Боже мой, какая прелесть! - Оксана Обухова

– А потому, что Коновалов пошел на убийство, – сказала, перестраиваясь в правый ряд, и посмотрела на мальчика в зеркало. – Прости. Но он почему-то не совсем поверил твоей тете, решил, что она блефует. Иначе не отважился бы ее сбить. Понимаешь?

– Нет, – честно сознался форвард. – Письмо-то он ищет. Почему?

– Думаю, перестраховывается. Натворил дел в горячке, а теперь концы подчищает. Подруги у твоей тети были?

Антон отвалился назад на сиденье, почесал лоб под бейсболкой и сказал:

– Нет, подруг у Лизы не было.

– Совсем?

– Совсем. Только гад.

Какая печальная картина Лизиной жизни вырисовывалась: молодая женщина, привязанная к парализованной родственнице и женатому мужчине. Она видит его на работе, ждет его вечерами, ухаживает за лежачей больной, и некому пожаловаться.

Только сестрам по телефону, поскольку на походы к подругам в гости просто нет времени. И желания. И сил. Нет времени и сил дружить и тратить душу на кого-то еще…

Коновалов, видимо, знал об этом. И потому вначале не поверил. Или поверил, но решил, что легко добудет письмо у больной сестры в Ярославле…

Он вообще много знал о семье Антона. Вон как быстро его маму нашел.

– А твоей тете Маше Лиза ничего не могла оставить?

– Маше? – хмыкнул пацанчик. – Она у нас вообще ку-ку. Все по колдунам бегает, этот… «венец безбрачия» снимает. – И зевнул: – Совсем чокнутая.

– А ты у нас, значит, насквозь современный парень? – усмехнулась я, глядя на маленького форварда в зеркало. – В колдовство и проклятия не веришь.

– А чего тут верить-то? – спокойно возразил мальчик. – Папка пить начал, мамка его и бросила. Лиза в гада втюрилась… Тетя Маша… с тараканами, кто с ней проживет… – И добавил рассудительно, судя по всему, повторяя чьи-то слова: – Это жизнь, Саша, а не колдовство. Но тетка говорит: «Сглазили нас, девушки».

– Понятно, – невесело усмехнулась я и съехала с автострады.

Хорошая у меня компания. Я – Барби-переросток, сопливый нигилист-форвард, подтянем Рубпольского, совсем весело станет.

«Ягуар» я завела в свой пустующий гараж. Отдавать его Коновалову и трепыхаться не имело смысла. Только насторожу. И прежде чем вынимать Антона из багажника, бдительно опустила до пола гаражные ворота, поскольку наш внешний двор и внутренности гаража отлично просматривались из окон коноваловского дома.

Антон легко выбрался из машины, я осмотрела его критически и произнесла тоном, не допускающим возражений:

– Так, друг ситный. Давай-ка залезай в ванну и мойся как следует. Ты грязный, словно беспризорник, такого чумазого я тебя в чистую постель не положу. – Взяла его рюкзачок, повела в дом через внутреннюю дверь гаража и добавила тем же тоном: – И не филонить! Отодрать шею за ушами. Руки мочалкой. Ногти подстричь. – Потом задумалась на секунду и смилостивилась: – Или нет. Ногти завтра подстрижешь. Мыться и спать. Понял?

– Угу, – безропотно ответил мальчик, воспитанный тремя женщинами: мамой и двумя тетками.

Наверное, его потому и в хоккейную школу отдали. Все ж коллектив мужской, многочисленный.

– А твою одежду я постираю. Так что проверь карманы.

– Не надо, – стеснительно проскулил Антон.

– Что «не надо»? – остановилась я на пороге ванной комнаты на первом этаже.

– Стирать не надо, – засмущался мальчик. – Я сам…

Боже мой, какая прелесть. Узнаю спортсмена-мужичка. Я знаю, как они стирают. Заходят после тренировки в душ прямо в форме – хорошо, если не в хоккейной, с коньками вместе – и «моются», не снимая трусов и футболок. Одежда заменяет губку и одновременно «стирается». Вроде как.

– Антон, – нравоучительно сказала хоккеисту, – стирать должна машина. Так что приготовь одежду, до завтра она высохнет. Ты чистую смену белья взял?

– Взял, взял, – уже устав от моих нравоучений, отмахнулся мальчик и заперся в ванной.

– С сантехникой и шампунями разберешься?! – гаркнула в дверь. – Будешь выходить, накинь банный халат сиреневого цвета!

– Да разберусь я, разберусь! – с интонацией «да отстанешь ли ты, наконец!» проорал мальчишка.

Я отошла от двери и поразилась самой себе.

Что делается, а? За несколько часов я почувствовала себя едва ли не мамой.

Оказывается, приятно это – руководить и пестовать маленького человека. Тем более такого милого и хорошо воспитанного. С культурной, грамотной речью, спортивными задатками истинного лидера и умением брать на себя ответственность за все.

Чудо что за мальчик.

Родить, что ли, себе такого же?..

Эх, до чего ж мы бабы клуши. Наседки. Нам только птенца в гнездо подбрось, вмиг закудахтаем…

Я спустилась в гостиную, достала из жилета сотовый телефон и повторила набор номера Виктории. Такого мальчика я Коновалову не отдам. Пройду через все унижения, и встреча с этим гадом состоится только в присутствии Рубпольского. Чтоб сразу было видно, чьи уши торчат за нашими спинами и рыпаться на нас бессмысленно.

Из трубки неслись длинные гудки. Я повторила набор домашнего номера, но и там со мной разговаривать не захотели.

Где же ты пропадаешь, Вика?!

Вымылся Антон подозрительно быстро.

Я привередливо проверила руки и за ушами. Не нашла там грязи – моются спортсмены в олимпийском темпе и качественно, если тренер приказал, – и удовлетворенно кивнула:

– Порядок. Есть будешь?

– Нет, – покачал головой мальчик. – Спать хочу, – и зевнул, поежившись.

Я отвела Антона в гостевую спальню, укрыла его одеялом и снова удивилась своему желанию спеть колыбельную песню. Рассказать сказку и поцеловать в лобик на сон грядущий.

«Ну, точно – «Щепка»! Пора рожать, Александра Григорьевна. Такие материнские инстинкты втуне пропадают!»

В ванной царил образцовый порядок. Мыло лежало на своем месте, флакон с шампунем завинчен, полотенце развешано.

На крышке стиральной машины, аккуратной стопочкой лежали спортивный костюм, футболка, под ними носки. А вот трусов я не нашла.

«Неужели в грязных лег?!»

Я взяла стоявший там же рюкзачок и в поисках стыдливо запрятанных трусишек обыскала боковые карманы.

Так и есть. Черный комочек лежал в боковом отделении.

Решив проверить, нет ли чего еще для стирки, я вытряхнула из рюкзака одежду – Антон все запихал впопыхах кое-как, – убедилась, что все остальное чистое, и решила для проформы засунуть в стиральную машину еще и сам рюкзак, основательно запылившийся.

Сложила в стопку футболки, шорты, белье. Проверила карманы и… кроме сорока восьми рублей мелочью и жевательной конфеты нашла в боковом отделении женскую косметичку. Прозрачный пластиковый мешочек с пудреницей, тенями, тушью и несколькими тюбиками губной помады.