Алтарных дел мастер. По чужим правилам - Николай Степанов

– Сдаюсь, – тут же согласился метаморф.

– Тогда счастливо оставаться. И не забудь долг отдать. – Боярин направился к лесу.

Провожая его взглядом, наемный убийца пробормотал:

– Он совсем идиот или притворяется? Однако ежели притворяется, то с какой целью?

Второй вопрос самому себе резко задвинул удивление на задний план. А еще убийца с досадой понял, что план с узкоглазым волшебником провалился. Азиат наверняка заходил в город как раз в то время, когда шла стычка.

Данила в это время корил себя, что не взял Жучку. Та могла бы сейчас прикончить метаморфа и вряд ли пострадала бы. Ведь она не человек, да и вообще не от мира сего.

На входе в город артефактора остановили.

– Кто таков? С какой целью в Крашен прибыл? – строго спросил стражник.

– Линг меня звать, чародей я. Работу ищу. Люди советовали к боярину тутошнему обратиться.

– Рекомендательные письма имеются?

– Писем нет.

– Тогда почему ты решил, что наш господин тебя примет?

– Я специалист, очень редкий. Многое делать умею, что никто другой не умеет.

Линг неплохо знал русские слова, но постоянной практики общения у него не было. Говорил он, немного растягивая слова, и предложения строил не совсем обычно.

– Для «специалиста очень редкого» у тебя слишком потрепанный вид. Ладно, топай к начальнику стражи, он разберется. – Охранник кивнул в сторону караульной, а сам подал знак мальчишке-посыльному, тут же побежавшему в центр города за амулетом, которым по приказу боярина следовало проверять всех чародеев.

Начальник дежурной смены усадил китайца за стол.

– Город у нас приграничный, а посему на каждого волшебника надобно заполнить опросный лист. Ежели ты против, уважаемый, то в Крашен тебе ходу нет.

– Я чту закон, – ответил Линг.

Ему дали бумагу с вопросами и перо с чернилами.

Амулет доставили, когда артефактор дошел до середины списка. Когда же он заканчивал, о визите отмеченного эльфийской меткой уже знал Ларион. К нему и направили Линга в сопровождении двух бойцов.

– Присаживайся, – указал на стул разумник. – Меня зовут Ларион. Нам нужно обстоятельно поговорить. После нашей беседы я должен быть уверен, что ты не намерен причинить вред боярину Даниле. Врать не советую. Ежели о чем-то не хочешь говорить, лучше так и скажи. Понятно?

– Да. Я понял, – кивнул Линг.

– Тогда начнем, пожалуй. Расскажи, кто ты, откуда, зачем пожаловал в Крашен.

Линг не собирался особо откровенничать, надеясь, что его мастерство станет лучшей рекомендацией и любой боярин ухватится за саму возможность заиметь такого специалиста. Однако тон речи, взгляд и нечто неуловимое в поведении назвавшегося Ларионом сразу настроили на совершенно иной лад. Прибывший начал рассказ со стычки с сынком барона.

Слушал Ларион внимательно. Первый раз кивнул, когда речь зашла об эльфах возле клумбы. Затем переспросил о кикиморе:

– Ее называли злыдней?

– Я услышал так, – ответил артефактор. – Кристалл светящийся напугал меня сильно. Вещь наполнена магией дурной.

Затем Линг поведал, как он перешел границу, как вышел на дорогу к Крашену…

– Девушка? – Еще Лариона заинтересовала случайная попутчица китайца.

– Она удивила меня. Молодая очень. Папы и мамы не было рядом. Одна на дороге. Шла со мной, потом свернула в лес, когда город показался вдали.

– Как она выглядела?

Линг описал внешность, и ему показалось, что допрашивающий кого-то узнал.

Беседа продлилась почти час, и только после этого артефактор покинул кабинет с ощущением полной опустошенности. Поселили его в соседнем с управой здании и настоятельно рекомендовали пару дней не покидать его пределы.

Добравшись до своей комнаты, Линг присел на стул и облегченно выдохнул:

«Надеюсь, мои злоключения позади».

Вернувшись в Крашен, Данила был вынужден отправиться прямиком к целителю, поскольку накатила такая усталость, что он буквально едва на ногах держался. Переступив порог, Еремеев все-таки упал.

– Боярин, что случилось? – Хозяин помог пациенту добраться до дивана в гостиной.

– У тебя, Ярема, спросить хотел, – прокряхтел Еремеев. – Вроде прогулялся малость по лесу, подышал свежим воздухом, размялся… А вернулся в город – и меня так приложило… Хорошо, твой дом прямо возле северных ворот, иначе своим ходом не добрался бы.

Александр не желал показывать навалившуюся на него усталость и прибегать к посторонней помощи. Можно было попросить подсобить хотя бы пульсирующего, но тот перед Мертвым городом умотал куда-то далеко и на вызовы не отвечал. Впрочем, Данила даже к нему не хотел обращаться.

Целитель провел открытыми ладонями над головой и плечами обессиленного пациента, осуждающе покачал головой и спросил:

– Ты с кем в лесу сцепился – с медведем?

– Нет, с метаморфом силами мерились. Я у него тысячу золотых выиграл, – как-то совсем по-детски похвастался боярин.

– Зато собственного здоровья на пару тысяч оставил. В раж, что ли, вошел?

– Это как? – Еремеев слышал о подобных возможностях человеческого организма у рыкарей, но чтобы сам…

– Рассказывай, как стычка проходила.

– Поначалу тяжко, но потом я… – Боярин подробно описал схватку.

Целитель молча слушал, понимающе кивая головой, а когда рассказчик закончил, подытожил:

– Это не он замедлился, Данила, а ты ускорился. После боя надо было сразу успокоиться, но ты, видать, так и не вышел из опасного состояния, пока «откат» не начался. Лежи, сейчас лечить буду.

Ярема вышел в другую комнату и вскоре вернулся с кружкой.

– Опять какую-то гадость принес? – пробормотал Александр.

– Пей скорее, сейчас дорога каждая минута.

Еремеев с трудом заставил себя проглотить жгучее снадобье. Жар сначала опалил пищевод, разлился по животу, а затем захватил все тело. Нестерпимое жжение стало терзать изнутри.

– Ну, ты и… – Пациент сцепил зубы, чтобы не высказать все, что думает по поводу средств лечения.

– Терпи, Данила. Это спасительная боль.

Минут через пять, когда Александр готов был отключиться, боль прекратилась, и его потянуло в сон.

– Все, сеанс окончен? – спросил боярин, пытаясь подняться.

Целитель надавил на плечи, заставляя лежать.

– Это была лишь первая часть лечения. Ты же не хочешь превратиться в калеку?

– Нет.

– Тогда не двигайся. Пойду принесу вторую настойку.