План создания Новой экономики. От воображаемого богатства к реальному - Дэвид Кортен

Слово «буканьеры» имеет некий красочный ореол, благодаря старым историям. Ярые либертарианцы, борцы за свободу личности и воли, они преследовали фортуну, следуя своим собственным правилам. В свое время они служили культовым выражением капитализма «свободного рынка» в его чистой форме.

Каперы, предшественники открытых акционерных обществ, по сути были пиратами, но привилегированными: король предоставлял им юридическую неприкосновенность взамен доли от награбленного.

Управляющие хедж-фондами Уолл-стрит, «однодневные трейдеры»[33], торговцы валютой и другие, не имеющие лицензии спекулянты фантомного богатства – настоящие пираты нашего времени, а банки Уолл-стрит – это уполномоченные каперы. Экономика – их океан. Открытые акционерные общества – привилегированные суда для хранения награбленного, фантомное богатство – оружие, а государство – их слуга-опекун.

Вот краткая захватывающая история о предприимчивых предках сегодняшних головорезов Уолл-стрит [26].

Со времен заката Римской империи вплоть до 1500 года Европа находилась под бременем беспорядочных, бесконечных и бессмысленных войн. Конкурирующие фракции боролись, доводя друг друга до истощения, с одной только целью – распространить свою власть на как можно более широкой территории. Государственные правители увеличивали свои земли – прежде всего, раздвигая границы посредством завоевания смежных территорий. Местные жители и захваченные территории, на которых они проживали, оказывались под центральным военным и административным контролем того города, в котором находился правящий король или император.

Непрекращающиеся насилие и хаос привели к тоске по монархии – единоличной власти, устанавливающей устойчивые государственные границы. Так было положено начало тому, что историки называют современной эрой. Как только континент был разделен на относительно устойчивые области, короли Европы удовлетворили свои амбиции на имперскую экспансию, прокладывая морские пути по морям и океанам, устанавливая суверенитет в дальних землях, над заокеанскими народами и ресурсами.

Национальные вооруженные силы и колониальное правительство по-прежнему играли важную роль в этой новой модели империи, но в основном европейские короли укрепляли свою власть и наполняли казну, предоставляя комиссии привилегированным авантюристам, бандитам и корпорациям, которые работали на них.

Так начался исторический переход от господства имперских монархов к господству имперских корпораций, от власти меча к власти денег.

Большинство из нас знает, что период колониальных завоеваний Европы прославился, прежде всего, благодаря деяниям великих авантюристов. Облеченные полномочиями и получившие финансирование от своих суверенов, они снаряжали морские экспедиции, которые сопровождались как великими открытиями, так и грабежами и резней на захваченных землях.

В поисках западного моря, по которому можно было бы проложить маршрут, открывающий путь к богатству Азии, Христофор Колумб высадился на остров Гаити (современная Гаити и Доминиканская Республика) в Вест-Индии в 1492 году и провозгласил эту землю частью Испании. Эрнандо де Сото[34], сначала занимавшийся торговлей рабами в Центральной Америке, позже объединился с Франсиско Писарро[35] в завоевательном походе на империю инков. Захватив Перу в 1532 году, португальцы в это же самое время основали свое первое поселение в Бразилии. Сото вернулся в Испанию одним из самых богатых мужчин своего времени, хотя его доля от всего награбленного составляла всего половину от добычи Писарро. В 1521 году Фернан Кортес[36] провозгласил мексиканскую империю Монтесума землею, принадлежащей Испании.

Испания экспроприировала из Южной и Центральной Америки огромное количество золота; это разрушило испанскую экономику и породило инфляцию во всей Европе. Такого количества золота оказалось больше чем достаточно, чтобы покупать товары, произведенные другими государствами, и это вело к атрофированию производительной способности Испании, страна попала в зависимость от импорта. В результате произошел спад экономической активности, от которого Испания никогда не оправилась.

Тревожит тот факт, что этот пример невероятно напоминает ситуацию, в которой оказалась современная экономика США, попав в зависимость от импорта американской экономики – с той лишь разницей, что американский импорт финансируется не украденным золотом, а внешним долгом.

Имеющие государственные привилегии знаменитые авантюристы прошлых веков действовали, как правило, независимо. Эти воры в законе были лишены каких-либо угрызений совести; они конкурировали или сотрудничали друг с другом, исходя из обстоятельств, личной выгоды и стремления к славе. Их миссия состояла в том, чтобы извлечь материальное богатство иностранных государств и народов любыми средствами, включая казни местных правителей, массовые убийства и порабощение коренных жителей. Остатки трофеев завоеватели делили со своим сувереном.

Прибыль, полученная в ходе завоеваний Испании в Северной и Южной Америке, вдохновила англичан, голландцев и французов, которые через некоторое время поделили между собой Африку, Азию и Северную Америку на колонии. Грабеж и монополистический контроль на захваченных территориях приносил прибыль государствам-победителям.

Конкурентная борьба за право на заморские трофеи среди европейских держав привела к возврату древних традиций каперства – по сути, легализованного пиратства – как главного инструмента государственной политики и привилегированных инвестиций как суверенов, так и богатых торговцев. Зачем прилагать какие-то усилия по конфискации состояния иностранных государств путем завоевания и торговли? Ведь куда проще нападать и грабить суда, везущие уже отнятую добычу в европейские порта!

Монархи часто считали выгодным выдавать лицензии частным, финансированным и вооруженным судам, которыми сами же и руководили, чтобы участвовать в этом доходном предприятии. Каперы сделали хорошее коммерческое предложение богатым правителям, в чьих руках находились финансовые ресурсы: они обеспечивали доход без наличных издержек, и от официальной ответственности в данном случае откреститься было куда проще, чем если бы военные корабли самих королей грабили чужие суда.