Судьбы изменчивые лики - Наталья Голубева

На сей раз, проплывая привычную дистанцию, она уже не концентрировала внимание на море, волнах, его энергетике. Где-то на уровне подсознания выплывал навязчивый вопрос: встретит ли сегодня она этого незнакомца? Мысли о нем Глория гнала от себя, но они все более напоминали о себе по мере приближения к яхте. Она плыла и плыла вперед. Что-то подсказывало ей, что можно было бы и изменить маршрут. Но что-то подсказывало и обратное. Это просто глупо. Не хотелось выглядеть кисейной барышней, которая, увидев мужчину, меняет свои привычки для того, чтобы продемонстрировать целомудрие, при этом, подглядывая исподтишка, не влачатся ли за ней. Она — солидная женщина, которая свой жизненный сценарий пишет сама и свои маршруты прокладывает тоже там, где ей это удобно.

Еще издалека она заметила знакомую фигуру все на том же месте и в той же позе. На дельфинчиков смотреть сегодня явно не возникало желания. Он здесь! Очень хотелось верить, что именно из-за нее.

— Мадам! Вы сегодня неприлично хороши! На фоне синего пространства вы смотритесь просто великолепно, — только и успел прокричать незнакомец.

Сердце от волнения начало энергично отстукивать свои удары, которые, казалось, были слышны даже рыбам — неизменным попутчикам Глории в ее морских путешествиях. Чтобы скрыть расплывающееся в улыбке от счастья лицо, словно у ребенка, который наконец-таки заполучил желанную игрушку, она помахала незнакомцу рукой и, повернув в обратную сторону, энергично стала рассекать морскую гладь.

«Наверное, что-то произошло? Но что такого могло произойти? Что вообще может измениться в моей жизни, особенно теперь? По собственной глупости я вернулась к тому, чем жила долгие годы: дела, бизнес, снова дела, снова бизнес, проблемы детей, опять дела, опять бизнес», — размышляла Глория. Вот только очень влекло к морю. Хотелось быстрее соединиться с его утренней прохладой. И когда же, наконец, наступит рассвет?!

Море, ласковое море! Как ты все понимаешь и все принимаешь! Еще вчера была печаль, и ты успокаивало. Сегодня появилось какое-то особое настроение, можно даже сказать, подъем, которого не испытывал давно, и ты ободряешь, посылая попутный ветерок. Глория как никогда плыла энергично красивым правильным классическим брассом. Пляж с его песчаным белеющим берегом остался далеко позади, а впереди на необозримые просторы разливалась морская синева. Но все равно хотелось быть замеченной и замеченной во всем блеске своих достоинств.

Глория все ускоряла и ускоряла брасс, приближаясь к заветному объекту. В привычном месте, где уже были различимы силуэты дельфинчиков, чего-то не хватало, что обычно дополняло привычную картину. Подняв глаза, она не увидела того самого приветливого мужчину, который, оказывается, успел стать частью ее курортной жизни. По инерции Глория продолжала энергично брассировать, но тело уже расслаблялось. Все так было неожиданно, что замешательство от увиденного пустого пространства, зияющего над яхтой, сбивало с ритма, с толку. По выработанной годами привычке в любой ситуации и при любых обстоятельствах собираться быстро с мыслями, делать вид, что ничего не произошло, и продолжать жить, принимать решения, Глория попыталась прибегнуть к испытанному методу. Но ничего не получалось. Ругая себя за легкомыслие, за то, что поддалась каким-то иллюзиям и вообразила невесть что, она резко повернула в обратную сторону, но плыть не хотелось ни вперед, ни назад. Перевернувшись на спину, глядя в небо, она слушала дыхание моря, его звуки, нежную мелодию легкого волнения. Сколько времени она так болталась в этом морском пространстве, Глория даже не пыталась представить. Понимая, что все равно надо возвращаться, она медленно поплыла прочь от места, которое еще совсем недавно, казалось, излучало такую приятную энергетику.

Выходя из моря, несмотря на закалку, почти обессиленной, а скорее, опустошенной, с одним желанием свалиться под тент на уже полюбившийся лежак, Глория вдруг заметила, что кто-то бесцеремонно уже расположился на нем.

— Мадам, вы, наверное, прообраз той, что пеной морской была рождена? Я решил ждать до победы. Ведь должно же наступить время, когда вы, наконец, выплывете?

Вода, стекающая с успевших выгореть белесых волос, ручейками растекалась по всему телу и уходила в песок. Она стояла перед этим симпатичным человеком, который, откровенно разглядывая, улыбался ей, в полной растерянности, не зная, что предпринять и, вообще, что делать? Нахамить за такую бесцеремонность? Но она была рада его видеть. Сделать вид, что его присутствие ей безразлично? Но и это было неправдой. Уплыть обратно в море? Полное ребячество!

— Не бойся, я ничего тебе не сделаю. Ты такая красивая… У тебя сильное красивое тело. Я пришел, чтобы увидеть тебя и спасти от морского плена, из которого вырваться сама ты, похоже, не сможешь никогда, — все с той же улыбкой, тихим, спокойным голосом, но тоном, не терпящим, а скорее, не предполагающим возражения, произнес незнакомец, поднимаясь навстречу Глории. Взяв за руку, он так нежно привлек ее к себе, что даже самая предвзятая к отношениям мужчины женщина и в самом плохом расположении духа, не смогла бы устоять перед таким вниманием. Глории же показалось, что во всех ее эмоциональных системах наступил паралич. Все было так неожиданно. Она красива, у нее красивое тело, она нравится. Но ведь совсем еще недавно все эти категории были предметом ее совершенно плохого настроения, многочисленных сомнений.

Да, она вовсе не ощущала своего возраста, не видела особой разницы между собой и теми, кто был моложе ее, всегда следила за собой. Но все равно во внешности уже хотелось что-то изменить, подправить. Она часто в последнее время укоряла себя за то, что мало времени проводит в тренажерном зале, да и массаж хотя бы отдельных частей тела давно не мешало бы сделать. Волосы отросли, вмешательство парикмахера тоже было бы кстати. А тут, оказывается, она может вполне нравиться такой, какая есть, — мокрой, прилизанной, без макияжа. Вот уж точно — самая дорогая красота — естественная. По сложившейся многолетней привычке все анализировать в сознании Глории этот процесс начал происходить достаточно интенсивно. Она терялась в догадках, путалась в сомнениях. С одной стороны с трудом верилось, что ее воображаемый образ соответствует действительности. Он, что, не видит или не понимает, что она вовсе не молода? Ну, стройна, подтянута, загар. Но все равно понятно, что не первой свежести. Наверное, очередная лесть, или же опережающий комплемент для решения каких-то своих дел? Но зачем? Он даже не знает, кто она, откуда, чем занимается, и вообще, на каком языке разговаривает? Возможно и правда все то, что он говорит. Но, ему-то зачем она нужна? Вокруг так много молоденьких девиц и молодых леди. Для полного сил и страсти импозантного мэна есть где разгуляться, даже с его самыми авантюрными фантазиями.

— Юсуф, меня зовут Юсуф, — глядя Глории в глаза, произнес этот так странно появившийся в ее жизни человек. — Оставь все свои сомнения. Смятения в твоей душе вовсе тебе не к лицу. Я думал, ты старше, а ты молода и прекрасна. Я украду тебя сегодня. В этих местах есть еще кое-что интересное, кроме моря, — все еще держа в своих больших ладонях ее руку, проговорил Юсуф. Прикоснувшись к ней сухими губами, заглянув в ее распахнутые, полные растерянности глаза, как бы спрашивая согласия, он, задержавшись еще на мгновение, затем, медленно, рассекая своими стопами песок, побрел прочь от этих мест. Глория так и осталась стоять обескураженной от всего происшедшего. Только потом, оставшись одна, она дала волю своим эмоциям. Сначала ее душил смех. Ну, это же просто смешно! Ну, как можно было в одночасье все так запутать и перепутать? Отсмеявшись вдоволь, ей вдруг стало совсем грустно, до безумия грустно. Пожалуй, впервые за долгие годы она задумалась над своим возрастом, над тем, как ей казалось, огромным отрезком времени, отделяющим ее от образа, который существовал в иллюзиях этого незнакомца и того, в котором жила в реальности. Впервые стало грустно, что эти уже когда-то прожитые годы навсегда ушли в вечность, и что бы она не предпринимала, как бы не щадило ее время, ей уже никогда не будет 35, и даже 40 и 45. Глория представила себя в каждом из этих возрастов, представила, какими бы заботами сейчас жила, будь ей на 10 или 15 лет меньше. Она любила каждый свой жизненный период, и у нее никогда не возникало желания что-то изменить, тем более возвратиться в прошлое. Пожалуй, впервые ей захотелось повернуть время вспять. Как бы сейчас без оглядки на возраст и обстоятельства она, словно в омут, бросилась бы в стихию рождающихся чувств, отдалась бы во власть этого незнакомца. Но реальность такова, что кто-то другой, а не она, станет жить чувствами этого человека, пойдет с ним по жизни, любя, страдая, восхищаясь. И ничего с этим невозможно поделать, невозможно изменить. Она должна оставаться в своем времени, жить в ладу со своим возрастам и обстоятельствами. Просто всю эту историю надо воспринимать, как приятное мгновение. Ей посчастливилось заглянуть в прошлое, которое в силу каких-то обстоятельств, могло бы сложиться совсем по-иному.