Жена для Главы Ковена - Анна Алора

Маленькая леди Самонет была натура творческая и неуступчивая. И не привыкла отступать.

– Вот что за качество для девочки, – сетовала, бывало, леди Лоранс. И в тоже время в душе она гордилась дочерью. К сожалению, сама Лоранс Сияющая была довольна уступчива. К ее сожалению, конечно. Окружающие же были чрезвычайно ею довольны. Особенно мама.

Она сжала кучки, и, высоко подпрыгнув, ударила обеими ножками о ковер. Ковер с удовольствием принял их в свои мягкие глубины. Однако как была Самонет в своей комнате, так и осталась.

– Наверное, место не подходит. Или ковер. Вот! Ковер слишком мягкий, не дает топнуть как следует. – и девочка попыталась его сдвинуть, потянув на себя.

Бесполезно.

– Слишком уж он тяжелый да большой, а я… Маленькая… – Самонет расстроилась. Но тут ее беспокойную головку посетила очередная светлая мысль.

– А ванная? Там нет ковра! – и девочка радостно побежала в ванную.

Ковра там и правда не было. Был теплый, прочный пол, выложенный цветной плиткой, сделанный из древесины дерева солнечника.

Эта древесина отличалась мягкостью и свойством впитывать воду, как губка, при этом практически не разбухая.

Маленькая леди Самонет заняла стартовую позицию, и решительно стала топать по полу двумя ногами поочередно.

Пол мягко пружинил, никак не давая девочке нужного эффекта.

Наконец Самонет устала. Да, она не привыкла отступать. Но была неглупой девочкой, и понимала, что если ты что-то делаешь и делаешь одним способом, и ничего не выходит, значит, надо что-то менять.

– Способ? Место? Время? Может, что-то еще? – сказала она словами папочки, в свое время подслушанными. Девочка вздохнула. Однако дедушкины гены не давали покоя и звали экспериментировать дальше.

Но куда дальше? Другого способа маленький маг перемещений не знала. Место поменять не могла.

– Завтра буду пробовать, – решила девочка.

На сегодня ее запал кончился. Она зевнула, вышла из ванной и было отправилась в постель, как ее внимание привлекло необычное мигание за окном.

Самонет, откуда только силы взялись, стрелой метнулась к окну и прижалась к нему носом. К обычным зеленым всполохам она давно привыкла, и знала, что так бывает, когда папа включает на ночь защитный периметр.

Тот полыхнет зеленым светом, показывая всем, что на страже, и погаснет.

Однако сейчас в ночи зажигались белые огоньки. Зажигались и гасли, зажигались и гасли. Сначала Самонет подумала о клериях, конечно. Только вот клерии не придерживались никакого ритма. Раскрыли лепестки, засияли. Поймали добычу, закрыли. Они мерцали как звездочки в ночи, без всякой системы.

А вот тут был ритм, явный. Она забралась с ногами на широкий удобный подоконник и стала упорно вглядываться в темноту.

Но как ни вглядывалась, рассмотреть и понять, что же это, никак не могла.

В конце концов этот ритм заставил ее глазки закрыться. Головка с льняными кудряшками тихо сползла по стеклу и упала на грудь. Самонет повернулась на бок, уютно свернулась, и, сонно пробормотав:

– Я немножко только полежу…,- заснула прямо на своем наблюдательном пункте.

Кивали Сияющий, которого мы давно уж оставили стоящим у окна, заставил наконец себя сесть за рабочий стол.

Лорд взял в руки перо, и склонился к манускрипту.

Написал заголовок. Первые два предложения дались с трудом, а дальше дело пошло по накатанной.

Он и не заметил, как документ был почти готов. Мужчина облегченно выдохнул, и откинулся на спинку стула, которая радушно приняла мага в свои объятия, практически не заскрипев.

Стул был весьма почтенного возраста, знававший еще его дедушку.

Закрыл глаза. И увидел ее, девушку с серыми глазами, опушенными темными длинными ресницами. Обычными серыми глазами.

Но только не для него.

Для него они были цвета грозового неба. Цвета горных вершин, озаренных последними лучами заходящего солнца. Цвета спокойного северного моря в летний вечер.

Когда – то давно, когда он был еще совсем маленьким мальчиком, мама отвезла его к морю. Северному, холодному морю, которое прогревалось только к концу лета, когда тени становились длиннее, и солнце садилось, казалось, прямо в бездонную морскую гладь.

Тогда лорд часто приходил на маленькую песчаную отмель, которая скрывалась в уединенной бухте недалеко от их скромного загородного дома. Он снимал сапоги. Медленно входил босыми ногами в воду, которая пахла водорослями и йодом, и долго смотрел как садится солнце.

Вода была ледяная, но холодно ему не было. Магам Огня холод не страшен.

Да, Кивали был в душе романтик.

Он решительно поднялся из-за стола, подошел опять к распахнутому окну. За окном было темно и тихо.

Только клерии фосфорицировали в глубине сада, создавая причудливый рисунок. Их белые соцветия то закрывались, проглотив голодное, привлеченное светом насекомое, то открывались снова, призывно сияя в ночи.

Лорд устал и перенервничал сегодня, однако его совсем не тянуло в постель. Наоборот, им овладела лихорадочная жажда действий. Романтик, тихо спавший в глубине его огненной магической души, неожиданно проснулся и позвал Кивали на подвиги.

Мужчина, привыкший контролировать свои чувства, во всем полагаясь на рациональность и логичность, почувствовал себя мальчишкой, снова безудержно гонявшим по ледяной воде, пугая громко кричащих недовольных чаек.

Кивали надел высокие черные сапоги, сняв удобные домашние туфли, и быстрым шагом вышел из кабинета.

Спустившись по лестнице, он подошел к двери черного входа и коснулся небольшой пластины у левого верхнего угла. Пластина плавно скользнула в сторону, обнажая утопленный в глубине стены маленький рычажок.

Лорд потянул за него медленно и аккуратно. И дверь, повинуясь нехитрому механизму, тихо щелкнув, отъехала в сторону.

Кивали Сияющий вышел в ночь. Сад, нелюбимый им сад, встретил мага тихими шорохами и слабым ветром, опять несущим запахи меда и знойного лета. Ее запахом.

– Тасся..- прошептал маг. Он медленно шел по темным аллеям, вдыхая аромат, от которого у него замирало сердце.

Клерии, встречавшиеся на пути Кивали, спешно закрывали от греха подальше свои роскошные лепестки, становясь темными и невзрачными растениями. Однако стоило магу Огня отойти на значительное расстояние, как они раскрывались снова, светясь как белые яркие шары.

Кивали Сияющий кружил и кружил по саду, переходящему с западной стороны дома в настоящий лес. Вот лес Кивали любил. В лесу он чувствовал себя привольно. Лес был естественный, и никто не приложил свою руку к посадкам. Правда, защитный периметр, переведенный в ночной режим, блокировал любую попытку выйти за его границы.