Власть бездны - Вячеслав Шалыгин

«Каши с ними не сваришь, но и опасаться пока не стоит, – подытожил тогда офицер-лектор. – В отличие от многочисленных банд, у рейнджеров НСА имеется единое командование, координационные центры на местах и свой устав. Если не переходить им дорогу, особых проблем не возникнет. Они сосредоточены на уничтожении нашего общего врага, а нас предпочитают просто не замечать. Без координации действий случаются, конечно, накладки. Пару раз рейнджеры случайно попадали под удары нашей авиации. Но все проблемы удалось сгладить. Эти вольные стрелки не идут на контакт с нами, но вынуждены общаться с теми, кто поступил к нам на службу. Именно через новые власти мы предупреждаем ополченцев о местах и времени проведения боевых операций. Есть только одно странное исключение из рейнджерских правил: если вы пострадаете от зубов тварей, умирать вас не бросят. К пострадавшим от атлантов людям они относятся гуманно, вне зависимости от происхождения. Но выручают они только пострадавших от тварей. Если нарветесь на бандитов и получите пулевое ранение, помощи от рейнджеров не ждите. Причины такого подхода неизвестны».

В случае Грачева пока всё сходилось. Рейнджеры его выручили как пострадавшего от атлантов, но этим и ограничились. Дальнейшее развитие отношений они исключили простейшим способом – забыв о спасенном. Наверняка, когда рассветет и Егор пообсохнет, его выставят за дверь, снабдив скупым напутствием, вроде отмашки и комментария «иди вон туда». С одной стороны, Егор этого и хотел, чувствовать себя незваным гостем ему не нравилось, однако имелась в деле серьезная загвоздка – Оксана.

Эйфория прошла, но отношение к девушке у Грачева не изменилось. Глупость, конечно, вся эта «любовь с первого взгляда», но Егору всё равно не хотелось терять девушку из вида. И как тут быть, он себе не представлял.

Размышления над проблемой незаметно замкнулись в кольцо, и навязчивая мысль убаюкала Егора. Он буквально выключился, но проспал всего двадцать минут. В соседней комнате загудели голоса, и это разбудило Грачева.

Как ни странно, Егор почувствовал себя достаточно свежим. Тело по-прежнему ныло, голова болела и слегка кружилась, но усталость отступила. Как бы проверяя, насколько вновь работоспособен, Грачев встал и подошел к окошку, завешенному тяжелой шторой. Свет в комнате не горел, отблески, которые пробивались сквозь щели между дверцей и корпусом печки, нарушить светомаскировку не могли, поэтому Егор с чистой совестью слегка отдернул штору и выглянул в окно.

На улице давно рассвело, и Грачев в деталях разглядел панораму. Под серым небом она казалась унылой, но информативность от этого не страдала. Егор без труда засек основные ориентиры.

База рейнджеров расположилась на возвышенности, с которой хорошо просматривался аэродром, частично восстановленный терминал и построенная заново диспетчерская башня. А вдалеке, за обширным полем обломков и бурелома, вроде бы проглядывали ещё какие-то строения. Всему этому не хватало одного – подсказок с названиями.

Что это за аэропорт? Сиракьюс? Но откуда здесь морское побережье? Если это не море, а берег Онтарио, одного из Великих озер, почему в нем соленая вода? Насколько помнил Егор, озера остались пресными даже после того, как Гудзонов залив увеличился вдвое и море подошло к ним вплотную с севера. И где, наконец, сам город?

– Согрелся? – послышался голос Оксаны.

– Да, – Егор обернулся. – Где мы очутились?

– Ты не знал, куда летишь? – удивилась девушка.

– Мы летели в Сиракьюс. Но там нет моря. И по времени не совпадает.

– Это верно, – Окси встала рядом с Грачевым. – До берегов Онтарио вам оставалось лететь часа два. Но вы снижались правильно, словно намеренно заходили на посадку, а не падали. Странно, не так ли?

– Да, теперь я понимаю, что странно. Но нам ничего не сказали. Просто «приготовиться к снижению». Мы решили, что садимся в пункте назначения. На часы никто не смотрел. Так где мы очутились?

– Это аэропорт Галифакс-Роберт Л. Стенфилд, – Оксана кивком указала на аэродром. – Вернее, то, что от него осталось. Раньше он тоже не располагался на берегу моря. После удара Волны и Потопа все озера и бухты на Восточном побережье Новой Шотландии расширились и урезали полуостров до косы. Но аэропорт и пару поселков не сильно завалило деревьями, хламом и всякой тиной, поэтому их удалось быстро восстановить. Теперь аэропорт находится почти на берегу моря, хотя раньше был в центре полуострова. А в городках поблизости живут новые поселенцы. Здесь два города. Вон там, видишь, Энфилд. В нем живут чистильщики, строители, работники аэропорта и их семьи. Большинство жителей коренные.

– Коренные местные? – удивился Грачев. – Как они выжили?

– Никто не выжил, – Окси вздохнула. – Теперь все коренные жители это те, кто уезжал из родных мест в поисках работы и теперь вернулся. Здесь платят лучше, чем в Сухих штатах.

– Ты тоже уезжала?

– Да. Я училась на пилота в Калифорнии, а потом работала в Неваде.

– Ты пилот?

– Да. Управляю вертолетом. Когда вернулась, работала в мэрии Энфилда, но мою вертушку повредили атланты… сбили, как ваш самолет… и я осталась без работы. Теперь я числюсь секретарем мэрии по связям с общественностью.

– А на самом деле?

– На самом деле я посредник между временными властями и рейнджерами. Только поэтому с тобой и разговариваю.

– Да, я заметил, что твой поклонник Баз не горит желанием со мной общаться.

– Никто не горит таким желанием, даже временные власти, которым вы платите.

– Вы обижаетесь на судьбу за то, что пришельцы первым делом атаковали вас, а не Евразию? Но мы тут при чем? Мы вам помогаем.

– Нет хуже унижения, чем просить помощи у врага, которого сам недавно пытался унизить, – Оксана ответила на удивление спокойно. – Мы гордая нация.

– Мы тоже, – Егор пожал плечами. – Но это особый случай. Надо забыть о прошлом.

– И я так думаю. Только поэтому…

– Со мной и разговариваешь, – закончил Егор и улыбнулся. – А ещё ты наполовину наша, поэтому тебе легче понять и тех, и других.

– Может быть, – теперь Окси пожала плечами. – Хотя никаких половин во мне нет. Я целая. Гражданка Земли… в смысле – всей планеты.

– Я понял, – Грачев кивнул. – Читал в Интернете о таком движении. Пока оно не слишком популярно. Разного рода националисты в большем почете. Взять приятелей твоего База, яркий пример.

– Дай время, – Оксана указала влево. – А вон там находится другое поселение, Гранд-Лейк, военный городок охраны аэропорта. Это филиал русской военной базы, расположенной в Труро, единственном настоящем городе на полуострове.

– А Галифакс теперь на дне?

– Да, и довольно далеко от новой береговой линии. Труро в этом смысле повезло чуть больше. Впрочем, он тоже не уцелел. Его восстановили.

– Почему так далеко от аэропорта?

– Потому, что так выгодно. Там местность выше, мало соленых болот, а значит, меньше вероятность атаки тварей. Плюс река и бывшая Трансканадская дорога. Она действует пока лишь местами, но включена в национальный проект восстановления. Для города место выгодное, но строить аэропорт там дорого и долго. Так что проще было восстановить аэропорт Галифакса и расчистить Мемориал-хайвей – дорогу на Труро. На самом деле это не слишком далеко отсюда, примерно пятьдесят миль к северу.