Пробуждение - Кейт Шопен

Проделала целый путь от Карролтона, бедолага. Мисс Уиггс. Миссис Элеонор Болтонс.

Мистер Понтелье отложил карточки в сторону.

– Леонс! – вспылила Эдна. – Почему ты так серьезно воспринимаешь эти вещи и поднимаешь столько суеты вокруг сущих пустяков?

– Никакой суеты я не поднимаю. Просто такие, как ты говоришь, пустяки приходится принимать всерьез. Они имеют большое значение.

Рыба была пережарена. Мистер Понтелье не прикоснулся к ней. Эдна сказала, что она не против слегка подгоревшей еды. Жаркое тоже было не по вкусу мистеру Понтелье, и ему не понравилось, как подали овощи.

– Мне кажется, – сказал он, – что мы тратим достаточно денег в этом доме, чтобы хотя бы раз в день можно было поесть, сохранив при этом чувство собственного достоинства.

– Ты раньше думал, что наша кухарка – сокровище, – отозвалась Эдна равнодушно.

– Возможно, так и было первое время, но кухарки – это всего лишь люди. За ними нужен присмотр, как за любыми людьми, которых нанимаешь. Предположим, что я не присматривал бы за клерками в конторе и пустил бы все на самотек. Они подведут меня и очень скоро развалят весь бизнес.

– Куда ты идешь? – спросила Эдна, видя, что ее муж поднимается из-за стола, не съев ничего, кроме нескольких ложек чрезвычайно острого супа.

– Я собираюсь пообедать в клубе. Спокойной ночи.

Мистер Понтелье вышел в прихожую, надел шляпу, взял трость с вешалки и вышел из дому.

Эдне уже приходилось сталкиваться с подобными сценами. Нередко она чувствовала себя после них очень несчастной. Раньше в подобных случаях Эдна теряла всякое желание закончить обед. Иногда она отправлялась на кухню устроить запоздалый нагоняй кухарке. Однажды ушла в себе в комнату и весь вечер изучала поваренную книгу, после чего расписала меню на неделю. Потом ее долго преследовало чувство, что в конечном итоге она ничего не добилась.

Но в этот вечер Эдна намеренно завершила обед одна. Ее лицо пылало, глаза горели каким-то скрытым огнем. После обеда она ушла к себе в комнату, приказав прислуге отвечать всем посетителям, что она страдает от мигрени.

Это была большая, нарядная комната, богато убранная, освещенная приглушенным светом, который горничная позаботилась убавить. Эдна прошла к окну и посмотрела вниз, на густую заросль сада. Магическая таинственность ночи, казалось, сосредоточилась там, среди ароматов и неясных очертаний цветов и листвы. Эдна искала и находила отклик в природе, наполненная сладкими запахами полутьма отвечала ее настроению. Но голоса – те голоса, что доносились до нее из темноты, с неба, – не приносили облегчения. Они глумились над Эдной, и в них звучали скорбные ноты. Голоса ничего не обещали молодой женщине, они были лишены даже надежды. Эдна отошла от окна и принялась расхаживать взад-вперед по комнате, не останавливаясь, без отдыха. В руках у нее был платок из тонкой ткани, который она изорвала в лоскутки, скатала в шарик и отшвырнула в угол. Потом Эдна остановилась и, сняв обручальное кольцо, швырнула его на ковер. Взглянув на него, она наступила на него каблуком, стараясь раздавить. Но маленький каблучок ботинка не оставил ни вмятины, ни царапины на крохотном блестящем кружочке.

В пылу гнева Эдна схватила стеклянную вазу со стола и запустила ею в камин. Ей хотелось что-нибудь уничтожить. Грохот и лязг – вот что ей было нужно сейчас.

Горничная, обеспокоенная звоном бьющегося стекла, зашла в комнату, чтобы узнать, в чем дело.

– Ваза упала с камина, – усмехнулась Эдна. – Не беспокойтесь, оставьте все это до утра.

– Ах нет, вы можете поранить ноги об осколки стекла, – возразила девушка, подбирая кусочки разбитой вазы, разлетевшиеся по всему ковру. – И вот ваше кольцо, мадам, под стулом.

Эдна протянула руку, взяла кольцо и надела его на палец.

Глава XVIII

На следующее утро мистер Понтелье, уходя в контору, спросил Эдну, не присоединится ли она к нему в городе, чтобы пойти выбрать кое-что для библиотеки.

– Едва ли нам нужно что-то новое в библиотеку, Леонс. Давай не будем приобретать еще какие-то вещи. Ты слишком расточителен. По-моему, ты никогда не думаешь о том, чтобы откладывать деньги на черный день.

– Чтобы стать богатым, нужно делать деньги, моя дорогая Эдна, а не копить их, – ответил мистер Понтелье.

Он сожалел, что жена не склонна поехать вместе с ним выбирать новые предметы для дома. Он поцеловал ее на прощание, подчеркнув, что Эдна неважно выглядит и ей нужно поберечься.

Эдна была необычно бледна и очень спокойна.

Когда ее муж уходил из дому, она стояла на веранде и с отсутствующим видом обрывала побеги жасмина, разросшегося в саду. Она вдыхала аромат цветков, потом засунула их в декольте своего белого пеньюара.

Мальчики тащили по дорожке небольшую тачку, которую они нагрузили камнями и палками. За ними семенила няня, изображая приличествующие ситуации живость и рвение. С улицы доносились крики продавца фруктов, расхваливающего свой товар.

Эдна с отсутствующим выражением лица смотрела прямо перед собой. Ее не интересовало происходящее вокруг. Улица, дети, продавец фруктов, цветущие кусты перед глазами – все это было неотъемлемой частью чуждого Эдне мира, который внезапно стал враждебным. Она вернулась в дом. Ей пришло в голову, что надо поговорить с кухаркой относительно оплошностей в обеде накануне вечером, однако мистер Понтелье уже избавил ее от этой неприятной миссии, к которой она была очень мало пригодна. Аргументы мистера Понтелье обычно бывали убедительны для тех, кто на него работал. И он уехал на работу в полной уверенности, что им с Эдной сегодня вечером и, возможно, в последующие дни подадут отличный обед.

Эдна провела несколько часов за просмотром своих старых набросков. Ей сразу бросились в глаза многочисленные недоработки. Эдна попробовала поработать немного, но поняла, что сегодня не в настроении.

В конце концов она собрала вместе те наброски, которые сочла наименее неудачными, и, одевшись, вместе с ними вышла некоторое время спустя из дому. Уличное платье подчеркивало красоту и утонченность молодой женщины. Морской загар уже сошел с лица Эдны, безупречно гладкий лоб белел под густыми русыми волосами. На щеках виднелись несколько веснушек, а под нижней губой темнела маленькая родинка. Такая же была и на виске, полускрытая в волосах. Эдна шла по улице и думала о Роберте. Безумное увлечение не отпускало ее. Эдна пыталась забыть молодого человека, осознавая всю бесплодность воспоминаний. Но мысль о Роберте была подобна наваждению, вечно тяготеющему над Эдной. Она не задерживалась в мыслях на деталях их знакомства и не вспоминала какие-то особенные стороны личности молодого человека; он сам, само его существование занимали полностью ее мысли, иногда тускнея, как если