Ассоциация вольных стрелков имени товарища Вильгельма Телля и друга его Робина Гуда - Юрий Артемьев

— Сначала что-нибудь попить. А потом можно и поесть.

Женщина стала суетиться, гремя чашками, ложками… А я спросил у парня:

— Давно я валяюсь?

— Второй день пошёл.

— Ясно… Нин! Ты как?

Она посмотрела на меня каким-то странным взглядом, а потом ни с того, ни с сего взяла и бухнулась передо мною на колени…

— Ты чего? — я смотрел не понимая…

— Доченька! Спасибо тебе огромное!

— Нина! Встань с колен-то…

Я стал поднимать женщину. Но сил не хватало. Сява тут же бросился мне помогать…

— Савелий мне рассказал, что ты спасла меня.

Вот оказывается, как его зовут на самом деле? Савелий…

А то всё Сява, Сява…

Наверное, из детства кличка прилепилась. Только ребёнок на вопрос: Как тебя зовут? Вместо Савва, мог ответить Сява. Хотя, кто его знает, как всё было на самом деле…

— Может быть и я… А что сказал доктор?

В разговор вмешался Савелий:

— Я видел такие раны и раньше… Удар ножом в сердце? После этого не выживают. А у Нинки даже и шрама на коже не осталось. Покажи ей, Нин!

Хозяйка квартиры безо всякого стыда распахнула кофточку на груди. Под левой грудью тонкой полоской белел на ровной коже лёгкий след. Ни раны, ни шрама.

— А доктор сказал, что его познаний в медицине не хватает для того, чтобы объяснять чудо. А чудесами заведует совсем другая канцелярия. Небесная… Вот так.

— Ребята! Дайте мне чаю попить. А то во рту сухо, как после пожара.

Мне налили полную кружку горячего, вкусно пахнущего чая… Чай был густой и сладкий… Я намазал ломоть серого хлеба сливочным маслом и с удовольствием наслаждался завтраком…

Савва стал куда-то собираться.

— Ты куда?

— Сообщу, что ты проснулась. С тобой очень хотят пообщаться.

— Старший?

— Да.

— А этот где? Который Коля? — я кивнул в сторону Нины…

— Сбежал. — коротко ответил он. — Менты его ищут.

— Ясно…

Савелий ушёл. Я, допив чай, почувствовал в теле сытость, а в глазах снова появилась сонливость…

— Нин! Я пойду ещё полежу. Усталость какая-то…

— Да, да… Конечно…

Я снова завалился в кровать. Сон не шёл. Я просто лежал с закрытыми глазами и прокручивал события последних дней…

Мысли накладывались одна на другую… Сам не заметил, что уснул.

* * *

Мне давно не снились обычные сны. Осознанные сновидения, где я перемещался с Земли на другую планету — не в счёт. Это сначала казалось сном, когда я видел внутренности космического корабля глазами маленького мальчика. Но после всё стало на свои места. Путешествие моего сознания, хоть и кажутся фантастическими, но всё же стали мне уже привычными в этой реальности.

Но сейчас мне почему-то снился сон. Странный сон. Я не понимал ни времени, ни места, где всё происходит. Ясно было лишь, что всё происходит на Земле. Было не ясно, мой ли это мир из моего будущего, или это реальность, в которой я сейчас живу в теле Инги. Но Земля была именно Землёй…

Но это было будущее… Далёкое или близкое — было непонятно. Мир был разрушен. Целых зданий не видно было вовсе. Повсюду руины. Сохранившиеся стены домов не давали возможности понять в каком году, какого века изначально был построен дом.

Через нагромождения сломанных бетонных плит и горы битого кирпича я шёл, озираясь по сторонам. Чувство опасности не покидало меня. Во сне я не мог сообразить, чего я так боюсь. Но чувство страха буквально висело в воздухе… На мне были какие-то камуфлированные обноски бывшей военной формы.

Форма? Вытягиваю руку вперёд. Рукав… Камуфляж… Странная расцветка. Городская. Когда я был на войне, у нас была цифровая зелёнка… А это… Что-то типа «серый камыш»… Броника нет… Какой в *опу броник?

Ощупываю себя… Всё тело болит… Как будто меня долго били… Или я откуда-то упал… Но… Голова цела. На голове каска… Камуфляж. Наколенники, налокотники… Берцы… Как на страйкболе, блин. На спине ранец, набитый каким-то хабаром… Да… За спиной ощущался груз рюкзака, а в руках у меня какая-то модель автомата Калашникова. Явно что-то из будущего, так как автомат имел обвес в виде подствольного гранатомёта, фонарика и ещё чего-то. Отстегнул магазин. Ну да… 5,45… На ремне подсумок. Там ещё четыре «рожка»…

А почему я не в разгрузке? Так же удобнее будет…

Нет на мне разгрузки…

Нож в ножнах на ремне. Не мой нож. Незнакомый… Не штык-нож от АКС. Похитрее какой-то…

Я шёл мелкими шагами, стараясь не производить лишнего шума. Ведь шум мог привлечь внимание врагов…

Кто были эти враги? Я не знал. Куда я шёл? Я не знал.

Что произошло с этим миром? Понятия не имею…

* * *

Меня разбудили мужские голоса в соседней комнате.

Я завалился спать прямо в одежде. Тело затекло. Возможно, я спал в неудобной позе. Ломило буквально все косточки. Я покрутил головой, разминая шею, аж хрустнуло что-то в позвонках. Потянувшись, я вышел из комнаты…

На кухне снова сидели люди. На этот раз это были Савва, авторитет и какой-то незнакомый мне человек.

— А вот и наша спящая красавица. — прокомментировал моё приход законник.

— Добрый вечер! — проявил я вежливость. — Здесь угощают чаем?

Нины не было, но за хозяина суетился Сява. Он пристроил чайник на плиту и поставил передо мной на стол чистую чашку.

Размешивая чайной ложечкой сахар в горячем напитке, я разглядывал нового человека. Остальных я уже видел, а этот был мне не знаком. Что могу про него сказать? Абсолютно серая внешность. Люди с таким типажом обычно в наружке работают. Отвернулся от него и сразу же забыл его. А в толпе он незаметен настолько, что потом и не вспомнит никто, был он тут или нет.

Эдакий человек-невидимка. С руками и ногами из плоти и крови. Но его никто не видит…

Разговор всё никак не начинался. Потом старый вор всё же заговорил:

— Как тебе удалось спасти Нинку?

— Сама не понимаю. Когда увидела, как её бывший муж ножом пырнул, то стала её спасать. Зажала ей рану руками и молилась за то, чтобы она выжила.

— Сява сказал, что у тебя глаза светились зелёным цветом.

— Ну… Так у меня глаза такого цвета и есть… Зелёные. Мне уже говорили. Что иногда они светятся в темноте, как у кошки. А я и правда хорошо вижу в темноте…

— Да, так бывает… Но у Нинки не только кровь течь перестала из раны, но и рана исчезла… Доктор сказал, что это чудо.

Мне надоело оправдываться перед этим человеком. И хотя это было опасно,