Не надо, папа! - Эпсилон Тукана

будут допрашивать. Может, даже пытать. Правду она со временем под пытками скажет, но ей не поверят и продолжат мучить. И обратно в деревню она не попадет. К чему врага выпускать в мирный Лист?

«Дядя, это ведь ты им сказал. Ты выдал меня», — горько подумала Сарада.

Мужчина подошел ближе.

— Учиха Сарада.

По коже пробежали мурашки. Странно было слышать свое полное имя, спустя столько времени, из уст человека прошлого.

— У меня к тебе очень много вопросов.

Морщинистое лицо, обмотанное бинтами, очутилось у самого ее носа, и она ощутила зловонное дыхание.

— Где ты выучилась искусству шиноби? Почему данных о тебе нет в архивах? Кто твои родители? Как ты связана с Учиха?

Вопросы сыпались один за другим. Сарада вжалась в спинку кресла. В голове внутренний голос отвечал на все вопросы по порядку:

В академии. Потому что я из будущего. Учиха Саске и Харуно Сакура. Я — единственная наследница клана Учиха!

Но ему же нельзя было этого сказать!

Ее мелко потряхивало, как тогда, во время атаки Девятихвостого Лиса. А ведь она думала, что стала сильнее хотя бы морально. Нет. Ничего подобного.

— Не хочешь говорить? — осведомился мужчина, прищурив единственный глаз.

Он отстранился, и Сарада наконец смогла вдохнуть. Незнакомец отошел к столу, разматывая бинты на правой половине лица.

— Жаль, Сугару, что у нас нет опытного Яманака. Все было бы гораздо быстрее и проще, — сказал он, обращаясь к шиноби в тигриной маске.

— Так точно, Данзо-сама.

Данзо-сама. Никогда не слышала об этом человеке.

Данзо сложил бинты на столе и снова вернулся. Правая половина лица была изуродована, веко скрытого прежде глаза — опущено. Он подошел еще ближе. Совсем как призрак Итачи в переходе у ночлежки. Вот только дядя, хоть и внушал трепет, но его легкое теплое дыхание оповещало: рядом с тобой живой человек, молодой и чистый. Должно быть, он был добр со своими близкими, даже нежен, и знай он о ней правду, может, и она бы смогла ощутить все это полноправно. Она ведь была его племянницей.

Веко правого глаза дрогнуло и открылось, являя красную радужку с парящими в ней запятыми томоэ. Додзюцу клана Учиха.

Сарада среагировала моментально. Чакра хлынула к глазам, активируя ее собственный шаринган. Зрачок правого глаза Данзо выпустил энергетический импульс. Обычный человек не заметил бы такого тонкого воздействия. Но кеккей генкай Сарады позволял ей видеть и сопротивляться вторжению в свой разум. Данзо пытался погрузить ее в гендзюцу.

«Чертов старик, шаннаро! Я — Учиха. Черта с два на мне это сработает!»

Шаринган отразил технику. Сарада послала в левый глаз мужчины ответную иллюзию, но он тоже парировал гендзюцу.

Очень опытен.

— Нахалка, — фыркнул Данзо, вновь отстраняясь.

Он неспешно вернулся к письменному столу и стал аккуратно заматывать лицо.

— Ты ведь должна понимать, что не выйдешь отсюда. Особенно после того, как видела мой шаринган. В твоих интересах рассказать мне все. Тогда ты умрешь быстро и безболезненно.

Сарада молчала.

— Все еще не хочешь, — пришел к заключению Данзо.

Что это за организация? Это не Военная Полиция, иначе меня бы допрашивали Учиха. Анбу?

— Я пытался быть с тобой мягче, но ты сопротивляешься гендзюцу. Что ж.

Мужчина поднял руку в непонятном жесте. Тигриная маска шевельнулась и приблизилась к ее стулу. В руке Анбу появился кунай.

Нет. Не надо. Пожалуйста.

Хотелось зажмуриться, чтобы не видеть, как лезвие тянется к ней, но веки не подчинялись, и глаза продолжали следить за острием куная, которое неуклонно приближалось к неподвижной правой руке.

Сердце колотилось. Сарада задыхалась от страха.

Когда-то в детстве она так же боялась уколов и анализов в госпитале, но врачи желали ей добра, а шиноби в тигриной маске — отнюдь нет.

Мгновение, и дикая боль пронзила правую руку. Кунай пригвоздил ее ладонь к поручню кресла. Сарада закричала, с ужасом наблюдая, как по тыльной стороне ладони растекается алая кровь. Тело сотрясала дрожь. Любое движение пальцем отзывалось в руке сильнейшей болью.

Нет, я этого ни за что не выдержу.

Сарада мужественно терпела боль на тренировках и в спаррингах. Порезы, ранения… Но в пылу битвы боль лишь прибавляла боевого духа. Сейчас же ее тело собирались уродовать и калечить, будто кусок мяса, а она не могла и шевельнуться.

Чертова волна, где же ты? Перекинь меня в другое время. Обещаю, я буду умнее. Стану сильнее и не позволю над собой издеваться. Появись, пожалуйста! Сейчас самое время тебе появиться!

Сарада уже клялась себе когда-то, но с тех пор ничего не изменилось.

— Ты слаба, — словно приговор объявил Данзо. — Ты долго не продержишься. Итак, повторяю. Кто твои…

Дверь скрипнула.

— Данзо! — хрипло прозвучал старческий голос.

В комнату вошли люди.

Так значит там, во тьме была дверь…

Бессмысленный вывод.

Шиноби молниеносно выдернул из ее руки кунай. Сарада снова вскрикнула. Опять боль и режущее касание лезвия о раненную плоть.

— Хирузен? — невинно осведомился Данзо.

Сарада облизнула сухие губы и взглянула на вошедших. Невысокий старичок в светлой одежде Хокаге с трубкой в зубах. Крепкий темноволосый мужчина в зеленом жилете Конохи. У последнего было хмурое суровое лицо, но Сарада его не испугалась. Больше, чем Данзо, она уже не могла бояться никого.

— Что все это значит? — гневно воскликнул суровый мужчина, завидев Сараду.

Старичок Хокаге тоже заметил ее, привязанную к креслу, и вынул изо рта трубку.

— Ты с ума сошел, Данзо, — жестко сказал Третий. — Ты что творишь?

— Не понимаю, о чем вы, — холодно ответил Данзо.

— Эта девочка принадлежит к нашему клану! — проревел суровый мужчина в жилете.

«Он Учиха? Откуда он знает?»

Правая рука понемногу немела от боли и шока.

Из-за спин вошедших выступил юный дядя.

— Ты… — вымолвил Данзо. — Я недооценил тебя, Учиха Итачи.

Сарада ничего не понимала. Она была уверена, что это дядя все подстроил, выдал ее внутренней безопасности деревни. Он же угрожал ей. Он обещал убить ее. Он вколол ей… Он ведь что-то вколол ей, да?

— Мы забираем ребенка, — объявил мужчина с суровым лицом. — И, Сандайме, я этого так не оставлю. Запомните мои слова.

— Я понимаю твой гнев, Фугаку. Для меня самого вся эта ситуация стала полнейшей неожиданностью. Я разберусь с этим.

— Сандайме. Клан выселили на окраину деревни. Военной Полиции урезали бюджет. А теперь вы похитили