Дочь смотрителя маяка - Анн Росман

Спустя полчаса она припарковалась у старой гавани в Лангдраге и поднялась на борт своей яхты. И с плеч словно свалился тяжелый груз.

– Привет, лодочка, – тихо поздоровалась она, похлопав по борту свое сокровище. Какое счастье, что лодка принадлежит только ей. Карин ни за что на свете бы с ней не рассталась.

– Сегодня я одна, – сообщила она лодке, поглаживая полированное дерево. – Йоран больше не будет с нами плавать.

Она оглянулась по сторонам, чтобы удостовериться, что никто ее не видит. Людям может показаться странным, что она разговаривает с лодкой. Карин открыла дверь в трюм и спустилась вниз. Внутри пахло дизелем и керосином. Она почувствовала, как расслабляется.

Карин налила на ватку спирта и положила в нержавеющий обогреватель марки «Рефлекс», который надежно согревал яхту уже несколько лет. Он располагался в центре лодки и был снабжен плиткой, на которой можно было готовить еду. Плитка была закрыта со всех сторон на случай шторма, чтобы кастрюля не свалилась. Дизель уже был залит, оставалось только поднести зажигалку. Карин наполнила чайник и поставила на плитку. Потом легла на диван и стала ждать, пока вода вскипит под мерное покачивание волн.

Она даже задремала, но проснулась от свиста чайника. Женщина достала из рюкзака хлеб и сделала бутерброды. У бутербродов, съеденных на лодке, всегда был особый вкус. Снаружи стемнело, и при свете керосиновой лампы в трюме было уютно и спокойно. Она поставила диск. Стихи Эверта Тоба в исполнении Свена Бертиля. Карин взяла морскую карту. Йоран не понимал, почему ей нравилось часто ее разглядывать. Она провела пальцем от Люсекиля к Малэ, потом Серинэн и Гульхольмен, дальше на юг мимо Клэдесхольмен, маяка Баррлинда, через фьорд Марстранда. С закрытыми глазами она представляла себе все эти места. Карин читала названия фьордов, островов и шхер под звуки голоса Свена-Бертиля Тоба, исполнявшего стихи отца.[3]

Карин с детства обожала эти стихи. Лето они проводили с семьей на яхте, по вечерам они в трюме обсуждали, куда поплывут на следующий день. Ей давно пора было идти спать, но, видя живой интерес девочки к мореплаванию, родители разрешали ей задержаться. Папа знал все про историю Богуслена, и острова на карте оживали, когда он о них рассказывал. Яхта родителей была больше похожа на рыбацкую лодку, чем на яхту. Когда-то не ней и правда ловили рыбу, и у рыбаков она с ее красными парусами и традиционным дизайном – вызывала больше уважения, чем туристические пластиковые лодки.

Папа всегда болтал с рыбаками, а Карин слушала, пытаясь понять местный диалект, одновременно собирая ракушки и камушки. Лучшие ракушки попадались, когда рыбаки чистили сети. Карин улыбнулась своим воспоминаниям. Дядя Оке с острова Лилла Курнэ каждое лето играл на гармошке. Однажды, она забыла кофту, он хранил ее всю зиму и вернул на следующее лето. Фритц, директор порта на Рамсэ к югу от островов Кустерэарна, который любил пропустить рюмочку и нередко засыпал на палубе гостевой лодки. Тетя Герда на Кальвэ, которая пекла хлеб в каменной печи и угощала Карин с братом, когда они покупали у ее семьи крабов. С уходом рыбаков и их жен ушла целая эпоха. Сегодня в живых остались единицы, и рыбной ловлей они уже не занимаются.

Лодку дяди Стуре обнаружили дрейфующей по волнам в один солнечный октябрьский день. На восемьдесят седьмом году жизни он отправился за крабами и, судя по всему, упал за борт. Тело так и не нашли. Папа сказал, что дядя Стуре хотел бы себе такого конца. Но в то лето Карин боялась купаться, потому что где-то там в воде было тело дяди Стуре. У нее мурашки бежали при этой мысли. Сейчас мурашки у нее вызывает история Арвида Стернквиста.

И тут ее осенило. Она же может жить на лодке. Яхта станет ее домом. Много людей живут на лодках. Карин оглянулась. Ее яхта была марки «Кнокер-Имрам», металлическая французская яхта тридцать два фута длиной. На этих десяти тридцати метрах квадратных было все, что нужно для жизни, кроме стиральной машины и душа. Здесь был туалет, и стол, и кухонный уголок, и обогреватель. На диванах можно было спать, но было и место для матраса и дополнительная койка на носу. В мини-холодильнике было полно места для еды, и для одежды тоже место найдется. Карин открыла бар и выбрала бутылку с односолодовым виски – Ардбег семнадцатилетней выдержки. Она купила его прямо на заводе на острове Ислей у берегов Шотландии, куда плавала на этой самой лодке. С Йораном. Карин налила виски в бокал и добавил немного воды. Выпьем за новый дом, сказала она, и брызнула пару капель виски в трюме, потом надела обувь, вышла на палубе и брызнула немного в соленую воду. Я идиотка, подумала она, но от этого ритуала ей стало спокойнее.

Она еще полежала в трюме, глядя на звездное небо через люк в потолке, потом выключила обогреватель, почистил зубы в кухонном уголке и поставила будильник на час раньше, чтобы можно было успеть заехать домой принять душ перед работой. Она задула огонь в керосинке, и яхта погрузилась в полумрак. Но Карин чувствовала себя здесь в безопасности. Она пробралась на нос и залезла под одеяло. В койке было холодно, и она свернулась клубком, чтобы согреться. Несколькими минутами позже она согрелась и уснула под шум дождя, стучащего о палубу.

Маяк Патер Ностер, сентябрь 1962 года

Мать всегда говорила ей, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Ее мать, жена смотрителя маяка, знала о чем говорила. И родители доверяли Элин, хотя и замечали, что дочь сильно изменилась.

Нет, она не собиралась терять контроль над собой, но не могла не признать, что испытывает чувства к Арвиду. С их первой встречи она чувствовала, что между ними существует связь. И мысли о нем вызывали у нее улыбку.

Элин установила кучу правил, надеясь, что игра быстра ему наскучит. Но он только сказал, что уважает ее желания.

Они ходили на прогулки, но не в Марстрандн. Болтали ночи напролет, плавали на лодке, читали. Ей нравилось класть голову ему на колени и слушать, как он читает. Из его уст слова звучали по-другому, книжные образы оживали, обретали плоть и кровь. Он был герой, джентльмен, а она была принцесса. Арвид так же обожал музыку Эверта Тоба, как и она сама. Они танцевали вальс, напевая любимые песни.

Он познакомился с ее родителями. Смотритель маяка окинул ег изучающим взглядом, но не нашел ничего подозрительного. Арвид с интересом слушал, как работает маяк, и помог ему сделать сигнальный выстрел. Мать по-праздничному накрыла стол и угостила гостя кофе с семью видами печенья.

Медленно Элин начинала открываться на встречу чувствам в надежде, что он любит ее всю, а не только ее тело.

Без пары минут девять темно-зеленый «Ягуар» въехал на парковку перед зданием Судмедэкспертизы на Медисинарбергет и встал посреди разметки. Из машины вышла фру Сири фон Лангер в черных брюках, бледно-розовом пиджаке и туфлях от Шанель в тон. Карин пошла ей на встречу, гадая, почему Вальдемар не с ней.