Рус. Защитник и Освободитель - Вадим Крабов

— Принц! — бас почти физически придавил этрусков, — Рус!!! — и вскоре, ломая строй, на оперативный простор вырвался здоровенный воин, даже по сравнению с немаленькими сородичами, и галопом поскакал к месту встречи командования с «божьим сыном».

— Радан! — обрадовался Рус. Сам себе не верил, что эта встреча так приятно заденет сердце.

Простодушный богатырь смял бывшего принца до треска костей.

— Раздавишь, — прохрипел Рус и только тогда великан его отпустил.

Сотник, недовольно вздохнув, объявил неурочный привал, и товарищи присели на травку. На Руса полился поток самых разных сведений. Незаметно появилось легкое вино и незатейливая снедь, а воины, как бы невзначай, норовили пройти по важным «привальным» делам непременно рядом с этой парочкой и поближе глянуть на «сына Френома», а некоторые утверждали, что и «Самого». Выносили заключение: «Мелковат». Кто с грустью, кто восторженно, кто со злорадством, кто с разочарованием — и это еще не полный набор чувств, которые Рус замечал на себе. Но особо прислушиваться к ощущениям было некогда — Радан не давал.

Выслушал приветы от Линды, принял огромную благодарность за сыновей, погоревал о потерях. Погибли Ростичар и невезучий, уже попадавший под пламя мага-Пылающего, Вроцлант.

— Может еще кто пирует в чертогах Френома, но узнал только них, — грустно закончил Радан, — а ты как, принц, ой, прости…

— Ничего, Радан, зови меня Русом, для тебя это просто! — тем самым закончил его неуклюжие метания с обращением к старому товарищу, «с которым на бергата ходил». Кстати, эту историю знала вся сотня и тихо посмеивалась. Теперь убедились — зря.

— Действительно, — согласился майор, — ты уже не царь, а мы давно знакомы (как для этого большого простодушного человека все просто! Немногим более трех месяцев — давно!). Точно, Рус! Не князям же тебя звать? А по божественной части я не разбираюсь, не обессудь…

В беседе с простоватым майором, хитрый «пасынок бога» ушел от разговоров о себе, пообещав только, что в городе познакомит с женой-красавицей.

Слово за слово, время пролетело незаметно, и скоро скомандовали выдвижение. Рус занял место в десятке Радана. Он дослужился до десятника — этим званием похвастался первым делом. Сотник, конечно, предлагал поехать рядом с ним, но «Четвертичный царь» отказался.

Менее чем через две дневные четверти отряд въехал в город Кушинар.

Город Руса поразил. Он впервые в этом мире встретил регулярную плановую застройку. Был бы более образован, то сказал бы о линейной структуре. Это когда вдоль побережья, параллельно друг другу, идут длинные широкие проспекты, пересекаемые под идеально прямым углом чуть более узкими короткими улицами, которые конкретно в Кушинаре упирались в порт, растянутый вдоль всего города. Бухта, такая как в Ольвии, здесь отсутствовала. Зато имелась выступающая в море длинная подковообразная скальная гряда, служащая отличным волноломом и защитой от сильных океанских штормов, а высокий маяк не ней — прекрасным ориентиром.

«И такой город в «просвещенных» странах считается варварским?!», — мысленно возмутился он. А дело в том, что кушинги признавали только богов моря — Гида, ветра — Эйя и тьмы — Эра[13]. А еще, как выходцы из кочевого племени, не забывали и Души Предков.

Невысокая каменная стена, окружающая большой город (то есть все княжество Кушинар) служила скорее для порядка, чем реально защищала от набегов. Князья торговцев давным-давно заключили с кочевниками взаимовыгодное соглашение, и последнее нападение на город случилось лет триста назад.

Тогда племя грабителей недолго радовалось богатым трофеям. Их же «добрые соседи» забыли прежнюю дружбу и стали гонять отступников по всей степи. Прошел год или два и название того племени кануло в реку забвения. Не иначе, клятва поспособствовала. «Память Предков» — не шутка.

Но договор-договором, хоть и связанный клятвой «Памяти Предков», а хитрые купцы старались не выделяться, всеми возможными способами подчеркивали «бедность» княжества. Добротные дома строили не выше трех этажей, храмы — совершенно без серебряно-золотого убранства и даже канализацию провели поверхностную, по открытым каналам вдоль периферийных улиц, а вполне могли устроить подземную. Незачем вызывать зависть у беспокойных соседей.

Рус специально, чтобы осмотреть город, попросил проводника, который вел их с Гелинией к княжескому дворцу: «Давай, уважаемый, помедленней и не по одной улице. Посворачиваем на другие. Хорошо?». Ехал и не мог налюбоваться постройками и планировкой, так похожей на старый Питер. Если судить по телепередачам, в самой «культурной столице» ему побывать не довелось.

— Там невольничий рынок, — пояснял мужчина средних лет, гарцуя на красивом, но глупом единороге, который с трудом терпел требование хозяина идти шагом. — Пока он, как и остальные рынки закрыты… не скажешь, господин князь, надолго? — при этом делал вид, что ему это совершенно безразлично.

Проводник выглядел, как типичный состоятельный кушинг: небольшой животик и аккуратная бородка без усов. Если бы курил трубку, то напомнил бы Русу морского волка из детских воспоминаний, эдакого шкипера. Одевался сей богатый муж тоже типично — неброско: темные штаны, темная куртка, темная шляпа с полями. Достаток подчеркивал только богатый пояс — кушак, вышитый золотом с вкраплением драгоценных камней. Да, пожалуй, материальчик из которого и была пошита эта «неброскость» — дорогущее сукно (северная весна прохладна) с «седлом» на штанах и «заплатами» на локтях из тонко выделанной замши коричневого цвета. Кинжал и короткая сабля в изящных ножнах — само собой.

— Я, господин Рид, не собираюсь вмешиваться в торговлю, — этими словами заработал у проводника довольный блеск в глазах, который сменился на тусклое разочарование при следующих словах, — но невольничий рынок будет закрыт навсегда. Да, уважаемый Рид, я не шучу. У нас, у этрусков, рабство не приветствуется. Так что перепрофилируете то место с выгодным расположением.

— Но… господин князь, — купец, видя спокойное настроение нового главы города-государства, решился возразить, — а кто у вас занимается грязными работами, недостойными таких великих воинов, как вы?

— Мне приятна твоя лесть, уважаемый, но для нас, «великих воинов», — чуточку поддразнил проводника, — нет недостойных работ… а вот скажи честно, — продолжил после секундной задумчивости, — вам, живущим на севере, когда до ближайших населенных земель тысячи миль… если я не ошибаюсь, к югу приходится обходить пустынный полуостров, так ведь?

— О! Князь великий географ! — раздосадованный купец не удержался от шпильки, прикрытой грубой лестью.