Не надо, папа! - Эпсилон Тукана

Учиха, который вызывал у Данзо глубокую симпатию — Учиха Итачи.

Данзо жалел, что гениальный ребенок принадлежит именно к проклятому клану, но даже это его не портило. Учиха Итачи должен был стать ключевой фигурой для осуществления его мечты: любой ценой избавить Лист от угрозы Учиха. Данзо все никак не мог придумать, как ему незаметно прибрать к рукам это юное дарование. И тут вдруг девочка. Разумеется, герб Учиха на спине платья ничего не значил. Беспризорный ребенок мог найти это платье или украсть его. Носить и при этом не иметь к Учиха никакого отношения. Но интуиция подсказывала Данзо, что девчонка была кровным носителем шарингана, а не просто случайной бродягой.

— Ну-ну. Хирузен о ней знает?

— Я такой информацией не владею, Данзо-сама.

Данзо прищурился.

— Глаз с нее не спускай. Старые записи дай пересмотреть кому-то другому, а сам следи за ней. Если выяснится, что она не связана с Учиха ничем, кроме рисунка на своем платье, тогда оставим ее в покое. Но если она Учиха… — он коснулся бинтов, скрывающих правую половину лица. — Что ж, лишний шаринган не помешает.

Глава 8. Беспокойство

08

К концу первой недели на новом месте Сарада ощутила беспокойство. Слишком много людей знало о том, что она работает в чайной. Слишком много людей — это маленький Нанадайме и Учиха Итачи. Наруто был безобиден, хоть и порядком надоедлив. А вот осведомленность дяди Сараду взволновала.

Тревога с каждым днем нарастала. Сараде казалось, что за ней следят изо всех щелей. Она шла в одиночестве по грязной улице к ночлежке, но опасалась уже не пьяных гражданских, а чего-то невидимого, что скрывалось во мраке ночи и, казалось, внимательно за ней наблюдало.

И еще ей не давала покоя мысль: а что, если кто-то все-таки видел ее в первый вечер прибытия, пока она не успела прикрыть герб клана?

Из соседнего переулка слышались ругательства. Сарада таких слов даже и не знала, поэтому понять степень их оскорбительности было сложно. Вдоль деревянного забора, о который когда-то один пьяный мужчина бил другого, прогуливался пятнистый кот. Кот заметил ворона, сидящего на заборе, и зашипел. Птица в ответ хлопнула крыльями и скрипуче каркнула.

Мания преследования не отступала и сейчас. На мгновение Сарада задумалась, а вдруг это не паранойя? Вдруг за ней правда наблюдают и уже давно?

Использовать бы шаринган да осмотреться. Но нельзя.

Безвыходное положение. Нельзя было сражаться и активировать додзюцу, чтобы не раскрывать свою личность.

Сарада все ближе подходила к переходу, ведущему во внутренний двор дома, где находилась ночлежка, и с каждым шагом ее инстинкты кричали: «Остановись, Сарада! Вернись лучше в чайную».

Она приблизилась к арке и заглянула в нее.

Пусто.

Трусиха. У меня точно паранойя. Надо с этим что-то делать.

Сарада медленно продвигалась вперед. В переходе чувствовался крепкий запах мочи. За аркой виднелся дворик ночлежки, и она с удивлением обратила внимание, что на земле собралась целая стая воронов. Птицы каркали и прохаживались по двору. Откуда они здесь взялись? Кто-то рассыпал на земле корм?

Сарада уже дошла до середины арки, когда вороны вдруг перестали каркать и повернули к ней головы. Она оцепенела. По коже пробежал мороз. Первая птица сорвалась с места, пару шагов прыгнула по земле, расправляя крылья, и взмыла в воздух. За ней ринулись и другие. Сарада отступила к стене, закрывая лицо руками. Вокруг хлопали крылья, скользили по коже мягкие перья. Вороны трескуче кричали в уши, больно щипали клювами голые руки, ноги, уши, долбили очки и пытались сбить их на землю.

«Отстаньте, отстаньте от меня!» — мысленно взвыла Сарада.

Она не могла понять, почему птицы вдруг напали на нее. Это случайность или чья-то техника? А если техника, то что ей делать?! В переходе могут не заметить эту стычку, значит, можно контратаковать? Но кто противник?

Вороны вдруг перестали клеваться. Стая рассеялась, птицы упорхнули прочь из перехода. Сарада открыла глаза и поправила перекосившиеся очки.

Перед ней стоял дядя. Он был немного ниже, во тьме его лицо было практически неразличимо, только шаринган горел ярко-алым цветом. Мгновение, и дядя очутился в нескольких сантиметрах от нее. Локоть придавил горло, прижимая голову к стене. Что-то больно впилось в руку, будто игла, но Сарада не могла опустить голову и посмотреть, локоть на горле не позволял шевельнуться, а красные глаза дяди все так же глядели в душу. Он был совсем близко, Сарада чувствовала на лице его теплое дыхание. Одно крошечное движение, и их носы бы столкнулись, а пряди дядиных волос коснулись бы ее щек. Поразительная, смертельно опасная близость.

Учиха Итачи…

В тишине арки прозвучал требовательный голос:

— Кто ты?

Сарада сглотнула, еще четче ощущая давление локтя на горло. Она не могла проронить ни слова. Время остановилось. Не было ни Конохи, ни перехода. Только мрак и алое свечение шарингана, поработившее рассудок.

— Если ты враг Листа — я обязательно убью тебя.

Сарада попыталась отрицательно качнуть головой, но локоть лишь сильнее придавил ее к стене.

— Хорошо поняла?

Образ дяди внезапно рассыпался на десяток черных птиц, и те с карканьем упорхнули из перехода. Сарада судорожно вдохнула холодный ночной воздух. Сердце колотилось в груди как бешеное.

«Что это было? — мелькнула мысль. — Гендзюцу?»

Она коснулась руки, в которой чувствовала укол иглы.

— Эй, ты в