Брат за сестру - Александр Тамоников

Олег вышел за несколько зданий до нужного, подождал, пока растает такси, и, дойдя до забора, надавил на кнопку звонка. Сотрудники ФСБ эту «пересылку» пока не накрыли. Его внимательно изучил глазок видеокамеры, затем человек в мятом пиджаке впустил внутрь. Возникли еще двое, проверили сумку, осмотрели одежду (видимо, на предмет запрещенных устройств). В дом никто не позвал, пальцем показали на приземистое строение в глубине участка. Внутри горела лампочка, на полу были разбросаны матрасы сомнительной свежести, на которых размещались несколько мужчин – такие же рекруты, добравшиеся до Адлера своим ходом. На вошедшего уставились настороженно. Он опустил глаза к полу, буркнул что-то вроде «Салам алейкум», стал протискиваться в угол, где имелся свободный матрас. Этой ночью ему было безразлично, в каких условиях спать. Начинающих джихадистов никто не покормил – видимо, сами должны были позаботиться. Олег тоже ничего не ел. Он лежал на матрасе, наблюдал за происходящим из-под прикрытых век. В бараке находились пятеро, не считая его. Один светловолосый, остальные восточной наружности. Первый вел себя как-то нервно – нескладный, лопоухий, – то укладывался на лежанку, то вскакивал, начинал чесаться. Остальные вели себя сдержанно, между собой практически не разговаривали. Рослый парень с пустыми глазами читал карманный Коран, при этом шевелил губами, запоминая написанное – словно к экзамену готовился. Двое других постоянно спали. Еще один мужик – крепкий, с переизбытком мышечной массы – злобно таращился в потолок. Время от времени приподнимался, обводил пространство угрюмым взором, смотрел на часы. Иногда его колючий взгляд цеплял Олега, но ничего не происходило. Ближе к ночи вся компания стала молиться. Люди вставали на колени, сгибались в три погибели, что-то бормотали. Таинство намаза майору российского спецназа было неведомо. Но выделяться не стоило, он тоже встал на колени, согнулся до пола, что-то бубнил.

Пару раз заглядывали посторонние – проверяли, все ли в порядке. Свет не выключали. Люди ложились спать, закрывали глаза. Проснулись те двое, начали бессмысленно блуждать по пустому пятачку перед дверью. Опухшие, щетинистые, с живописными черными кругами под глазами. После полуночи прибыл еще один – молодой паренек, похожий на узбека. Он глупо улыбался, гримасничал, постоянно выворачивал руку, чтобы почесать позвоночник, что-то бормотал, объявил во всеуслышание, что его зовут Элмурад (как будто это кого-то интересовало). Потом пристроился на матрасе, скорчил мученическую гримасу, как будто уже отправился подрывать себя во славу Аллаха, снова начал чесаться. Олег отвернулся к стене. Больше всего на свете хотелось вскочить, умчаться прочь, забыть весь этот бред. Еще не поздно спрыгнуть с поезда, образовалась предательская мысль. Он закрыл глаза, начал отключаться…

Поспать удалось лишь пару часов. «Призывную команду» подняли посреди ночи – всунулся лысоватый субъект, объявил с кавказским акцентом, что пора в путь. Никаких вопросов, делать то, что приказывают старшие. Люди поднимались, как сомнамбулы, забирали свой нехитрый скарб, брели к выходу. Снова был микроавтобус со шторками – серый, как ночная кошка. Олег сидел у окна в хвосте салона, плавал в полудреме. Такое ощущение, что машина шла по горному серпантину. От постоянных виражей кружилась голова. Асфальтовое покрытие сменилось грунтовым, потом пошли ухабы, старенькая техника тряслась и подпрыгивала. Временами казалось, что машина едет по краю пропасти, колеса зависают над обрывом. Потом была короткая остановка, снаружи доносились голоса. «Типа граница, – лениво подумал Олег, – где у экстремистов все куплено. Прощай, страна парадоксов. Что там впереди – страна Абхазия?»

Видимо, сопровождающий предъявил стопкой все загранпаспорта. Пограничники не стали проверять их владельцев. В принципе нет такого закона, чтобы мужчинам запрещалось выезжать из России в Абхазию. Попробуй докажи, что ты едешь в Сирию. И снова была долгая дорога. Ухабы, щебенка – явные объезды. На асфальте водитель переключал передачи, и микроавтобус несся, как ракета. Наступило утро, день – сквозь шторки просачивался рассеянный свет. Напряжение у сопровождающих спало, когда окольными тропами въехали в Грузию. Водитель расслабился, что-то замурлыкал. Дорожный пост, грузинская речь. Подглядывать за шторки даже не хотелось. Стороны общались дружелюбно, руки чесались стащить с себя надоевшую маску, поубивать всех к чертовой матери! Христиане хреновы! С кем угодно готовы спеться, лишь бы нагадить России! Проехали Поти, Кобулети (судя по обрывкам разговора между водителем и сопровождающим), приближался Батуми – последний населенный пункт на территории Грузии. Все происходило как-то буднично, словно не было ничего криминального. Пассажиры терпеливо выносили тяготы путешествия. На окраине Батуми случилась задержка. Пассажирам разрешили выйти из машины. Большая парковка была закована в бетон. От города ее отделяли причудливые деревья, с другой стороны бурлило серое море. Разыгрался шторм, высокие волны с барашками двигались стройными рядами, с шумом выбрасываясь на берег. Неподалеку был ларек, торгующий шашлыками и шаурмой. Лысоватый сопровождающий по-русски бросил: можете купить себе чего-нибудь, организованное питание не предусмотрено. Тренированный глаз подметил: у парапета расположились еще двое, в свободной одежде (явно при оружии), внимательно наблюдали за пассажирами микроавтобуса. Сбежать уже было невозможно. Светловолосый парень с оттопыренными ушами нервно засмеялся, припустил к киоску. Потянулись остальные. Затравленно озирался молодой Элмурад, он был каким-то бледным. И снова люди почти не общались, молча жевали еду, запивали минералкой. Олег закурил – последовал возмущенный окрик. Лысоватый делал гневные глаза и грозил пальцем. Олег пожал плечами, выбросил сигарету.

Снова время дневной молитвы. Глупое занятие для тех, кто не приучен. Подошел микроавтобус – на вид такой же. Водитель был типичный турок. Сопровождающий подал знак – забирайте вещи и грузитесь в эту тачку. Олег ускорил шаг – хотел занять место в хвосте. И снова монотонная езда, благо дорога имела хорошее покрытие. Лопоухий точно не наелся. Он сидел через проход, стал возиться, развернул сверток с каким-то мясным изделием в тесте, робко его понюхал, скептически скривился. Но голод не тетка. Свинина, догадался Олег. Неодолимое препятствие, если в фарш из говядины подмешано чуток свинины. Лопоухий покосился в его сторону, пробормотал:

– Даже не знаю… Можно?

– Чуть-чуть можно, – не сдержался Олег. – Немного откусить и подождать. Если Аллах не покарает, то можно кушать на здоровье.

Парень задумался. С чувством юмора у него было туговато. Робко откусил, стал жевать, словно битое стекло.

Снова остановка, долгое ожидание в отстойнике. Снова дело к вечеру. Турецкая граница. Грузинские посты проехали беспрепятственно, на турецком промурыжили минут пятнадцать. Пассажиры сидели нахохленные, ждали. Кто-то вполголоса молился, выпрашивал что-то у Всевышнего. За бортом происходила словесная перепалка – возможно, доблестные турецкие пограничники хотели денег. Договорились – и в салон всунулся усатый субъект в форме. Мельком оглядел пассажиров, пересчитал по головам и спрыгнул с подножки. Поехали дальше. Сменился сопровождающий – он явно позаимствовал лысину у своего предшественника. Этот крепыш оживленно общался с водителем по-турецки. Олег не понимал ни слова, но в речи явственно звучали слова «Артвин» и «Урфа». Карту данного района Турции Олег вызубрил назубок. До Артвина от границы километров сорок, Урфа – город на юге Турции, к северу от Акчакале, вблизи которого расположен пограничный пост Акчак. Он облегченно вздохнул: значит, никаких накладок, автобус пойдет через все три населенных пункта. В Акчаке – переход сирийской границы, а неподалеку городок Хаман, в окрестности которого он должен попасть… Олег мысленно присвистнул – это же не меньше пятисот километров по прямой! А дорога вряд ли прямая! Он машинально вскинул руку с часами – восьмой час вечера…