Невинные брачные шалости - Эбби Грин

Кьяра держала его за руку, но Нико почувствовал, что она сжимает его пальцы так сильно, что кровь начала пульсировать в венах. Посмотрев на ее лицо, он увидел неприкрытый страх.

– Ты в порядке? – спросил он.

Кьяра подняла глаза – сейчас они казались совсем огромными и ярко выделялись на лице. Как он вообще мог считать эту девушку невыразительной?

– Я никогда не бывала на подобных приемах и не знаю, что делать и говорить.

Нико ощутил укол совести. Под глазами Кьяры залегли тени, и она казалась уставшей. Подумать только – он посадил ее на самолет в Дублине, и вот она уже в Риме на одном из самых больших событий для высшего света. Немногие сумели бы перенести подобный шок. Стоит вспомнить его первый прием – он тогда чувствовал себя неотесанным дурачком, на которого косятся исподтишка.

– Когда в последний раз ты ела? – спросил Нико, внезапно вспомнив, что в самолете Кьяра не притронулась к еде. Вообще, она сейчас выглядела заметно похудевшей.

Девушка растерянно моргнула.

– Во время завтрака… наверное.

С нарастающим раздражением Нико произнес:

– Ты совсем не бережешь себя – и ребенка тоже.

Резко выдернув руку, Кьяра повернулась к нему, и зеленые ее глаза гневно сверкнули.

– Ну так я не просила забирать меня из моего дома. Ты же не дал мне времени ни на то, чтобы собрать вещи, ни на то, чтобы поесть.

Вновь ощутив угрызения совести, Николо взял девушку под руку и повел в столовую, куда устремлялись и остальные гости.

– Сегодня за ужином подадут целых пять блюд, так что сделай одолжение, поешь. Завтра мы поедем к специалисту, чтобы убедиться, что с ребенком все в порядке.

Вступив в столовую, Кьяра едва не ахнула от изумления: повсюду виднелись сверкающие подсвечники, и сотни свечей наполняли огромный зал средневекового дворца мягким медовым светом. Можно было ослепнуть от сияния драгоценностей, украшающих запястья, шеи и даже талии дам. Каждая из женщин казалась еще прекраснее, чем предыдущая, а мужчины были похожи на моделей, сошедших со страниц журналов. Среди гостей скользили стройные официанты в черно-белой униформе, предлагая всем шампанское и крохотные бутерброды. Кьяра ощутила приступ паники: никогда прежде она не показывалась такому количеству людей в столь откровенном платье… Однако Нико, услышав ее вопрос о том, нормально ли она выглядит, лишь пожал плечами и сказал:

– Все отлично. Ну, пойдем.

Кьяра тоже впервые видела мужа нарядным – никогда еще он не представал перед ней в смокинге – и каждый раз при взгляде на него у нее перехватывало дыхание.

Она оказалась единственной беременной из присутствующих дам, и все они были выше ее на голову и намного стройнее.

– С ребенком все в порядке, – раздраженно ответила девушка. – Я посещала замечательного доктора в Дублине.

Нико недоверчиво хмыкнул.

– И все же. Я позабочусь о том, чтобы тебя осматривали лучшие специалисты.

Подойдя к столу, он отодвинул стул для своей спутницы. Кьяра же, сев, вдруг заметила, что Нико уходит, и испугалась: разве он не должен сидеть рядом? Однако он сел напротив – что совершенно не спасало ситуацию, потому что стол был очень широким, и разговаривать было невозможно. К тому же по обеим сторонам от него восседали красотки – одна блондинка, вторая рыжая, и обе, казалось, были не прочь завоевать его внимание. Сердце Кьяры впервые пронзила стрела ревности. Поймав взгляд мужа, она натянуто улыбнулась, преисполненная решимости ни за что не показывать истинных чувств.

В этот момент справа от нее села высокая и очень величественная дама, а слева – престарелый джентльмен. Дама произнесла:

– Итак, кто вы и чем занимаетесь?

Кьяра готова была провалиться сквозь землю со страху, однако ответила:

– Я не представляю особой важности. Я здесь с мужем – Николо Санто-Доменико.

Собеседница немедленно бросила на Кьяру любопытствующий взгляд, не преминув отметить ее живот.

– Очень интересно. Во-первых, не говорите больше никогда, что не представляете важности, – это попросту не так. И расскажите-ка мне как можно больше о себе, потому что, я уверена, супруга Санто-Доменико просто не может не представлять интереса. Знаете, как его все называли до недавнего времени? Неукротимый. – Бросив взгляд на Николо, дама подмигнула Кьяре и заключила: – Я бы сказала, что вы пустили кота в голубятню, моя дорогая.

– Что тебе говорила принцесса Милена? – спросил Николо, когда они уже ехали обратно к себе.

Кьяра бросила на него удивленный взгляд.

– Это была принцесса?

Он кивнул.

– Милена, принцесса Генуи. Одна из старейших королевских династий Италии.

Кьяра с трудом переваривала информацию.

– Но она оказалась такой милой… мы неплохо поболтали.

Нико же не разделял ее оптимизма.

– Она известна своей нетерпимостью к людям, и я был очень удивлен, что вы смеетесь, – кажется, это происходило каждый раз, когда я смотрел на вас.

Кьяра пожала плечами:

– Мы говорили обо всем и ни о чем.

– А обо мне она спрашивала?

Заинтригованная, девушка вопросительно посмотрела на Нико.

– Ты что, страдаешь паранойей?

Сцепив зубы, он ответил:

– Я однажды подошел к ней с предложением об инвестировании, а она отказала мне во встрече.

– Ей было интересно, как мы познакомились.

– Что ты ей сказала?

– Правду… что за всем этим стоял замок. Не вижу смысла врать. Конечно, я не делала акцента на нашей сделке, но сомневаюсь, что она поверила бы в нашу любовь с первого взгляда.

– В этом мире подобного не случается. Все браки заключаются по расчету. Любовь здесь так редко встречается – куда больше вероятности встретить единорога.

– Я в это не верю. Почему ты так циничен?

– Потому что пришел к выводу, что любовь – это сказка, созданная писателями, поэтами и художниками, чтобы отвлечь людей от суровой реальнос ти. А правда жизни в том, что ты вынужден рассчитывать только на себя.

– Что случилось с твоей матерью?

Нико резко повернулся.

– При чем тут моя мать?

Кьяра услышала нотку предостережения в его голосе, но решила не обращать внимания. В конце концов, она носит в себе его ребенка!

– При всем. Она твоя мать.

– Ничего подобного. Она родила меня, но на этом все закончилось. Когда мне было всего несколько дней, она ушла, бросила нас с отцом. – С этими словами Николо отвернулся, и в голосе его зазвучала боль.

– Ты больше не видел ее? – участливо спросила Кьяра.