В плену у гордости - Берта Эллвуд

Эжен не спускал с нее прищуренных глаз и сам себе удивлялся. Не прошло и четверти часа, как он встал, а сладострастные желания уже заявили о себе. Эта невысокая девушка в потертых джинсах, простой черной футболке и спортивной клетчатой куртке возбуждала его больше, чем любая полуобнаженная красавица. Серые глаза скользили по изгибам ее фигуры, лаская и раздевая, но руки оставались неподвижны. Пока он не мог позволить себе такой роскоши. Но миг блаженства уже недалек.

Беатрис чувствовала на себе жадный взгляд и в глубине души ждала, что он сейчас прикоснется к ней. Но Эжен не двигался с места. Неужели он презирает ее настолько, что не хочет даже дотронуться?

— Пошли завтракать, — лениво произнес он, потягиваясь, словно большой кот. — Думаю, в такую погоду лучше всего есть на свежем воздухе.

Они спустились на первый этаж и вышли во двор. Эжен, как гостеприимный хозяин, отправился в кухню, чтобы захватить что-нибудь съестное, а Беатрис уселась на плетеный стул в тени дерева. Над головой шумели ветви акации, покрытые трогательными светло-зелеными листочками и маленькими белыми цветами. Несмотря на ранний час, было уже тепло и в воздухе гудели деловитые шмели и пчелы. Веяло покоем, но в сердце девушки бушевал ураган эмоций.

Вернулся Эжен с большим подносом в руках, заставленным посудой и едой. Широко улыбаясь, он налил ей апельсинового сока и протянул вазу с фруктами. Беатрис выбрала персик и принялась методично нарезать его на мелкие дольки. В последнее время она могла есть только растительную пищу. При мысли о яичнице с беконом или бутербродах ее начинало мутить.

Сегодняшний день не обещал ничего нового. За завтраком они снова будут мило беседовать, потом Эжен любезно предложит ей прогуляться или прокатиться на лошади, а сам, принеся тысячу извинений, запрется в кабинете или вообще уедет в Марсель до вечера. А она опять будет слоняться по нескончаемым комнатам замка, пытаясь придумать себе какое-нибудь дело. К сожалению, она не могла ни читать, ни рисовать, ни даже копаться в саду, поскольку мысли ее не сосредоточивались ни на чем, кроме Эжена.

Что ж, ей снова придется играть роль скучающей бездельницы, которой совершенно все равно — смотреть в одну точку или шумно развлекаться.

Не спрашивать же, почему он всячески избегает ее! Тогда Эжен тут же поймет, что она буквально засыхает в его отсутствие. Что жаждет быть с ним двадцать четыре часа в сутки. Казалось, именно с такой целью он привез ее в этот уединенный замок. Беатрис ждала страстных объятий, поцелуев, волшебных ночей, переходящих в сказочные рассветы…

— После завтрака предлагаю съездить в Марсель, — неожиданно произнес Эжен, кладя вилку и нож на тарелку. — Похоже, ты ничего с собой не взяла, кроме джинсов и свитеров. — Он насмешливо взглянул на ее чуть покрасневшее и блестевшее от капелек пота лицо. — Лучшего не придумаешь для уикенда в Брайтоне, но для Лазурного берега немного жарковато. — Он допил кофе и решительно встал из-за стола. — Я куплю тебе какую-нибудь подходящую одежду.

Беатрис очень обрадовалась возможности провести с ним хотя бы несколько часов и не нашлась, что ответить.

Вдруг это начало?

При мысли о том, чем может закончиться поездка в Марсель, к щекам ее прилила кровь, сердце учащенно забилось. Понятно, вещи, которые она привезла с собой, ему не нравятся, не возбуждают его. Эжена всегда привлекала женственность, даже в одежде. Неужели у него на уме короткие платья с глубоким вырезом, полупрозрачное белье и высокие каблуки? Беатрис стало стыдно за свой непрезентабельный вид, и румянец на щеках загорелся ярче.

Наверное, поэтому она не удостоилась звания любовницы. Эжен Делакруа слишком хорош для простушки, которая толком-то и мужчину привлечь не умеет. Господи, но зачем тогда она вообще ему понадобилась?

Со смешанным чувством обиды и возмущения Беатрис подняла на него глаза. Она и так прекрасно знала, что не слишком привлекательна, к чему лишний раз напоминать? Упрек из уст бывшего возлюбленного причинил такую жестокую боль, что впору было расплакаться.

Эжен заметил, что при упоминании о магазинах золотистые глаза сразу заблестели, на щеках вспыхнул румянец. Эта жадность до нарядов и украшений покоробила его. Впервые за пять дней, проведенных в замке, на лице Беатрис отразились искренние эмоции. Стоило сказать про покупки, и она вся загорелась, словно рождественская елка. Но чего еще ждать от маленькой, продажной распутницы?

— Пойду выведу машину из гаража. Через десять минут спускайся к воротам.

Так, за отведенные десять минут надо успокоить сердцебиение и любым способом стереть со щек этот дурацкий красный цвет! Она не сомневалась, что по дороге в Марсель и в самом городе ей предстоит выдержать не одну атаку.

Он просто играет, забавляется. Тренируется в применении психологического давления. Наверное, это умение пригождается ему в работе с упрямыми клиентами, зло думала девушка, стаскивая через голову куртку. Она решила одеться во что-нибудь более подходящее, и выбор пал на единственную относительно прохладную вещь — темно-синюю хлопковую рубашку. Длинные рукава пришлось закатать, но в целом выглядела она в ней очень даже ничего.

По случаю поездки в город Беатрис даже слегка подкрасила глаза и губы. Эжену не должно быть стыдно за нее. Если сегодня он вознамерился провести время в компании своей жертвы, то ни в коем случае не должен пожалеть об этом решении. Он меняет тактику, значит, идет в наступление.

Что ж, я готова к атаке, подумала Беатрис и в последний раз прошлась расческой по волосам и сколола их на затылке. Поиграем вместе. Пока что ей неплохо удавалось холодное безразличие, но с каждым днем сохранять выдержку становилось все труднее. Эжен прекрасно знал, как вывести ее из себя и заставить открыть истинное лицо.

Во время поездки Беатрис в который уже раз убедилась, что при желании ее возлюбленный может быть просто неотразим. Он рассказывал о жизни в Штатах, вспоминал смешные случаи на работе. На одном из поворотов он остановил машину и пригласил девушку выйти.

— Отсюда открывается потрясающий вид на замок, — произнес Эжен, указывая рукой на вершину холма, где высилось старинное строение. — Никто из моих родных не любит это место. Считают его слишком удаленным от цивилизации. А мне нравится. Тем более что я вложил немало сил в его восстановление.

— И теперь с чувством заслуженной гордости можешь взирать на спасенный памятник архитектуры, — язвительно заметила Беатрис. — Флорентийская школа должна повесить твой портрет на доску почета.

Эжен рассмеялся и снова уселся за руль. Не отводя глаз, девушка следила за движениями сильных рук, за улыбкой, которая то и дело мелькала на его губах. Ветер трепал его светлые волосы, и ей казалось, что рядом сидит прежний Эжен, в которого она некогда влюбилась и не находила сил разлюбить. Она сглотнула и заставила себя смотреть в сторону. Кажется, кто-то позабыл, что является жертвой подлого шантажа!

Узкая дорога серпантином сбегала по холмам, но Эжен даже на поворотах не сбавлял скорости. Через открытый верх задувал ветер, и в машине было прохладно, несмотря на жаркое солнце.