Шляпники - Тамзин Мерчант

– Надеюсь, оно не такое грубое и недоброе, как два последних отправленных им письма. – Последовала довольно долгая пауза, прежде чем она продолжила: – Из вашего молчания я заключаю, милорд, что письмо и впрямь грубое и недоброе?

Лорд Витлуф деликатно кашлянул.

– Король Франции – несносный спесивец, – заявил он. – У него раздутое самомнение и патологическая одержимость экзотическими фруктами.

Принцесса вздохнула.

– Прочтите мне письмо, пожалуйста.

– Я не думаю, что нежный слух Вашего Высочества стоит оскорблять подобными словами.

– Но если я перестану вести переписку с королём Луи, – терпеливо объяснила принцесса Георгина, – мы утратим надежду наладить отношения между Англией и Францией.

Лорд Витлуф пошуршал бумагой и сказал:

– Вашему Высочеству стоит наслаждаться клубничным мороженым и не беспокоиться об издёвках этого французского ничтожества.

– Если я хочу стать хорошей правительницей, я должна слушать людей, которые со мной не согласны, – возразила принцесса. – Кроме того, когда мне было пять, леди Эльза Кластертранс (которой тогда было пять с половиной) назвала меня «вонючей соплехнычкой» за то, что я слишком долго каталась на её лошадке-качалке. Сомневаюсь, что король Франции способен её переплюнуть.

Лорд Витлуф негромко вздохнул и начал читать.

Наступила тишина. Затем раздалось сухое шуршание сворачиваемой бумаги.

– Что ж. Это новая вершина дерзости, – сказала принцесса. Хоть её голос и звучал спокойно, в нём была какая-то нотка, похожая на нить, потянув за которую, можно размотать целый клубок.

– Воистину, – мрачно согласился лорд Витлуф. – Одно дело – посылать шпионов следить за соседями, и совсем другое – признаваться в этом.

– Я полагала, что шпионы должны оставаться тайной, а он так открыто сообщил мне об этом… Это весьма странно, – заметила принцесса.

– И он оскорбил вас! И к тому же оскорбил вашего отца, и прядильные станки, и, откровенно говоря, всех жителей Англии! – вскрикнул лорд Витлуф.

– Он и впрямь очень жестокий и недобрый, – признала принцесса дрожащим голосом.

– Ну полно, принцесса, – сказал лорд Витлуф, его голос неожиданно зазвучал утешающе. – Возможно, он станет менее грубым, если вы напишете ему ответ и сообщите, что умеете считать до десяти тысяч. И что вы лично сосчитали каждую из ваших новых пушек.

– Новых пушек? – пробормотала принцесса. – Каких новых пушек?

– Если вы подпишете эту бумагу, Ваше Высочество, я смогу сегодня же заказать Железолитейной фабрике изготовить десять тысяч новых пушек, – объявил лорд Витлуф. – Ваш отец должен был подписать эту бумагу ещё вчера.

– Но я заказала у Творцов Одежду Мира, – сказала принцесса. – Я бы хотела, чтобы мирные переговоры закончились успешно.

– И я хотел бы того же, принцесса. Но Творцы подводили нас и раньше. Стоит ли нам снова доверяться им? Их методы довольно старомодны, знаете ли…

– Одежда от Творцов – важная традиция моей семьи, – возразила принцесса. – Я не собираюсь отказываться от их услуг, даже если они один раз прошляпились, если можно так выразиться.

– Вы правы. Но бытует мнение, что есть и более здравомысленные изобретения, к которым можно обратиться для того, чтобы установить мир, – не сдавался лорд Витлуф. – Ружья, к примеру.

Корделия нагнулась вперёд, чтобы увидеть профиль принцессы. Её лоб пересекала сосредоточенная морщинка. Лорд Витлуф махал перед её носом листом бумаги и протягивал перо, кончик которого уже был обмакнут в чернила.

– Мирные переговоры должны состояться, как и планировалось. Но король Франции станет говорить гораздо вежливее, если в его сторону будет направлено огромное множество пушек.

Принцесса замялась. С пера прямо на её светлое платье упала чёрная чернильная клякса.

– Железолитейная Пушечная Фабрика готова, Ваше Высочество, – продолжал давить лорд Витлуф. – Там используются новейшие современные технологии. Всё, что требуется – это ваш королевский приказ выдать деньги из казны, и через три дня пушки будут готовы.

Принцесса молчала, глядя, как в зале снова гаснут свечи.

– Война – это ужасно, – наконец сказала она. – И мой отец верит в мир. Я обязана уважать его желания, пока он поправляет здоровье у моря. Так что я не стану заказывать у Железолитейной фабрики пушки. Сначала я попробую заключить мир. И на мирных переговорах я докажу королю Луи, что не боюсь с ним говорить.

Лорд Витлуф начал:

– Но это глупо, принцесса…

– Тише, милорд, спектакль снова начинается!

Корделия услышала, как лорд вздохнул и раздосадовано зашуршал бумагами. Она повернулась к Гусю. Его лицо за впечатляющими усами казалось обеспокоенным.

– Ваше Высочество! Леди и джентльмены! Весьма Драматическая Трагедия под названием «Гамлет» продолжается! – закричал юноша с трубой, и занавес поднялся.

Во второй половине пьесы сэр Хьюго вопил и стонал ещё больше, девица причитала ещё громче, а также, что было увлекательнее всего, состоялось сражение на мечах.

Сэр Хьюго свирепо размахивал своим серебряным мечом из стороны в сторону. Его противник с беспокойством уклонялся от взмахов его оружия, так что сражение напоминало скорее догонялки на сцене: сэр Хьюго делал блестящим клинком выпады, а его враг пригибался и уворачивался от него.

«Возможно, – подумала Корделия, – враг так напуган, потому что его собственный меч – раскрашенная серым деревяшка, а вот у сэра Хьюго, судя по всему, меч настоящий стальной».

Как только занавес опустился, Корделия вскочила, готовая перехватить принцессу. Но тут сэр Хьюго вышел из-за занавеса и поклонился девятнадцать раз, прежде чем наконец покинуть сцену.

Гусь с покрасневшими от аплодисментов ладонями поднялся с места. Корделия распахнула дверь и оказалась лицом к лицу со стражником, стоявшим снаружи королевской ложи.