Астения - Глеб Александрович Ванин

все слились воедино. Толпа увлекала его за собой, но он почему-то чувствовал, что ему не надо следовать за ними. Он желал разобраться, что происходит, а не просто следовать. Ему было интересно, как он здесь оказался. Чувство тревоги только усилилось, ему хотелось бежать.

«Главное не слиться с толпой. Куда они все идут?»

Он отчаянно бросился бежать в противоположном направлении. Постоянно врезаясь во встречных людей, он бежал, не оглядываясь, что есть силы. Он бежал так долго, что начало смеркаться Постепенно толпа начала редеть, все меньше и меньше людей шло на встречу. Немного успокоившись, он перешел на шаг. Наконец вокруг почти никого не осталось и он отчетливо смог разглядеть, что происходит.

Он обернулся и видел огромную массу людей, они все слились в одно целое, было невозможно различить отдельного человека в этой массе. Повсюду среди людей стояли огромные экраны, на которых были изображены указательные стрелки. Как только люди подходили к экрану достаточно близко, стрелка меняла свое направление и толпа разворачивалась в обратном направлении.

–Как глупо, – проговорил он вслух.

Пройдя еще метров сто, он наткнулся на бесконечный заслон из людей в камуфляжах. Они стояли в один ряд, преграждая путь, их невозможно было обойти. Он посмотрел по сторонам: бесконечный ряд камуфляжей тянулся во всех направлениях. Он подошел к ним вплотную: они были похожи на роботов, на лицах ни одной эмоции, они смотрели мимо него. Он попытался проскочить мимо заслона, как вдруг один из охранников с чудовищной силой толкнул его в грудь. Он повалился на землю, ему было нехорошо, его тошнило.

– Выпустите меня! – закричал он что есть силы. Ответа не было. Оставьте меня одного! – он задыхался.

Сюрреализм. Как такое вообще возможно? Выхода не было. «Неужели я здесь навсегда?»

Максим лежал на земле с закрытыми глазами, стараясь отдышаться. Он уже сожалел, что покинул комнату. Набравшись сил, он открыл глаза: толпа надвигалась на него. Максим пытался подняться, ему с трудом это удавалось, земля, внезапно превратившаяся в жижу, затягивала его. Повернув голову, он увидел, что люди совсем исчезли, осталась огромная серая масса, закрывающая собой весь горизонт. Эта масса стремительно двигалась в его направлении, она вот-вот задавит его. Ужас сковал все движения. Максим перестал бороться. Он сдался…

***

Я

Я не смогу объяснить, что такое «Я». Мне проще определить, что не есть «Я», хотя все эти не – «Я» в то же время образуют меня. «Я» не это тело, не эти мысли, не этот текст, который является единственной реальностью для меня в данный момент. «Я» не эти слова и не язык. Язык выстроил стену между мной, моим мышлением и миром. «Я» рождается где-то в этом треугольнике. Язык – продукт людей, впуская его в себя, мы навсегда отдаем частичку себя и позволяем внешнему учавствовать в формировании нашего мышления. Мы мыслим и воспринимаем себя через чуждые нам слова, обращая наш неповторимый внутренний опыт в общепринятые знаки и клише. Чтобы увидеть себя, нужно для начала научится отделять себя от языка.

Меня всегда волновало, насколько я на самом деле осознаю себя. Мне только казалось, что я полностью осознаю себя, но как я могу быть уверен? Возможно ли самому определить свой уровень самосознания? Я боялся прожить, так по-настоящему и не узнав себя. Мне хотелось выйти за концепт «Я» и увидеть подлинное «Я», не зависящее от обстоятельств и физической реальности. «Я» это то, что появляется ночью, когда я закрываю глаза, лежа в постели. Оно не тело и не слова, оно источник, из которого я весь происхожу. Этот источник можно назвать душой. Для меня «Я» – это такое трансцендентное око, беспристрастно наблюдающее за миром явлений. То чувство, что я называю «Я», безлично, в нем нет ничего, сугубо только мне одному присущего. Оно бессознательно, оно энергия, слепая воля к жизни.

Находясь среди людей, я только удалялся от этого источника жизни. Среди людей душе не было места, этот источник невозможно было выразить в мире людей. Они отвлекали меня, сбивали с пути, подносили суррогаты смыслов. Они определяли меня как сына, ученика, сотрудника. Я воспринимал это как вторжение в меня. Люди поставили невидимый барьер между мной, как они воспринимали меня, и мной настоящим. Прорваться к настоящему «я» было моей единственной целью. Я хотел выстроить себя независимо от внешних обстоятельств и быть своим собственным творцом. Подлинность была единственным идеалом, к которому я стремился.

Свой путь я начал с демонтажа своего социального «я». Как мозаику я разбирал на части свою личность. Постепенно убирая деталь за деталью, «Я» социальное начало исчезать. У меня осталось только чувство, что я это я, та самая воля к жизни. Это чувство было дано мне изначально и следовало за мной всю жизнь. Я пришел к выводу, что «Я», как мы обычно его понимаем, то «Я», что живет в мире людей, рождается только в определенном контексте. Каждое такое «Я» – это продукт конкретных жизненных обстоятельств и событий. Оно – продукт языка, культуры, истории и общества. Оно не подлинно и появляется под воздействием внешних обстоятельств. При смене обстоятельств, меняется и «Я». И поскольку я был вынужден жить в социальном «Я», я начал ощущать какую-то отчуждённость к самому себе. Только со временем я осознал ее причины. Всё внутри меня, даже самое глубокое и дорогое мне, в конечном счете, не я.

Таким образом, избавившись от социального «Я», я оказался в своеобразной пустоте. В процессе деконструкции идей, на основе которых строилось мое мышление, я дошел до черты, дальше которой невозможно было идти. Я оказался на границе мысли. Не было уже слов, которые бы могли описать мое состояние. Сами слова потеряли свой смысл, если вообще когда либо, имели его. Разрушив хрупкий фундамент своей мысли, я закончил, в буквальном смысле, нигде. Осталось пустое осознание самого себя и ничего больше.

В этой пустоте не просто жить. Порой мне становится скучно. Мне уже мало что интересно, Быт подавляет меня. Внутренняя пустота, разрастающаяся с каждым днем, действует удушающе. Мне не хватает свежести мысли. Мои мысли – жвачка, которую я жую из минуты в минуту, день изо дня, повторяются уже по десятому кругу. Временами я устаю, и мне не хочется продолжать. В этот раз я начал вести дневник в надежде что, высказав свои мысли на бумаге, я найду выход из своего положения. Что, проследив свой духовный путь, я найду зацепку или найду что-то, что выведет меня к свету.

Меня