. Повесив трубку, новоиспеченный редактор направился к стоянке такси.

Остановившись у массивной двери приемной директора ФСБ, подполковник Мальцев ощутил некий дискомфорт – полученное лично шефом задание его люди с треском провалили. Рассчитывать на то, что его по-отечески пожурят, не приходилось, за такой залет «стружку снимут» по полной.

«Может, даже пошлют белым медведям их куцые хвосты крутить. Или вообще со службы турнут, – мрачно думал подполковник. – Нет, лучше все-таки к белым медведям».

В приемной директора сидели в ожидании своей очереди несколько генералов, но Мальцев оказался в привилегированном положении – сидящий за компьютером референт, едва его завидев, коротко бросил:

– Проходите, вас ждут.

Глава госбезопасности в кабинете находился один, и, едва подполковник перешагнул порог, будничным голосом сказал:

– Проходи, Олег. Садись.

Тон директора был подчеркнуто будничным, но это ничего не значило, так как запросто могли последовать как нешуточные репрессии, так и деловое обсуждение произошедшего.

– Ну что, опростоволосились твои бойцы? – спросил главный контрразведчик страны, едва Мальцев сел.

– Так точно! – рявкнул Олег, делая попытку вскочить, но директор остановил его жестом руки.

– Ты сиди, подполковник, у нас здесь не строевой смотр намечается, а серьезный деловой разговор, и давай его проведем максимально продуктивно. Американец «сбросил» твоих топтунов в центре Москвы, говоря спортивным языком – обыграл на чужом поле.

– Так... – начал было Мальцев, но вовремя спохватился и добавил: – Именно так.

– Хорошо в Лэнгли ныне готовят кадры, – директор сделал короткую паузу, потом добавил: – Но и твои парни не промах, сразу тебе сообщили, вместо того, чтобы тыкаться как слепые кутята и тратить время впустую. Ты тоже, Олег, среагировал правильно, доложил мне. А я сразу задействовал техническое управление, они зарядили в «Шлюз» образец голоса американского дипломата Алика Малковича. Наши оперативники за этим фруктом еще в девяносто девятом охотились в Белграде, но он не дался, скользкий, как глист в поносе. А видишь, образец голоса сейчас пригодился.