Барометр падает - Эдриан Маккинти

— Нет-нет! Как ты мог подумать! Скользкий пол, она за что-то зацепилась, поскользнулась и упала с лестницы. Переломов, как показал рентген, не было.

— Она вызывала полицию?

— Я прекрасно понимаю, на что ты намекаешь, но поверь, я не поднимал на нее руку, не могу ударить женщину, даже вообразить этого не в состоянии. Нелепая случайность. Об этом случае Рейчел вспомнила только тогда, когда я предложил, чтобы дети жили у меня. В конечном итоге мы пришли к компромиссу. Развод, в общем-то, был мирным. В прошлом году наши отношения были даже лучше, чем когда-либо. Она, казалось, даже радовалась, что моя жизнь наладилась.

— Закон на вашей стороне: ее действия нарушают условия соглашения между вами.

— Да, это, в общем-то, дело полиции…

— Тогда почему вы не обратились туда?

— Я, то есть Том, с ними консультировался. Но я пока не хочу прибегать к их помощи. Полагаю, сначала неплохо было бы попробовать обратиться к знатокам своего дела, а потом уже — в чертову Гарду или, упаси боже, в Интерпол. Они могут ее вспугнуть, и она совершит какую-нибудь глупость.

Киллиан, сам небольшой поклонник полиции, одобрительно кивнул:

— Вы даже предположить не можете, где она может быть?

— Хотел бы я знать… У Тома есть несколько хороших зацепок.

— Когда есть с чего начать, работать будет проще.

— У меня есть доказательства, что она снова принимает наркотики, общается с такими же, как она, наркоманами и «толкачами». Бедные девочки! Я всерьез беспокоюсь за их здоровье и благополучие. У меня нервы на пределе…

— Прекрасно вас понимаю. — В голосе Киллиана прозвучало искреннее сочувствие. Он имел дело с наркоманами — они намного хуже пьяниц или азартных игроков. — Где ее видели в последний раз?

— В трейлер-парке на окраине Колрейна. Эта стоянка — дом родной для наркоманов! Ты хоть понимаешь, что приходилось видеть девочкам?! Ведь Сью только пять лет!

— Колрейн, значит. Когда?

— Дня два назад.

— Точно?

— Да. Но где они сейчас, этого я не знаю. Том собрал целое досье, завтра он отдаст тебе отчеты сыщиков вместе с чеком.

Коултер допил свое виски и вдруг разрыдался.

Увиденное поразило Киллиана. Коултер, который на экране всегда выглядел сильным, несокрушимым, ядовитым, мечущим громы и молнии, вдруг предстал перед ним слабым, уязвимым, доведенным до ручки несчастным отцом.

— Прости… Это все нервы.

— Ничего, — смущенно пробормотал Киллиан.

— Я так хочу вернуть девочек… Хелен не возражает. Она только рада будет. Она хочет, чтобы у Анджелики были взрослые сестренки. Ты знаешь… у нас с ней больше не будет детей… Все было так сложно, так тяжело… Клэр сейчас семь лет, она забудет это приключение. Киллиан, я так хочу, чтобы мои дети были… счастливы. Мы будем счастливой семьей. Разумеется, когда подойдет срок рожать, мы вернемся в Ирландию. Но и здесь могло бы быть хорошо… Только как можно дальше от этой наркоманки и ее дружков… Боже милостивый! — Коултер уронил голову на руки.

Плечи его вздрагивали, он всхлипывал. Киллиану казалось, что в поведении Коултера не было никакого позерства, его горе было истинным.

Киллиан испытывал неловкость рядом с таким бурным проявлением чувств, он выглянул в окно, но в сгущающейся тьме ничего нельзя было разобрать.

— Извини, — пробормотал Коултер, не поднимая головы.

Киллиан взглянул на макушку Коултера — краска для волос запачкала кожу — и тихо произнес:

— Все нормально.

— Теперь ты понимаешь, почему для меня так важно разыскать ее? — Коултер поднял заплаканное лицо.

— Конечно. Мне очень жаль. Я понимаю ваши чувства, мистер Коултер.

Коултер кивнул и осушил стакан. Встал, потянулся:

— Зови меня Ричардом. Пошли вниз, поужинаем, покажу тебе свои картины.

— Мистер Коултер, вообще-то мне нужно вернуться в Гонконг к двенадцати и… — Киллиан посмотрел на часы.

Коултер вытер слезы и рассмеялся:

— Никаких отговорок! Чтобы встретиться с тобой, я слишком долго сюда добирался. Пошли-пошли, расскажешь мне о себе. Так, стоп! Подожди, я приведу Хелен.

Хелен, одетая в свободное вечернее платье-декольте, появилась в дверях. Втроем они спустились на лифте в фойе казино.

Стены украшали потрясающие, со вкусом подобранные небольшие полотна. Моне, Пикассо, Мане, Климт… Галерея была открыта для публики, но никого в ней не было: все отдыхали в ресторане.

— Прежде чем открыть это казино, я советовался со знаменитым Стивом Уинном, игорным магнатом. Ты знаком с ним? — поинтересовался Коултер.

— Нет, — отозвался Киллиан.

— Это его идея. Американские деньги сейчас стали китайскими. А что китайцы любят больше всего на свете?

— Не знаю, — признался Киллиан.

— Азартные игры! Совершенно разложившаяся морально нация, в отличие от нас. Тотализатор превратился для них в новую религию — постоянно толкутся у букмекеров, ставят на все подряд. Эти люди с головой поглощены играми, даже женщины.

— Понимаю…

— Как бы то ни было, по меркам Макао это маленькое казино, но мы делаем ставку на избранный круг клиентов. Попомни мои слова, приятель, когда Британское управление аэропортов окончательно добьет курицу, несущую золотые яйца, и моя авиакомпания пойдет ко дну, это место по-прежнему будет приносить прибыль.

Они прошли по пустой галерее в зал современного искусства, который также был пуст — маячили только двое безразличных охранников.

— Вам нравятся картины? — полюбопытствовала Хелен.

— Да. Всемерно пытаюсь расширить свой кругозор.

— Это свойственно всем людям. Пошли, поужинаем! — предложил Коултер.

В ресторане «Перл» при казино «Коултер-Макао» яблоку негде было упасть. Ресторан был открыт всего две недели назад, и шеф-повар работал так, словно участвовал в гонке за звездой Мишлена.[6] В ресторане подавались блюда португальско-кантонской кухни, но Киллиан, не до конца опомнившийся от ощущений, вызванных путешествием на катере, отказался от трюфелей и странных рыбных яств, заказав себе хорошо прожаренный стейк, чем вызвал негодование шеф-повара.

Вино текло рекой.

Завязался непринужденный разговор.

Хелен рассказывала о своем детстве в Южной Италии, о начале модельной карьеры, о том, как она приехала в Дублин на какое-то автошоу, о первой встрече с Ричардом. Она упоминала Париж, Лос-Анджелес, Милан, Лондон, Нью-Йорк, и, в отличие от большинства моделей, с которыми встречался Киллиан, Хелен действительно знала эти города, а не только выставочные центры или павильоны Брайант-парка. Ему нравилась Хелен, он ощущал расположение Коултера. Для человека с таким положением вряд ли было обычным делом ужинать в обществе своего наемного работника. Киллиан понимал, что причина оказанной чести крылась отнюдь не в его яркой личности. Он не был словоохотлив, если только разговор не касался дел, не знал анекдотов, стеснялся рассказов о своем неблагополучном детстве, о Нью-Йорке, о «работе» в Белфасте. Да, у него было в запасе множество историй, правда вряд ли рассчитанных на женские уши. Но он умел слушать, потому, не перебивая, улыбался акценту Хелен и кивал рассказам Ричарда о лондонских знаменитостях.