Счастье для тебя - Фиона Харпер

— Это была просто паническая атака. — Ее голос был низким и хриплым от слез. — Они у меня иногда случаются… Прости.

Но Марк не удовлетворился этим. Тихий голос в его голове — возможно, голос совести — не позволял ему оставить все как есть. Что бы там ее ни тревожило, это очень важно, и будет лучше, если она все ему расскажет прямо сейчас. Поэтому он выбрал единственно верную тактику — стал ждать.

В течение нескольких минут ни один из них не произносил ни слова. Наконец Элли опустила глаза и, глядя на их сцепленные руки, тихо произнесла:

— Мои муж и дочка погибли в дорожной аварии в такой же дождливый день, как этот.

— Мне очень жаль.

Наверное, самая неуместная фраза, которую он когда-либо произносил, но ничего другого ему не пришло в голову. По крайней мере, это правда. Ему действительно было жаль Элли и ее родных, жизнь которых так рано оборвалась. Жаль, что он только сейчас узнал о ее трагедии. Он крепче сжал ее руки.

— С тех пор прошло уже почти четыре года. Мы возвращались домой с покупками. Я купила Хло нарядные розовые туфли для школьного праздника. Ей так и не довелось их надеть. Полиция сказала, двое бесшабашных юнцов гнали на предельной скорости и вылетели прямо на нас из-за крутого поворота на проселочной дороге. Никто не успел вовремя остановиться: дорога была мокрой. Произошло лобовое столкновение.

Он погладил большим пальцем тыльную сторону ее ладони.

— Ты тоже была в машине?

Элли всхлипнула, затем посмотрела на него глазами полными боли.

— Я была за рулем.

Марк снова привлек ее к себе и почувствовал аромат ее шампуня, когда она положила голову ему на плечо. Ее мягкие кудри приятно щекотали ему щеку.

— Пощупай.

Сначала он не понял, что она имеет в виду, но затем она взяла его ладонь и положила себе на голову. Водя по ней пальцами, он нащупал продолговатое углубление.

— Полицейские сказали, я ничего не смогла бы сделать, — тихо произнесла она. — Но я ничего не помню. До конца моих дней надо мной будет нависать вопросительный знак. Я не могу ни в чем быть уверена. Кто знает, что было бы, затормози я на секунду раньше или выверни руль в другую сторону.

Марк потерял дар речи. Теперь он понял, как глуп был до сих пор. Ему не следовало демонстрировать ей свои водительские навыки и гнать по мокрой узкой дороге. Это он во всем виноват.

Вздохнув, Элли крепче прижалась к нему. В последние несколько недель он часто мечтал обнять ее и поцеловать. Поддайся он сейчас соблазну, это нарушило бы хрупкое понимание, установившееся между ними. Возможно, она никогда больше ему не доверилась бы.

Элли немного отстранилась и подняла руки, чтобы смахнуть застывшие на щеках слезы.

— Прости, — прошептала она.

— Нет, я должен просить у тебя прощения. За то, что все это начал и расстроил тебя.

— Ты не мог знать.

Злость, с которой она смотрела на него после того, что произошло в саду на вечеринке, куда-то исчезла.

— Теперь я знаю, и мне искренне жаль, что я тебя расстроил. Поверь, каким бы идиотом я тебе ни казался, я ни за что бы не сделал это нарочно.

Уголки ее губ слегка приподнялись, и в груди у него что-то болезненно сжалось. Поднявшись, он сказал:

— Поехали домой.

Единственным источником света в гостиной было мерцающее пламя в камине, отбрасывающее на стены причудливые тени. Марк сидел в своем любимом кресле и потягивал свой любимый виски. Единственными звуками, нарушавшими тишину, были потрескивание поленьев в огне и ритмичное тиканье старинных часов в углу. Элли поднялась к себе рано, и он в одиночестве обдумывал события уходящего дня.

Остаток пути до Ларкфорд-Плейс прошел в полном молчании, но это было затишье не перед бурей, а после нее. Марк не хотел открывать рот, чтобы не нарушать атмосферу спокойствия. Он не знал, думала Элли о своем прошлом или о сегодняшнем инциденте, и боялся сказать что-то не то.

Когда они остановились перед домом, уже совсем стемнело. Марк настоял на том, что сам отнесет на кухню все сумки, и посоветовал Элли принять горячую ванну. Разбирая покупки, он вдруг понял — он не знает, где что хранится в его собственной кухне.

Ища подходящее место для макарон, он услышал стук босых ног Элли по полу.

— Верхняя полка слева, — спокойно сказала она.

— Спасибо, — ответил Марк, затем пересек кухню и открыл нужную дверцу.

Убрав макароны, он повернулся и посмотрел на Элли. На ней был махровый розовый халат. Ее волосы были зачесаны назад, но несколько непослушных завитков торчали как им вздумается. Ее лицо раскраснелось от горячей воды, глаза блестели. Он никогда еще не видел ее такой красивой.

Элли встала на цыпочки и поцеловала его в щеку:

— Спасибо тебе, Марк, за все. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — рассеянно ответил Марк. Даже сейчас, несколько часов спустя, при мысли об этом поцелуе его щеку начинало покалывать. Сделав глоток виски, он потер ее кончиками пальцев.

По крайней мере, теперь он знал причину печали, затаившейся в глазах Элли. Ее все еще преследовали призраки прошлого. Она пережила такую сильную боль, какую он даже представить себе не мог, и все же нашла в себе силы продолжать жить дальше.

Проанализировав последние десять лет своей жизни, Марк отругал себя за эгоизм и трусость. Он боялся подпускать кого-то слишком близко к себе, потому что из-за одной-единственной корыстной женщины стал плохо думать обо всем слабом поле. Вместо того, чтобы сделать правильный вывод из своих ошибок и двигаться дальше, он оградил себя от всего, что могло причинить ему боль. Пошел по наиболее легкому пути.

Не как Элли. Она была очень смелой. Как можно собраться с духом и продолжать жить после такого?

Допив остатки виски, он долго сидел с пустым стаканом в руке. Когда-то он посчитал ее хрупкой, но, возможно, она оказалась самой сильной из всех людей, которых он когда-либо знал.

«Нужно быть осторожней в своих желаниях», — подумала Элли, совершая свою обычную прогулку по саду.

Ей удалось снова стать полезной и независимой. Какое-то время это доставляло ей удовольствие. Она думала, что избавилась от чувства одиночества, которым были пронизаны стены ее дома в Баркли, но, похоже, оно проследовало за ней сюда.

Большую часть времени все было хорошо. Как сейчас, когда она, ласкаемая лучами утреннего солнца, гуляла по саду с чашкой чая в руках. Но иногда…

Она покачала головой. Глупости.

Неудивительно, что она чувствует себя одинокой. Через два дня после той злополучной поездки в супермаркет Марк уехал, сославшись на неотложные дела, и она не видела его уже больше двух недель. Наверное, днем он ездил на различные встречи, а ночевал в своей лондонской квартире. Ей не хотелось думать, чем он занимается после работы.