Волны Русского океана - Станислав Петрович Федотов
Шрифт:
Интервал:
Булыгин кашлянул.
Тимофей очнулся, глянул на вождя, на Булыгина, на Анну и понял, что молчание его слишком затянулось. Впрочем, прямого вопроса и не было… так, косячком… мол, тебя тут кое-кто в мужья хочет… А хочу ли я? Да хочу, конечно, хочу, вот только в толк не возьму, вождю-то это зачем? Однако ж не мальчик я уже, волосья на седину потянуло, а ей, поди-ка, и пятнадцати нету.
– Ну, что же ты молчишь? — прошипел Булыгин краем рта. — Нам же союз предлагают…
Тимофей Никитич удивился:
– Ты, Исакыч, секретничаешь, ли чё ли? Они ж по-русски не кумекают.
– Не секретничаю я, — сердито и уже в полный голос сказал Булыгин. — Я бы на твоем месте долго не раздумывал. Она тебе что, не нравится?
– Да при чем тут… — разозлился было байдарщик, но уловил краем глаза суровое движение бровей вождя и осекся. Помолчал мгновение, опустив глаза и сдерживая неровное сердцебиение, потом поднял голову и снова встретился с Ютрамаки прямым взглядом. — Мне тоже нравится твоя дочь. Пущай будет моей скво, заради вечной дружбы мака и русских людей.
Глава 11
1810 год
Тимофей Тараканов вернулся в Ново-Архангельск весной с промышленными алеутами, юной женой и восьмимесячным сыном Алексеем. Полтора года пробыл он с партовщиками на орегонском берегу. Доставил их на Ситку бриг «Лидия» под командованием шкипера-бостонца[18] Томаса Брауна, который проходил вдоль побережья на север, к проливу Жуан-де-Фука, и случайно обнаружил на дотоле пустынном побережье новый форт. Крепость состояла из двух рубленых домов — один двухэтажный, комендантский, второй служил казармой, — окруженных частоколом с двумя башнями; построили ее, как оказалось, русские на купленной у индейцев земле, и называлась крепость-фактория Александровской, в честь российского императора Александра. Об этом Томасу Брауну поведал за обедом комендант крепости Николай Булыгин. Разговор, в котором принимал участие помощник коменданта Тараканов, велся на английском языке, русские им владели вполне сносно.
– Где вы так научились английскому языку? — поинтересовался Томас Браун, закуривая свою традиционную послеобеденную трубку.
– В нашем гарнизоне есть англичанин, Джон Вильямс, с ним мы и практикуемся, — ответил комендант.
– А жены ваши, как я вижу, языком не владеют? — кивнул шкипер вслед уходящим двум молодым красивым женщинам, креолке и индеанке, которые в молчании провели весь обед.
– Вашим — нет, — коротко ответил плечистый русобородый помощник коменданта.
– А вашим? — с чуть заметной иронией поинтересовался Браун.
– Мы хорошо понимаем друг друга. Лучше, чем вы нас, а мы вас.
– Я вижу, тут у вас много индейцев, выше по склону горы — целая деревня вигвамов, — уклонился от сарказма британец.
– Да, это столичная деревня трех объединившихся племен — мака, квилеутов и якима, резиденция их верховного вождя Ютрамаки, — пояснил Булыгин. — Жена моего помощника — дочь вождя.
– Да-а, похоже, вы, русские, хорошо тут зацепились, — пыхнул трубкой шкипер. — Только знайте: индейцы коварны, им нельзя доверять.
– А мне говорили, что англичане коварны и вам нельзя доверять, — усмехнулся Булыгин. — Так что давайте оставим эти разговоры, мистер Браун. Вы лучше скажите, куда идете. Мне надо отправить на Ситку, в Ново-Архангельск, несколько человек.
– Нет проблем! Хоть весь гарнизон форта! Он у вас, как я вижу, не больше двадцати человек.
– У вас хорошее зрение, мистер. Но вы не можете видеть все… — комендант на секунду запнулся и закончил: — …и всех.
Возвратившись в Ново-Архангельск, Тимофей Никитич первым делом крестил жену и сына, с новокрещеной Еленой Юрьевной тут же и обвенчался, благо отец Герман, последний из валаамских монахов-миссионеров, пребывал в это время на Ситке. Затем, по указанию Баранова, засел за подробный отчет об экспедиции. Трудился в поте лица целую неделю, исписал стопу бумаги, а вывод был краткий: чтобы закрепляться на новой территории и расширять ее по мере необходимости, надо увеличивать количество людей, в первую очередь россиян. Александр Андреевич, внимательно изучив отчет, написал и отправил председателю Главного правления Российско-американской компании Михаилу Матвеевичу Булдакову обстоятельное письмо, а тот, в свою очередь, не промедлив ни дня, обратился с прошением к императору Александру Павловичу как покровителю РАК и получил высочайшую аудиенцию.
Государь принял главу Компании, акционерами которой был он сам и члены его семьи, в рабочем кабинете, на первом этаже левого крыла Зимнего дворца. На встречу пригласил графа Румянцева, канцлера и министра иностранных дел, недавно назначенного председателем Государственного совета. Значит, придает соответствующее значение моим предложениям, подумал Михаил Матвеевич, склоняя голову перед молодым царем. А предложения были предельно конкретными: во-первых, расширить в Русской Америке кораблестроение, в том числе и военное — для борьбы с морскими браконьерами и возможными посягательствами на российские владения на тихоокеанских берегах; во-вторых, разрешить Компании приобретение новых территорий для устройства на них торговых факторий и продовольственных хозяйств, дабы свести к минимуму снабжение Русской Америки из России; в-третьих, позволить Компании создавать за свой счет отряды военных волонтеров для защиты вновь приобретаемых территорий и помощи, при нужде, дружественным соседям; в-четвертых, для успешного выполнения предыдущих задач содействовать увеличению в Америке количества россиян за счет ссыльнопоселенцев и свободных добровольцев. Разумеется, все это потребует вложения значительных денежных средств, коих ни у Компании, ни у казны государственной нет, поэтому, в-пятых, необходимо привлечь деньги населения, для чего создать банк и выпустить в продажу облигации…
Белокурый стройный император рядом с седовласым министром казался еще более юным, чем был на самом деле,
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!