Океания - Роман Воронов

в латах или без, – философски заключил старый вояка, но, взглянув на мою несчастную физиономию, немного ласковее добавил: – Мы все мрем, сынок, рано или поздно. – Он повернулся к остальным и, покраснев от напряжения, проорал: – Молодому Йорку нужно «свежее мясо», так идите и сложите свои никчемные головы за будущего короля!

Нас построили возле шатра с гербом Йорков, оружейник что-то шепнул охраннику, тот юркнул внутрь, и через минуту к строю вышел рыцарь. Он был без меча и доспехов, но все выдавало в нем благородное происхождение и привычку властвовать над людьми. Рыцарь придирчиво осматривал пополнение, вглядываясь в каждого, мимо кого проходил. Иногда он задерживался, но ничем не проявлял своих чувств или мыслей, и следовал дальше. Я, естественно, замыкал строй. Возле меня он остановился и жестом подозвал оружейника.

– Что это? – Рыцарь кивнул на меня.

– Сэр, он подходил по возрасту, мы всего лишь выполняли волю Лорда, собирая всех, кто может удержать меч.

– На что он мне? На что он Йоркам? – Рыцарь схватил оружейника за грудки.

– Сэр Рыцарь, – я сделал шаг вперед, – позвольте мне слово.

Рыцарь отпустил бедного старика и с удивлением посмотрел на меня.

– Ну, говори, храбрец, свое слово.

– Я вызвался сам, Сэр.

– И что заставило такого грозного воина вновь взяться за оружие? – с явной усмешкой проронил рыцарь.

– Йорки обещали вознаграждение.

– Так ты наемник! – расхохотался рыцарь. – Ай да силища, бойтесь, Ланкастеры, вот она, ваша погибель, прямо передо мной.

– Я готов доказать! – выпалил я, обозленный на этого высокомерного человека, на собственное слабосилие, на гогочущий строй товарищей по несчастью.

– И как? – спокойно спросил рыцарь, с интересом разглядывая мой ржавый меч.

– Как вам будет угодно – дрожащим от испуга за собственную дерзость голосом ответил я.

Рыцарь повернулся к строю.

– Отряд, завтра на рассвете выступаем. К вечеру мы должны быть на месте. Когда солнце сменит луну над вашими головами, вы войдете в историю Англии либо слугами нового короля, либо кормом навозных червей. Ничего не бойтесь, с вами Бог и наш юный герой. – Он хлопнул меня по плечу и исчез в своем шатре.

2

Мне досталась самая тихая ангельская труба. Моя светоносность как ангела еще не высока, и в Небесном Воинстве я оказался самым последним, самым тихим ангелом. Помощник Архангела, вручающий трубы, возвещающие победу, с любовью оглядел меня, последним из всего сонма ангелов восшедшего к нему, затем обратил свой взор вверх и протянул мне оставшуюся, самую тихую, трубу. Заметив сужающуюся ауру, он взмахнул белоснежными крылами и молвил:

– Послушай, Свет Божий, как звучит оружие твое. – Он прикоснулся к трубе, и та едва различимо пропела. – Мал золотник, да дорог. Небесное Воинство едино, нет первых и последних, – и он, несильно шевельнув крылами, вернул меня в строй, на место. Высокие ангелы пропели о готовности, и нам явился Архангел Михаил, сверкающий золотыми Доспехами Истины, опоясанный Мечом Веры, со Щитом Любви за спиной. Он провел взором по рядам и произнес:

– В Людском Царствии снова, впрочем, как и обычно, кровопролитие.

В первом ряду хохотнули.

– Таков земной Путь души. – Михаил строго посмотрел на смешливых. – Напоминаю еще раз: я называю эгрегор или место, отзывается труба, воин выходит из строя, – и он, вынув из золотых доспехов пергамент, начал зачитывать народы и страны. При слове «Бриты» вдруг ухнула моя труба и крылья сами вынесли меня из строя. По рядам пробежал шепот удивления: бриты – известные драчуны, и на них новобранца? Я должен был оказаться в конце вызываемых, далеко от Архангела, но очутился подле него. Михаил был также удивлен:

– Тихий ангел к бритам, воистину непостижим выбор Его, но Он так видит, и мы смиренно принимаем Его решение. Знаешь ли ты задачу свою и Главное Правило? – обратился Архангел ко мне.

– Я впервые стою перед Вами, – ответствовал я.

– Ты спустишься в означенное место, против тебя будет посланец с другой стороны. Ваша совместная задача – сохранить баланс в Мире Бога. Твой визави будет собирать какофонию миазмов пролитой крови, тебе же нужна гармония подвига, самопожертвование во имя других, а значит, во имя Бога. Он ждет ее, твоя труба, если это случится, протрубит победу, Его победу. Теперь Правило. Воплощенные в качестве энергетической компенсации за проявленную жизнь имеют право выбора, ты – нет. Дрогнешь, влезешь в карму хотя бы одного – груз его опустит тебя из ангельского мира, и чтобы получить крылья обратно, придется заново проходить ранее пройденный путь. Кармы двоих хватит опалить твои крылья на месте, и ты станешь Падшим.

Архангел снова посмотрел на мою трубу и на всякий случай повторил:

– Бриты. – Труба отозвалась знакомой терцией.

– Непостижимы дела Твои, – закончил Михаил и коснулся перстом моего лба…

3

Во время перехода я сотню раз помянул добрым словом старого оружейника, не обременившего меня тяжелым нагрудником. Не считая ржавой железки, которую Сэр Рыцарь именовал, ни много ни мало, мечом Короля Артура, я шел налегке. Остальные братья по оружию в полной мере ощутили все тяготы солдатской жизни. Уставшие, голодные, мокрые от пота, перемешанного с традиционным нескончаемым дождем, мы представляли жалкое зрелище, чем в полной мере пользовался Сэр Рыцарь. Он верхом объезжал отряд, награждая нас, как ему казалось, остроумными эпитетами. Мы были стадом остриженных овец, скучными мишенями для ланкастерских лучников, сворой беззубых псов и прочим человеческим хламом, от которого следовало бы немедленно избавиться. Ко всему прочему, Сэр Рыцарь не понимал, зачем наши родители тратили силы и время на зачатие такого бесполезного потомства, лучше бы вместо похода на сеновал выпили старого доброго эля, полезнее было бы желудку.

Мы слушали его болтовню молча и бесстрастно. Тратить силы, кои были на пределе, на эмоции не хотелось. А наш военачальник, не желая успокаиваться, благословлял нас на скорую смерть и клялся всеми святыми, что первым ее обретет Геркулес, то есть я. Всякий раз проезжая мимо меня, он пускал коня в галоп, и славная английская грязь комьями летела в мою сторону. К полудню я походил на крестьянское пугало, вороны и вправду облетали наше «воинство», что послужило новым поводом для насмешек доблестного Сэра Рыцаря. На закате, совершенно измученные переходом, мы вышли на опушку леса и наконец услышали долгожданную команду «привал». Я рухнул на сырую землю и провалился в сон…

Мне снился наш отряд, но не в уродливом железе, а в изумительно белоснежных одеждах. Ряды наши были ровны, в руках вместо копий и мечей – трубы, и перед строем не Сэр Рыцарь, а сверкающий золотом Ангел. Он разговаривал со мной, вот бы