Одно идеальное лето - Пейдж Тун

Он улыбается и качает головой:

– Элис, осталось недолго. Всего две недели.

– Почему две недели? – со вздохом спрашивает Лиззи.

– Потом уедет Элис, – просто отвечает он.

Я с силой сжимаю его ладонь.

Лиззи уезжает в воскресенье вечером, после утра, проведенного в Лалуорт-Коув. Мне кажется, в глубине души она рада, что уезжает, хотя и продолжает рассказывать о том, что это «помогло ей отвлечься» в ответ на мои извинения.

Я стою на платформе и машу ей на прощание рукой. Когда поезд уходит, меня переполняет грусть. Я напрочь испортила одну из наших последних встреч перед отъездом в университет. Плакали наши солнечные деньки на пляже в окружении парней. Я вспоминаю, с каким восторгом мы собирались в пятницу вечером в паб и как она восхищалась привлекательностью Джо, и испытываю острое сожаление. Как жаль, что это настроение не сохранилось на все выходные. Изменилась даже погода. Сегодня облачно, очень ветрено и влажно.

Родители пристально наблюдают за мной весь день. Папа собирается провести перед отъездом в Лондон воспитательную беседу.

– Итак, Элис, – начинает он, облокотившись на столешницу посреди кухни, причем таким тоном, что я сразу начинаю закипать, – через две недели ты уезжаешь.

– Да, папа, все мне об этом напоминают.

– Кто тебе напоминает?

Какая разница?

– Ты, мама, Лиззи, Джо…

– Значит, и Джо.

– Да, папа. Он тоже уезжает.

– Куда? – удивляется папа.

– В Лондон, – со вздохом отвечаю я.

– Не в Кембридж?

Опять двадцать пять…

– Нет, папа.

Он вздыхает с явным облегчением. Я тоже вздыхаю, но от грусти.

Он чувствует мое уныние.

– Ты сможешь видеться с ним, когда будешь приезжать домой на каникулы.

– Думаю да, – разлука кажется невыносимо долгой. – В любом случае не волнуйся. На этой неделе я подналягу на работу.

– Отличная мысль. Это поможет отвлечься, – обрадованно отвечает он, выпрямляясь.

Если бы…

Мы с мамой выходим на улицу, чтобы с ним попрощаться.

– Пока, любимый, – говорит мама и целует его.

– Хорошей недели, – ласково отвечает он ей, – ты просто умница, Мэри. Новая коллекция будет большим успехом.

Она кладет руки ему на шею, и они обнимаются. Я смотрю на их отношения в новом свете. Каково это – иметь рядом того, кто заботится и волнуется о тебе, навсегда… Я все время думаю о Джо, но теперь тоска по нему усиливается.

– Когда придет Джо? – спрашивает после папиного отъезда мама, словно прочитав мои мысли.

– После закрытия, – отвечаю я. – По воскресеньям они закрываются раньше.

– В одиннадцать?

– Скорее, в половину двенадцатого, ему еще надо убраться.

– Боже, Элис, как поздно.

Она еще не знает, что он приходит сюда после работы каждую ночь. В это время она всегда спит. Наверное, не стоило ей вообще об этом рассказывать, но теперь уже поздно.

Я жду на скамейке, ночь выдалась особенно холодная. К моему удивлению, открывается дверь на кухню и появляется мама.

– Элис! – восклицает она. – Что ты здесь делаешь?

– Жду Джо.

– Заходи внутрь. Ты замерзнешь насмерть! – переживает она. – Я все равно ложусь спать, – понимающе добавляет она.

Я встаю, подрагивая от холода, но возвращаюсь, чтобы оставить на скамейке записку для Джо с просьбой зайти внутрь.

Я жду на кухне. Услышав засов на калитке, я вскакиваю и бегу к двери.

– Джо? – шепчу я в темноту.

– Привет, – здоровается он, появляясь из-за угла.

– Мама спит. Она предложила зайти в дом. – Он выглядит настороженным. – Оставь Дайсона на парковке, – настаиваю я.

Я беру его за холодную руку и веду в гостиную, не забывая, что мамина спальня прямо у нас над головой.

Мы вместе садимся на диван, и я тесно прижимаюсь к нему. Он выглядит разбитым.

– Ты так устал. – Я глажу его по лицу, переполняясь сочувствием. – Приляг рядом со мной.

Я сдвигаюсь на край дивана, и он ложится, обхватив рукой мои плечи, чтобы я не упала. Он поворачивается и крепко прижимается ко мне. Я закрываю глаза. Оказаться в его объятиях – настоящее блаженство.

– Мне бы хотелось оказаться здесь с тобой вдвоем, – шепчу я. Его ровное, медленное дыхание действует на меня усыпляюще. Он не отвечает. – Может, нам стоит сбежать вместе.

И снова ответа нет. Я отстраняюсь и поворачиваюсь к нему. Джо крепко спит. Он выглядит таким спокойным. Я убираю с его лица прядь волос. Длинные, темные ресницы, на щеках – легкая щетина. Кожа идеально гладкая и загорелая. Я рассматриваю серебряное колечко в брови, потом нежно целую его в губы. Он совершенно отрубился. Я улыбаюсь, меня переполняет любовь. Но потом возвращается боль. И я знаю – это лишь слабое, далекое подобие того, что ждет впереди.

Мы с Джо лежим на диване почти до четырех утра, но потом он, вздрогнув, просыпается. Я кладу руку ему на грудь, чтобы успокоить его.

– Все хорошо, – шепчу я, – ты заснул.

Он резко садится, и я делаю то же самое. Глаза болезненно ноют. Последние три часа я провела в полудреме, но нормально поспать так и не удалось.

– Я лучше пойду, – обессиленно бормочет он.

– Останься до утра, – прошу я.

Он оглядывает темную гостиную.

– Где Дайсон?

– Я закрыла его на кухне.

Он кивает и собирается встать. Я тяну его обратно на диван.

– Останься до утра, – настаиваю я.

Он качает головой, поглядывая на лестницу.

– Мама не против, – уверяю я.

– Нет. Я лучше пойду.

Я тяжело вздыхаю, когда он встает. Провожаю его на кухню, где медленно встает непривычно вялый Дайсон.

– Увидимся позже? – спрашивает он, уходя.

– Ты работаешь весь день?

– Только вечером.

– Тогда приходи к обеду. Может, устроим пикник на рифе.

Он кивает и наклоняется меня поцеловать, потом открывает дверь и выводит Дайсона на улицу.

– Люблю тебя, – тихо говорю я ему вслед.

– Я тебя больше.

– Нет, я.

– Нет, я.

Он улыбается мне, его лицо немного светлеет. Несколько мгновений постояв у двери, я отправляюсь спать наверх.