Зеркальщик. Счастье из осколков - Наталья Алексеевна Мусникова

Ягодка, да так и охнула. Там, где ещё совсем недавно рвалась из упряжи каурая трёхлетка, валялись осколки разбитого зеркала.

- А где Ягодка? – пролепетала барышня, вопросительно глядя на сгрудившихся вокруг, оживлённо перешёптывающихся людей. – Откуда осколки зеркала взялись, мы что-то разбили?

Но возмущённого хозяина, коему следовало бы уже во всеуслышание оплакивать дорогую потерю, не обнаружилось, наоборот, все как-то разом поскучнели, притихли, почему-то испуганно поглядывая на Всеволода Алёновича. Девушка, поддавшись общему настрою, тоже посмотрела на Зеркальщика. Мужчина нахмурился, шрам на его щеке, и так-то розовый, окончательно потемнел, глаза стали подобны угольной пыли, а голос уподобился треску сухих сучьев в лесу:

- Ваша лошадь разбилась.

Всеволод Алёнович замер, ожидая ставшего привычным ужаса и отвращения, которые непременно появлялись всякий раз, как в ход шла Зеркальная магия, но девушка лишь внимательно огляделась по сторонам и растерянно пожала плечами:

- Но я не вижу даже пятнышка крови…

Зеркальщик кашлянул, народ опять оживлённо зашушукался, обсуждая нечаянное развлечение, девичью наивность и что-то ещё, что произносили с опаской и одними губами, постоянно косясь на Всеволода Алёновича.

- Ваша лошадь влетела в зеркальный щит, - Зеркальщик сверкнул глазами и жёстко продолжил, - я мог его удержать, но не стал. Бросился к Вам.

- От скорости, с коей неслась Ягодка, щит упал и разбился, - рассудительно произнесла Варенька  и подняла на мужчину печальные глаза. – Она погибла, да?

- Разбилась, - безжалостно подтвердил Зеркальщик, понимая, что и его короткое счастье прямо сейчас разлетится вдребезги подобно щиту. Вот сей же миг исказит девичье личико гримаса отвращения, нежные руки со сбитыми, окровавленными пальчиками оттолкнут его, а мягкий голосок произнесёт убийственно резкие слова.

Такое уже случалось прежде, Зеркальщик не раз сталкивался с тем, что его магия вызывает у всех без исключения, особенно хрупких барышень, суеверный страх и гадливость, как встреча с крысой в тёмном чулане. Однако пугаться Варвара Алексеевна не спешила. Вздохнула печально, смахнула с пушистых ресниц слезинку и благодарно склонила растрёпанную голову:

- Благодарю Вас, Всеволод Алёнович, Вы мне жизнь спасли.

Суровый дознаватель дрогнул, словно его наотмашь по лицу хлестнули, и недоверчиво переспросил, не смея поверить в чудо:

- Вы не гневаетесь?

Изумление Вареньки было столь сильным, что Всеволод Алёнович ощутил его каждой частичкой своего тела.

- На что же мне гневаться? Вы мне жизнь спасли.

- Ваша лошадь погибла.

Варвара Алексеевна вздохнула:

- Да, жаль Ягодку. Нашему кучеру она особенно дорога была, они по характеру схожи. И какая, хотелось бы знать, муха её укусила, что она так резко понесла? Неужто и правда на слова мои резкие обиделась?

Всеволод Алёнович нахмурился, хотел было что-то спросить, но тут к ним подкатился, иначе не скажешь, кругленький и гладенький, словно блинок на масляной неделе, мужчина с массивным докторским саквояжем.

- Ну-с, что у нас тут? – округлым, под стать фигуре, голосом спросил мужчина. – Всеволод Алёнович, Вы барышню с рук-то спустите, а то мне нет никакой возможности осмотр произвести. Да, попрошу всех мужчин отойти, а тебя, Любашенька, помощница моя верная, поближе подойти. Все остальные кыш отсюда, нечего тут толкотню устраивать, чай, не ярмарочные гулянья.

К удивлению Вареньки, доктора послушались все без исключения. Много позже барышне станет известно, что забавный господин, вызвавший у неё широкую улыбку, есть не кто иной, как широко известный Вафлев Никита Васильевич, наделённый сильным даром целителя. Злые языки шептались, что Никита Васильевич является также Некромантом, потому-де и пациенты у него умирают редко, но говорить о сём подозрении громко никто не решался. Мало ли, когда помощь доктора потребна станет.

- Ну-с, милая барышня, соблаговолите-ка мне в глаза посмотреть, - Никита Васильевич взял руку девушки в свою пухлую тёплую ладонь и вытащил из нагрудного кармана массивные часы на цепочке.

Варенька охотно выполнила просьбу доктора. Глаза у целителя оказались презанятные: синие, словно океан, а на дне таится что-то такое тёмное и неведанное. Не страшное, но предупреждающее о том, что пустой забавы ради нырять в глубину эту не следует, потому как на поверхность можно не выкарабкаться. Девушке стало отчего-то зябко, она передёрнула плечами и судорожно приподняла и так высокий стоячий воротник платья.

- Зазябли, барышня? – Никита Васильевич как-то странно усмехнулся, - ну ничего, ничего, это всё от нервов, пройдёт скоро.

Доктор жестом фокусника распахнул свой саквояж, и Вареньке показалось, что он сейчас подобно прыгунам в воду, ласточкой нырнёт в его глубину. Барышня даже глаза распахнула и дыхание затаила, но увы, чуда не случилось, Никита Васильевич лишь достал какой-то круглый пузатый пузырёк с лениво колыхающейся внутри тёмно-зелёной жидкостью, затем небольшую белую чашку, которую использовал для приготовления порошков либо для разведения декоктов, и ещё одну бутыль, побольше, с прозрачной жидкостью.

- Неужели Вы, Никита Васильевич, и воду с собой носите? – изумилась Варвара Алексеевна. – Уж её-то в каждом доме взять можно, хозяева только рады будут.

- Да если бы, - хмыкнул толстячок, проворно капая резко пахнущую зелёную жидкость в чашку. – Неприятно Вас разочаровывать, милая барышня, но далеко не в каждом доме даже доктору рады. Деревья-то в лесу и те разные, что уж говорить про людей. Вот и ношу я с собой пузырёк с водой, тем более что и водица в нём непростая.

Варенька даже на месте восторженно подпрыгнула и еле удержалась, чтобы в ладоши, словно маленькая девочка во время получения подарков, не захлопать:

- А живая? У Вас живая вода, да?

Никита Васильевич как-то странно кашлянул и замялся с ответом. На плечи Вареньки опустился тёплый плащ, девушка вздрогнула от неожиданности и поспешно вскинула голову.

- Не пугайтесь, Варвара Алексеевна, - Всеволод Алёнович приподнял в улыбке уголки губ, - мне просто помстилось, что Вы зазябли, вот я Вам плащ и принёс.

- Спасибо, - пролепетала барышня, во все глаза глядя на Зеркальщика. Что-то в его облике было не так, что-то изменилось, но утомлённый утренними впечатлениями и пережитыми треволнениями разум категорически отказывался рассуждать.

- Наш почтенный доктор для разведения своих чудодейных декоктов использует спирт, - между тем продолжал дознаватель, не замечая (или делая вид, что не замечает) замешательства девушки. – В некотором роде это тоже живая вода, особенно, если плеснуть на открытую рану, мда-с.

- А Вас никто не просил так делать! – обиженно вскинулся доктор. – Вы бы ещё маслом кипящим либо железом калёным увечья прижигать стали!

- Сами сунули мне эту бутыль и приказали