Судьбы изменчивые лики - Наталья Голубева

Судя по тем знакам внимания, которые ей оказывали пусть даже коллеги, люди, просто зависящие от нее, Глория понимала, что у нее есть достоинства и она все еще привлекательна. Хотя реально отдавала себе отчет в том, что все эти знаки внимания скорее были необходимым атрибутом общения начальника и подчиненного, как и в том, что годы неумолимо подступали, а время делало свое дело. Но, тем не менее, любое внимание было приятно. Оно льстило ее женскому самолюбию, и было хорошим стимулом для того, чтобы всегда держать себя в форме. Еще совсем недавно ей казалось, что их встреча предопределена свыше как награда за все те жизненные перипетии, которые пришлось пережить. Чего еще можно было желать от судьбы? Хорошо сохранившаяся средних лет дама, не глупа и не дурна собой. И состоятельный, состоявшийся в этой жизни мужчина, один из совладельцев вполне успешной компании, да еще и с хорошей 10-летней разбежкой в возрасте. Казалось, что все в этой жизни складывается вполне логично. Он — давно вдовец, она давно в разводе. У них есть дети, которые тоже устроены, и даже внуки. Пройдена большая часть жизненного пути, который для каждого складывался по-разному, но в конечном итоге успешно. И вполне закономерным было бы соединение их судеб, когда два самодостаточных человека вполне успешно начинают новую, скорее всего не менее успешную жизнь. Казалось, ничто не может омрачить этот союз — один уровень, практически одинаковый статус, у каждого свое дело и определенная степень независимости, а следовательно, и общий круг интересов. А оказалось, что в личной жизни, особенно в семейном союзе равных не бывает. Кто-то все равно должен быть первым, кто-то кому-то должен подчиняться, уступать, подстраиваться, поступаться своими принципами и интересами.

Уже который день Глория, забравшись в самый дальний угол пляжа подальше от людских глаз, сидя на ненавистном лежаке с резиновым матрасом, опустив ноги в набегающие волны немного волнующегося моря рассуждала о смысле жизни и взаимоотношениях полов в немолодом возрасте. Очнувшись от столь серьезных философских размышлений, она только сейчас заметила, что по ее щекам текут слезы. Да, ей было до невозможности обидно, что все произошло так по-глупому. Но она и представить себе не могла, что когда-нибудь будет ронять крокодиловы слезы по поводу того, что ее оставил мужчина. Да еще как! Ее, свободную, независимую, уверенную в себе и правильности своих поступков, бросили как простую среднестатистическую тетку, еще и обругав напоследок, обвинив во всех мыслимых и немыслимых грехах. И что она имеет в результате? Чем закончилась вся ее эта самостоятельность, самодостаточность и прочая независимость? Ее деловая, казавшаяся такой важной, поездка была отменена по производственным причинам. Партнеры в последний момент оказались не готовыми к столь серьезным переговорам и попросили тайм-аут на эти летние месяцы. Ее союз с Макси вконец расстроился, и она, чтобы хоть как-то прийти в себя, ткнув наугад пальцем в карту, купила билет, села в самолет и благополучно приземлилась на берегу Эгейского моря, где и пытается сейчас привести в порядок свою душу и мысли. А ведь все могло сложиться иначе. От этих дум вновь наплывали воспоминания об их романтической встрече под небесами, в самолете во время перелета через океан, их отношениях, красивом ухаживании и таком обидном завершении отношений. И все начиналось сначала. Опять текли слезы, которые, казалось, невозможно было остановить никакими, даже самыми приятными мыслями о новой коллекции ее нарядов, забавных привычках ее очаровательных внуков, воспоминаниями о бесконечно любимой кошке Сьюзи. Натянув панаму до середины лица, Глория пыталась уговорить себя прекратить это внутреннее безобразие.

Ну можно же было, в конце концов, отменить эту поездку! Хотя раньше даже в мыслях Глория ничего подобного не могла допустить. Все само собой и образумилось бы. Она осталась бы с Макси и сейчас наслаждалась доминиканским раем, всеми прелестями экзотической жизни, испытывая душевный комфорт и спокойствие, а не коротала свое время в этом отеле. В нем, наверное, было хорошо, но только не ей с ее настроением. Единственным успокоением было море, которое подкрадывалось ненавязчиво и незаметно, завлекая вкрадчивым шепотом в свои воды. Оно забирало скверные мысли, плохое настроение, устанавливало барьер между теми проблемами, которые оставались на суше, и тем наслаждением, которое получал, соприкасаясь с ним. Своими теплыми волнами оно сначала обхватывало тело со всех сторон, а затем, покачивая, тихонько убаюкивало, нашептывая какую-нибудь древнюю притчу из своей долгой истории, заставляя победить те силы, которые привнесли в твой мир, мысли душевный разлад. Глория, незаметно для себя преодолевая расстояние, устремлялась все дальше и дальше, туда, где, казалось, билось огромное доброе сердце этого морского организма, которое непременно хотело всем помочь и успокоить, оградить от тягостных дум. Она заплывала далеко. Это была ее стихия. Еще с детства Глория любила покорять водные просторы, испытывая свои силы, волю, побеждая страх, сливаясь воедино с иным миром, растворяясь в нем и становясь его частичкой.

Далеко позади остались буйки. Условной границей допустимого маршрута для Глории уже который день была белоснежная яхта с трогательным названием «Дельфинчики», с изображением по правому борту резвящихся в волнах морской стихии двух прелестных морских созданий с премилыми хитрющими, кокетливыми мордашками. Каждый раз, подплывая к условному объекту, напоминающему, что пора возвращаться, Глория рассматривала их, и каждый раз видела нечто новое в их взгляде, настроении — то укор, то насмешку. Ее так это забавляло, что в голову даже не приходило обратить внимание на обитателей этой яхты, которая вдалеке от людских глаз расположилась здесь в тиши морских глубин и гордом одиночестве. И только теперь, непроизвольно подняв голову, она увидела неприкрытое любопытство во взгляде мужчины, который наблюдал за ней уже, наверное, достаточно давно, а возможно и ни один день.

— О! Мадам! Неужели вы, наконец, обратили на меня внимание?! Вы говорите по-английски? Я могу пригласить вас на борт своего судна? — так, чтобы его услышали, почти прокричал мужчина. Глории показалось, что он достаточно непожилого возраста, и, судя по спортивному телосложению, по тому, как он перевешивался через перила, скорее всего, выше среднего роста. Панама с широкими полями бросала тень на его лицо, на котором отчетливо были видны широкая улыбка и белоснежные зубы.

От неожиданности Глория сначала смутилась, а затем, помахав рукой любопытному, но вполне приветливому мужчине, поплыла в обратную сторону. Но плылось уже совсем с другим настроением. «Как немного надо все же женщине для счастья, даже до обидного немного! — размышляла она, медленно рассекая привычными движениями морскую гладь наконец успокоившегося моря. — На тебя просто обратили внимание. Ты даже не знаешь — кто и не знаешь почему? Обыкновенный повод пообщаться хотя бы с кем-нибудь для одиноко болтающегося в море мужчины. Но настроение меняется кардинально и, что немаловажно, в лучшую сторону».

Уже на берегу ей захотелось поменять купальник на более яркий и привлекательный, который она уже который день таскала с собой в спортивной сумке. Все это время было желание оставаться незамеченной, побыть наедине с собой в окружении этих незнакомых людей, которые уже раззнакомились друг с другом, активно общались. У них даже образовались стихийные компаний для совместного времяпрепровождения. Незаметно для себя Глория загорела. Ровный загар лег на ее тело красивым нежно-бронзовым оттенком, поэтому купальник глубокого желтого цвета оказался кстати, а резиновая шапочка цвета сирени и вовсе делала сочетание эффектным.