Хочу тебя любить - Елена Тодорова

Двадцать три минуты после шести. Вари все еще нет.

Сижу и жду, блядь. Шумно выдыхаю и ловлю свое отражение в зеркале заднего вида. На роже несколько свежих гематом, но вроде как особо в глаза не бросается. От отца в сопливые годы больше прилетало, а это ерунда. Если Вареник кипиш поднимет, скажу, что плотно в спорт ударился. Почти не совру.

Двадцать семь минут... Тяжело выдыхаю и набираю ее номер. Давлю эмоции и на ходу подбираю приличные слова, но труба буквально сразу же отзывается механическим «вне зоны доступа».

Что за хрень?

Отбросив с трудом наработанные мантры, завожу мотор и стартую прямиком к ее подъезду. Надежда, что встречу по дороге, крайне убогая, но она есть. Со скоростью не борщу. Вглядываюсь в редких прохожих. Ни хрена. Нет ее.

Приходится подняться.

Дверь открывает мачеха. Неловко стягивая на груди халат, удивленно таращится, а я вдруг не знаю, куда глаза деть.

– Варю можно?

– Так, а Вари нет, – сообщает после затяжной паузы. У меня внутри все будто азотом обдает – обмораживает. – Она еще вчера с утра к бабушке уехала. Там у нее школьная подружка замуж выходит. Варя сначала не хотела, а потом вдруг говорит: «Поеду».

Ну, естественно, блядь… Лишь бы свинтить из города. Вот вроде и ожидаемо, а отзывается болью. С кем-то другим плюнул бы в эту же секунду. Да что там! В первый же день послал бы лесом. Но Любомирова – это Любомирова. Я уже знаю, что не могу без нее. На всю жизнь отравлен. Она ведь тоже? Как иначе? Дана же мне именно она. Я усвоил урок. Не шутка это, и не ошибка вселенной. Моя.

Напрягая мозги, пытаюсь вспомнить название города. Не работает. Благо догоняю, что можно спросить у мачехи.

– Это далеко, – отмахивается Валентина Николаевна. – Часов пять на дорогу. А Варечка уже завтра утром приедет на поезде. У нее билет.

– Назовите точный адрес, – настаиваю я.

И охреневаю, когда из глубины квартиры выходит отец. Какого черта он тут делает?

– Здравствуй, сын.

Яростно сжимаю челюсти и перевожу взгляд обратно к мачехе.

– Адрес, – подгоняю уже совсем невежливо.

– Город N, ул. Гагарина, 46/34 – это наш адрес. А где именно свадьба – я не знаю. Могу позвонить маме и спросить.

– Кирилл, нужно поговорить, сын, – влезает батя.

– Спасибо, – бросаю мачехе и сбегаю вниз по ступеням.

Говорю себе, что не лох какой-то, чтобы срываться за Любомировой в этот Мухосранск. Если не хочет быть со мной, пошла она на хрен, в конце концов. Говорю и выезжаю из города.

С утра не ел ничего. Курю одну сигарету за другой. Мутит.

На одной из заправок еще энергетиком закидываюсь и вообще улетаю. Сэндвич слабо спасает. Я его в три подхода заглатываю. Стоило бы вернуться и купить что-то еще, но я не желаю терять время. Чертовое дорожное покрытие такое хреновое, будто не в часть цивилизации выстлано, а в ад. Нет возможности разогнаться выше сотки. Раз за разом приходится тормозить и объезжать очередную выбоину размером с озеро Ялпуг.

А потом телефон сигналит входящими. Одно за другим сыплет. Они не прерываются, даже когда я беру трубу в руки.

Варвара Любомирова: Абонент снова в сети. Вы можете позвонить ему.

Варвара Любомирова: Я все решила. Девственности больше нет.

Варвара Любомирова: Я переспала с другим.

Варвара Любомирова: *фотография*

Варвара Любомирова: Так что не надо меня искать. Давай без скандала.

Варвара Любомирова: Деньги отдам, как только смогу.

Варвара Любомирова: Сама позвоню, когда будет первая часть. Пока.

Сердце до того выламывало ребра, а после этой информации казалось бы исправная четырехкамерная мышца будто сию секунду опухолью обрастает. Продолжая набирать скорость, становится непосильно грузной. Задыхаюсь. Давлюсь. Все мои внутренности словно наружу выворачивает.

«Я все решила. Девственности больше нет…»

«Я переспала с другим…»

Резко давлю на тормоз и, вильнув рулем, съезжаю с трассы. Глушу мотор. В салоне крайне тихо становится. Секунда, две, три… Яростно ударяю ладонями по рулю и с безумным ревом душу выплевываю. Зверствую, пока в легких не заканчивается воздух. А потом роняю голову на руль. Надрывно тяну кислород в легкие. Этими убогими хлипкими звуками и забиваю салон.

Как ты могла? Как ты, блядь, могла???

Тело дрожит, не справляясь с болью. Растоптала. Нашла способ. Спецом ведь сделала. Да, безусловно, просчитала все! Знала, как для меня важно быть первым. У нее. В ней. Блядь… Знала ведь. Понимала. Пошла и избавилась от целки с каким-то шлангом.

Еще и фотку сделала… Сука… Сука, ненавижу!

Пусть псих я. Пусть это конченый сдвиг. Пусть ненормально и даже безумно. Относительно нее я не собирался бороться. Многое могу преодолеть, уже доказывал не раз – себе и ей. Но с Варей… Для меня, блядь, было жизненно важно, чтобы она была только моей.

А теперь что?

Я не верю. Нет, я не хочу верить. НЕТ!!!

«Я все решила. Девственности больше нет…»

«Я переспала с другим…»

Веки падают, как забрало. Перед залитыми горячей влагой глазами стоит изображение – Любомирова и какой-то гондон вдвоем в кровати. Другой. У нее другой! Не стереть из памяти. Не вырвать. Для того и прислала этот снимок.

Убить хотела? Уничтожить?

Насрать, насколько это странно, но она меня не просто убила. Я полудохлый. Вскрытый без анестезии. Все внутренности наружу. Истекаю кровью.

Проходят секунды, минуты… Часы? Теряю в неподвижности ориентиры. Мышцы затекают, пока в себя прихожу. Выхожу из машины. Нет, не выхожу. Вываливаюсь. Глотаю паркий преддождевой воздух. Перерабатываю, будто какую-то тяжелую химию. С трудом выдыхаю.

Пару минут спустя сажусь обратно в тачку. Порываюсь набрать Любомировой… И тут же швыряю телефон на заднее сиденье. Всей душой ее проклинаю. Всей покореженной душой ненавижу.

Завожу двигатель и разворачиваю машину на Одессу. Одурело жму на газ. Убивая подвеску, несусь над ямами. А потом… Мельком оценивая дорожное движение, резко выкручиваю руль и топлю обратно в ту гребаную глухомань.

Плевать на писк клаксонов, на собственную разрывную сирену внутри.

Хочу ее увидеть. В глаза посмотреть. Убить.

«Давай без скандала».

Без скандала, блядь? Готовься, мать твою. Не одному же мне лететь в пропасть.

Только сейчас понимаю, что мне даже неважно, кого она выбрала. Под кого бы ни легла – это адская боль. Кто-то другой, не я, трогал ее. Загонял внутрь нее член. Трахал. Кто-то другой… Другой.

Как ты могла? Как ты, блядь, могла???