Две стороны неба - Алексей Корепанов

«Вот это здорово! — Роберт растерянно грыз ноготь. — Вот это да… Жалко Гедду, Паркинсона… Себя жалко… И все-таки давай, Софи! Давай, взрывай к чертям, хуже никому не будет, это уж точно!»

Он думал так, и ему было страшно от этих мыслей, и он вдруг почувствовал себя опустошенным до предела… И все-таки не верил, не мог заставить себя поверить в происходящее…

Наконец Софи вышла, бережно держа перед собой небольшой пластмассовый ящик с взрывчаткой. Она снова постояла, словно раздумывая, и медленно пошла по коридору.

Легко думать о смерти, когда знаешь, что она еще далеко. Легко думать о смерти, когда знаешь, что ничего пока из этой затеи выйти не может. Но когда исчезнет Одноухий Майкл, решать придется им двоим…

Роберт шел, все больше запутываясь в кошмарном хаосе мыслей, и наконец все они опустились куда-то в черную глубину и осталось одно вялое желание: скорее… Если так, то скорее…

А больше всего хотелось все-таки просто лечь на пол, прямо сейчас, лечь лицом вверх, к тусклым синим огням, и ни о чем не думать. Просто лежать, спокойно и долго, ловить прищуренными глазами синие лучики, лежать — и все…

И слабость в ногах. Он чуть не сел, но стиснул зубы и, прижимаясь к стене, двинулся дальше, за силуэтом Майкла.

Они дошли до конечной цели своего пути — регенерационных отсеков, жизненно важного узла Базы, — и тут Одноухий Майкл вышел на сцену. Софи сдвинула тяжелый люк первого отсека, подняла ящик и замерла, оглушенная голосом Майкла:

— А ну положи!

Майкл приближался к Софи, превратившейся в соляной столб, и нашаривал что-то в кармане. Софи опустила голову, и волосы упали ей на лицо.

— Я кому сказал: положи взрывчатку! — вкрадчиво повторил Майкл.

Софи молча втянула голову в плечи. Майкл подошел к ней вплотную, вырвал ящик у нее из рук и осторожно поставил у стены.

— Хотела всех угробить, стерва? Не зря болтала в баре, я чувствовал! А теперь слушай: сначала пойдешь со мной, а потом посмотрим.

Майкл отрывисто засмеялся, словно залаял, и замахнулся для удара. Роберт подобрался, как перед прыжком. Слабость в ногах пропала.

— Майкл! — громко сказал он, выходя на освещенное пространство.

Майкл быстро обернулся и с криком переломился пополам, потому что Роберт дважды выстрелил.

«Совсем как в кино», — подумал Роберт и вдруг его замутило.

Майкл, схватившись за грудь, осел на пол, к ногам неподвижной Софи, и не шевелился. Роберт поспешно наклонился, с трудом сдерживая обжегшую горло горечь. Где-то застучали шаги.

— Подожди, Софи! — давясь, простонал он. — Может быть, не надо?…

Софи изумленно посмотрела на него, потом на свой халат, по которому, поглощая разноцветные спирали, быстро расползалось темное пятно.

Роберт оцепенел. Софи поднесла руку к груди, открыла рот и начала медленно съезжать на пол, упираясь спиной в стену.

Когда Роберт вошел в Круглый зал, там было уже довольно многолюдно. Все сидели так тихо, что со стороны коридора, откуда была видна только высокая кафедра, Круглый зал казался пустым. Тишину нарушал лишь шорох одежды, да изредка всхлипывал во сне завернутый в одеяло ребенок на руках миссис Фелпс. В креслах сидели человек пятьдесят, настолько отвыкших от общения, что они как будто растерялись от того, что их здесь так много, что они вместе — локтем можно задеть соседа — и что всех их поймал в ловушку яркий свет.

Роберт подавленно сел рядом со старухой Седберг, дремавшей, грозно нахмурив густые брови. Ему очень хотелось заплакать. Или завыть и выть долго-долго, до беспамятства…

Малютка Юджин страдальчески тер виски. Братья Мариньо вполголоса переговаривались, поглядывая на вечно сонную Женевьеву. Отрешенная от мирской суеты мадемуазель Эмма опять что-то шептала себе под нос. Каталинский хрипел, уткнувшись лицом в плечо Эриха Майера. Сидели, съежившись, мальчик и девочка, дети Уиллитов. Рассеянно рассматривала свои ярко-красные ногти Эдит, и худющие ноги ее были покрыты синяками, совсем как у Вирджинии… Смотрел прямо перед собой Ялмар Боркман, а его жена Эльза, напротив, крутила головой во все стороны. Была она еще очень красива, и сразу бросалось в глаза, что Гедда — ее копия. Гедды в зале не было. Вирджил Форрестол и здесь что-то считал, подслеповато тыча в клавиши карманного вычислителя. Еще в зале сидели Паркинсон со своей тетрадью, супруги Макдивитты и другие обитатели бывшего объекта «Фиалка».

— Братья! — традиционно начал О’Рэйли.

Роберт перевел глаза на кафедру. Головы остальных тоже повернулись к О’Рэйли, только Каталинский продолжал спать.

— Приятно видеть, как единодушно откликнулись вы на призыв собраться здесь, чтобы совместно обсудить некоторые вопросы. Ни для кого не секрет, что в нашем доме творится неладное. Здесь завелась непрошеная гостья — смерть. Наши ряды начали редеть катастрофически быстро. Я не говорю о внешних причинах, из-за которых с нами нет больше мистера Гриссома, Луиджи Альвезе…

— А что с ними? — удивилась Эльза Боркман, заталкивая под парик выбившуюся прядь рыжеватых волос.

— Их дальнейшая судьба пока неизвестна? — О’Рэйли вздохнул. — Ясно одно: живыми в руки коммунистов они не попадутся. Я продолжу мысль. — Он повысил голос: — Итак, кроме внешних причин и независимо от них, есть причины внутренние, причины слишком серьезные, чтобы ими пренебрегать. Я имею в виду насильственную смерть Скоти… м-м… Жоржа Требо, кончину Ричарда Леннокса и Вирджинии Грэхем. Эти люди ушли от нас совсем недавно, и мы должны разобраться, что привело их к гибели.

«Бедный Тедди Хэмер! — угрюмо подумал Роберт. — Никто еще не спохватился, что тебя не видно. А Майкл для мусоропровода подошел и с одним ухом. И с взрывчаткой».

Он поморщился, потому что очень уж заныло у него там, где раньше располагали душу.

— Что там разбираться! — хмуро сказал Малютка Юджин. — Скотину прикончили за дело, это ж ясно, он всем насолил. Эта сволочь Леннокс сам себя угробил, а Джин просто плеснула с перепоя в стакан не то, что хотела. Устраивает, мистер?

— Нет, не устраивает! Почему одних убивают, другие бегут, а третьи кончают самоубийством? Значит, что-то неладно в нашем общем доме, коли мы вместо еще более тесного сплочения скатились на путь раздоров. И это сейчас, когда так важно единство, когда мы должны выстоять во что бы то ни стало, потому что близится время великих перемен.

— Да ну?! — насмешливо выкрикнул Антоневич. — А мы и не слыхали о столь примечательных известиях, брели, так сказать, во тьме.

— Ирония здесь неуместна, — сухо произнес О’Рэйли и вытер слезящиеся глаза. — Мистер Питерс скончался, но я возьму на себя смелость утверждать, что с его смертью не утеряна связь с нашими единомышленниками на Земле.

О’Рэйли сделал эффектную паузу. Все молча ждали продолжения, а Роберт заерзал в кресле от злости.