Последний бой Василия Сталина - Максим Алексашин

Это обращение, подписанное командиром полка Героем Советского Союза майором И.И. Клещевым и батальонным комиссаром В.Г. Стельмащуком, было с энтузиазмом воспринято во всех частях воздушной армии.

Для освещения результатов соревнования и популяризации наиболее отличившихся летчиков, штурманов, воздушных стрелков—радистов, техников, связистов, воинов всех других специальностей широко использовались дивизионные многотиражные газеты и боевые листки. Были заведены т. н. «лицевые счета» на каждого соревнующегося, в которые заносились сбитые самолеты противника, уничтоженная боевая техника и живая сила, восстановленные свои самолеты и т. д., которые в виде таблиц вывешивались на видных местах.

В конце июня противник начал применять новую тактику: вместо больших групп немецких истребителей над полем боя все чаще стали появляться отдельные пары — «пираты», как называли их наши летчики. Они избегали открытых встреч с советскими истребителями, предпочитая охотиться за одиночными самолетами и совершать внезапные налеты на наши аэродромы. Большого вреда «пираты» не приносили, но хлопот доставляли немало. Особенно при налетах на аэродромы в тот момент, когда наши истребители, возвратившись с задания, заправляли свои машины горючим и боеприпасами.

ПВО аэродромов базирования советской авиации было слабым, поэтому «пираты», по существу, действовали безнаказанно: выводили из строя материальную часть, мешали работе технического состава».

Из этой статьи становится ясно, что напряженные бои под Сталинградом ковали совершенно иные кадры военных летчиков. Их задачей становилось не только выжить, как в первые дни войны, но и нанести максимальный урон противнику с минимальными потерями. Правда, эта задача перед нашей авиацией стояла всегда, но именно в огненном небе Сталинграда теория переросла в тактические приемы ведения боя. Кстати, заметьте, что и «лицевые счета», то есть списки официально сбитых самолетов, появились только летом 1942 года. О хороших организаторских способностях Василия Сталина и о том тяжелом периоде, когда немцы прижали наши части к Волге, рассказывает ветеран Великой Отечественной войны, майор в отставке Виктор Кузько: «В июле 1942 года наш, только что сформированный, зенитный артиллерийский полк прибыл на Юго—Западный фронт. Разгружались мы с железнодорожного эшелона на станции Валуйки под покровом ночи. А на рассвете зенитно—пулеметная рота, в которой я в звании младшего лейтенанта занимал должность командира взвода, получила боевое задание — обеспечить ПВО военного аэродрома в районе населенного пункта Уразово.

Примечательно было то, что на этом аэродроме дислоцировался полк под командованием Василия Сталина. Летчики в полку у Василия Сталина были отборные — опытные и заслуженные, все с орденами и медалями (видимо, еще за Халхин—Гол и за Испанию). А сам Василий Сталин орденов пока не заработал, но зато носил в петлицах по четыре шпалы (т. е. имел звание полковника), хотя было ему в то время всего 21 год от роду. Некоторые пилоты, окончившие вместе с ним летное училище, ходили тогда в простых лейтенантах.

Противостояли нашим сталинским соколам (здесь вполне уместно их так называть) асы из дивизии Рихтгоффена, тоже не менее опытные немецкие пилоты. Почти каждый день высоко в небе над Уразово можно было наблюдать воздушные схватки между советскими и немецкими летчиками. И побеждали большей частью наши (или расходились «с миром», если кончалось горючее).

Может быть, с Василием Сталиным я и не познакомился бы, если не расположение моих пулеметных «счетверенок» в отведенных взводу секторах аэродрома. С точки зрения обеспечения кругового обстрела все было правильно. Но две мои «счетверенки» (это 4 пулемета «Максим», соединенных в одну установку и имеющих общее спусковое устройство) торчали (именно — торчали, так как автомобиль с такой установкой быстро в землю не закопаешь) поблизости от взлетно—посадочной полосы и «нервировали» летчиков, когда они заходили на посадку. Доложили об этом Сталину. Он приехал к нам, посмотрел, матюгнулся, а затем посадил меня на свой «Виллис» и мы поехали выбирать новые огневые позиции, удобные и для нас, зенитчиков, и для летчиков.

Позиции—то мы выбрали, но обжиться на них как следует не удалось. Вскоре началось наше печально известное летнее отступление 1942 года.

Но еще до начала нашего большого отступления немцы узнали, что в Уразово находится родной сын Сталина, и однажды сбросили над аэродромом листовки, в которых он приглашался на воздушную дуэль. Говорят, что Василий рвался в бой. Но наше высшее командование, прознав о предстоящем поединке, срочно отозвало отчаянного и высокородного полковника в Москву, от греха подальше. А его истребительный полк тут же перевели в другое место.

На следующий день вместо опытных асов прибыли к нам на аэродром молодые необстрелянные пилоты, многие из которых даже звания имели не офицерские, а сержантские — видимо, их тоже, как и многих из нас, готовили на скорую руку. И вот здесь—то начались потери летчиков. Почти каждый день мы, к великому сожалению, недосчитывались одного— двух самолетов.

Командованию 434–го авиаполка пришлось принять меры предосторожности. Одна из них — организация постоянного дежурства на аэродроме двух — четырех истребителей, готовых к вылету. И очередной наскок «пиратов» окончился для них плачевно: оба «мессершмитта» оказались сбитыми четверкой «яков» под командованием майора Клещева. После еще двух—трех таких же неудачных попыток противник отказались от налетов на аэродром 434–го ИАП.

Вместо этого летчики Люфтваффе стали практиковать так называемую мышеловку. На деле это выглядело следующим образом. Встретив в воздухе относительно небольшую группу наших истребителей, фашисты начинали крутить карусель, то есть имитировать воздушный бой. Они хорошо знали, что советские летчики всегда поспешают на помощь своим. Когда кто—либо из советских летчиков входил в карусель, на него набрасывались все истребители противника и нередко сбивали. «Однажды и я, — вспоминает А.Ф. Семенов, — ведя четверку истребителей, чуть не оказался в такой мышеловке. Хорошо, что предупредил летчик Луцкий, успевший уже распознать эту хитрость фашистов».

За три недели ожесточенных боев 434–й истребительный авиационный полк, по существу, остался без самолетов. В жестоких воздушных боях, в условиях отступления и практического отсутствия запчастей, что не позволяло восстанавливать поврежденные самолеты, вышли из строя и многие летчики. Но полк внес свой вклад в общее дело: летчики 434–го ИАП совершили 880 боевых вылетов и уничтожили 35 самолетов противника. Судя по дальнейшим событиям, командование ВВС осталось довольным боевой работой 434–го ИАП в сложных условиях: полк продемонстрировал организованность и дисциплину и нанес заметный ущерб противнику, сохранив при этом костяк летного состава. В начале июля 1942 года полк вновь перебазировался в подмосковные Люберцы для пополнения летным составом и боевой техникой» (сайт «Страницы истории 32–го гвардейского Виленского орденов Ленина и Кутузова III степени истребительного авиационного полка», статья Сергея Исаева). О том, как воевали летчики Василия Сталина, рассказал Петр Иванович Казьмин: «Я попал на фронт весной 1942 года. Сначала моя эскадрилья находилась в районе Миллерово около Сталинграда. Потом я был переведен в ударный полк особого назначения (Особая группа № 1, или 434–го ИАП. — Авт.). Приходилось в любое время суток вылетать на перехват вражеских самолетов. В одну из ночей мне посчастливилось сбить сразу 2 вражеских самолета—разведчика противника. Я — ночник, в основном вылетал ночью. Сбил 5 фашистских самолетов, из них 4 — ночью. Однажды в нашу 42–го эскадрилью прилетел сын И.В. Сталина, Василий Сталин. Наутро его самолет не смог взлететь из—за выпавшего снега, и он решил оставить его в полку. На этом самолете я и продолжил воевать, в один из вылетов меня подбили «Хенкели». Загорелся, пришлось выбрасываться. Кольца на месте не оказалось. Когда его нашел и дернул, до земли оставались считаные метры, пролетел всего 3–4 секунды и приземлился» (http://schools.keldysh.ru/sch1275/VOV/kozlova1.html).