Поющие в терновнике - Колин Маккалоу

Но теперь она достаточно стара, принято считать, что этовозраст, когда плотские побуждения остались в прошлом. Если новый молодойсвященник старательно исполняет долг ее духовного отца и она вознаграждает егоусердие маленькими подарками вроде автомобиля, тут нет ничего неприличного. Всюсвою жизнь Мэри Карсон была неколебимой опорой католической церкви, надлежащимобразом поддерживала свой приход и его пастыря духовного даже тогда, когда отецКелли перемежал чтение молитв во время службы пьяной икотой. Она неединственная благоволит к преемнику отца Келли: отец Ральф де Брикассарзаслужил признание всей паствы, богачи и бедняки тут оказались единодушны. Еслиприхожане с далеких окраин не могут приехать к нему в Джилли, он сам ихнавещает, и пока Мэри Карсон не подарила ему автомобиль, пускался в путьверхом. За его терпение и доброту все питают к нему приязнь, а иные искреннеполюбили; Мартин Кинг из Бугелы, не скупясь, заново обставил церковный дом,Доминик О'Рок из Диббен-Диббена оплачивает отличную экономку.

Итак, вознесенная на пьедестал своего возраста и положения,Мэри Карсон без опаски наслаждается обществом отца Ральфа; приятно состязатьсяв остроумии с противником столь же тонкого ума, приятно превзойти его впроницательности — ведь на самом-то деле никогда нет уверенности, что она ивправду его превосходит.

— Да, так вот, вы говорили, наместник Папы, наверно, нечасто вспоминает о столь отдаленном приходе, — сказала она, поглубжеусаживаясь в кресле. — А как по-вашему, что могло бы поразить сего святогомужа настолько, чтобы он сделал Джилли осью своей деятельности?

Отец Ральф невесело усмехнулся.

— Право, не знаю. Что-нибудь необычайное? Внезапноеспасение тысячи душ разом, внезапно открывшийся дар исцелять хромых и слепых…Но время чудес миновало.

— Ну, бросьте, в этом я сильно сомневаюсь. Простогосподь Бог переменил технику. В наши дни он пускает в ход деньги.

— Вы циничная женщина! Может быть, поэтому вы мне такнравитесь, миссис Карсон.

— Меня зовут Мэри. Пожалуйста, зовите меня просто Мэри.

И горничная Минни вкатила в комнату чайный столик в ту самуюминуту, как отец де Брикассар произнес:

— Благодарю вас, Мэри.

Над горячими лепешками и поджаренным хлебом с анчоусами МэриКарсон вздохнула:

— Я хочу, чтобы сегодня вы молились за меня с удвоеннымусердием, дорогой отец Ральф.

— Зовите меня просто Ральф, — сказал он ипродолжал не без лукавства:

— Право, не знаю, можно ли молиться за вас ещеусерднее, чем я молюсь обычно, но — попытаюсь.

— О, вы прелесть! Или это злой намек? Вообще-то я нелюблю откровенной лести, но с вами никогда не знаешь, пожалуй, в этойоткровенности кроется смысл более глубокий. Некая приманка, клок сена передносом у осла. В сущности, что вы обо мне думаете, отец де Брикассар? Этого яникогда не узнаю, у вас никогда не хватит бестактности сказать мне правду, нетак ли? Прелестно, очаровательно… Однако молиться обо мне вы обязаны. Я стара игрешила много.

— Все мы не становимся моложе, и я тоже грешен. У неевырвался короткий смешок, — Дорого бы я дала, чтобы узнать ваши грехи!Да-да, можете поверить! — она помолчала минуту, потом круто переменилатему:

— Я осталась без старшего овчара.

— Опять?

— За минувший год сменилось пятеро. Все труднее найтипорядочного работника.

— Ну, по слухам, вы не слишком заботливая и щедраяхозяйка.

— Какая дерзость! — ахнула она изасмеялась. — А кто купил вам новехонький «даймлер», чтобы избавить вас отпоездок верхом?

— Да, но ведь как усердно я молюсь за спасение вашейдуши!

— Будь у Майкла хоть половина вашего ума и твердости,наверно, я бы его любила, — вдруг сказала Мэри Карсон. Лицо ее стало злыми презрительным. — Вы что же думаете, у меня нет никого родных и я должнаоставить свои деньги и свою землю святой церкви, так что ли?

— Понятия не имею, — спокойно отозвался Ральф иналил себе еще чаю.

— Имейте в виду, у меня есть брат, счастливый папашамножества сыновей.

— Очень рад за вас, — пресерьезно заявил священник.

— Когда я выходила замуж, у меня не было ни гроша. И язнала, что в Ирландии мне замужеством ничего не поправить: там, чтобы подцепитьбогатого мужа, нужно хорошее воспитание, происхождение и связи. И я работалакак каторжная, копила на билет в страну, где состоятельные люди не стольразборчивы. Когда я приехала сюда, у меня только и было что лицо да фигура дапобольше ума, чем принято ждать от женщины, и этого хватило, чтобы пойматьбогатого дурня Майкла Карсона. Он обожал меня до самой своей смерти.

— А что же ваш брат? — подсказал отец Ральф,думая, что она забыла, с чего начала.

— Брат на одиннадцать лет моложе меня, стало быть,сейчас ему пятьдесят четыре. Нас осталось в живых только двое. Я его почти незнаю; когда я уехала из Голуэя, он был еще маленький. Теперь он живет в НовойЗеландии, но если перебрался туда, чтобы разбогатеть, это ему не удалось. А вотвчера вечером, когда с фермы пришел скотник и сказал, что Артур Тевиет собралсвои пожитки и дал тягу, я вдруг подумала о Падрике. Я тут старею, рядом нидуши родной. А ведь у Пэдди опыт, на земле он работать умеет, а своей земли нети купить не на что. Вот я и подумала, почему бы не написать ему — пускайприезжает и сыновей привезет. После моей смерти ему останутся и Дрохеда, и«Мичар Лимитед», и ведь он единственный ближе мне по крови, чем какие-то тамродичи в Ирландии, седьмая вода на киселе, я их даже и не знаю.

Она улыбнулась.

— Ждать глупо, правда? С таким же успехом он можетприехать сюда прямо теперь, пускай привыкает разводить овец на нашихчерноземных равнинах, у нас ведь не Новая Зеландия, все по-другому. И тогдапосле моей смерти он будет чувствовать себя вполне спокойно в роли хозяина.

Она опустила голову и исподлобья зорко всматривалась всвященника.

— Странно, почему вы не подумали об этом раньше, —сказал он.

— А я думала. Но до недавнего времени мне вовсе нехотелось, чтобы стая стервятников только и дожидалась, когда я наконец помру. Атеперь, похоже, мой смертный час приближается, и у меня такое чувство… ну, незнаю. Может быть, приятно, когда вокруг не чужие, а кровная родня.

— А что случилось, вам кажется, вы серьезнобольны? — быстро спросил отец Ральф, и в глазах его была неподдельнаятревога.

Мэри Карсон пожала плечами.

— Я совершенно здорова. Но когда уже стукнуло шестьдесятпять, в этом есть что-то зловещее. Вдруг понимаешь: старость это не что-тотакое, что может с тобой случиться, — оно уже случилось.