Рокот - Анна Кондакова
Шрифт:
Интервал:
Мать не забыла выставить на стол тарелку с оладьями, вазу конфет и пиалу с консервированными абрикосами.
Изучив обстановку, Стас замер на пороге кухни и прижался плечом к дверному косяку. По глазам матери он догадался, что она удивлена появлением поздней гостьи не меньше сына.
– Марьяна тебя уже полчаса ждет, – сказала она. – Мы тут чай пьем… болтаем.
Голос у нее был взволнованный, но при этом воодушевленный.
Наверняка она предположила, что Марьяна и Стас снова начали встречаться. Она даже принарядилась для такого случая – сменила привычный халат на брюки и просторную темную блузку, чтобы скрыть полноту, собрала белокурые волосы в шишку и даже подкрасила губы.
Стас еще в школе понял: Марьяна Михайлова нравилась его матери, хотя бы потому, что положительно влияла на ее безалаберного сына. Любая мать втайне мечтает сдать ребенка-раздолбая в хорошие руки, чтобы эти руки по мере сил исправляли огрехи предыдущего воспитателя.
Девушка отставила кружку, взяла сумочку с колен и поднялась.
– Диана Леонидовна, спасибо за чай, была очень рада вас увидеть, – мягким, совсем не свойственным ей голосом поблагодарила она. – Еще раз простите, что я так поздно, но… это важно. И срочно.
Мать одарила Марьяну теплой улыбкой, весь ее вид демонстрировал понимание и готовность проявить заботу.
Тут в бедро Стаса прилетел удар маленького кулака – Юрка не вынес ожидания.
– Ты мне покажешь, как пройти седьмой уровень или нет?
Все засмеялись (кроме Юрки, конечно, тот замер в выжидающей и грозной позе). Смех снял всеобщее напряжение.
– Покажу, – пообещал Стас с вымученной улыбкой. – Вот переживу сегодняшний вечер и покажу.
– Тоже мне, отмазка. – Юрка явно надулся.
Стас вышел из кухни. За ним неслышно проследовала Марьяна.
* * *
На пороге комнаты девушка приостановилась, но все же заставила себя войти. Прикрыла дверь, прижалась к ней спиной и щелкнула замком.
– Почти ничего не изменилось, – выдавила она.
Стас отошел к шкафу, что стоял в углу, – специально подальше, чтобы не провоцировать Марьяну на новый приступ тревоги, страха, гнева, или что там она может испытывать в его комнате.
Если она помнит тот неприятный инцидент, произошедший пять лет назад, то наверняка сейчас не на шутку волнуется.
А вот сам Стас не считал себя виноватым.
Да, он переборщил с нажимом, да, напугал ее, да, хо- тел близости. Но ведь он остановился, почувствовав, что переступает ту грань, когда заканчивается детская дружба и начинаются взрослые отношения.
По большому счету вся эта ситуация была спровоцирована Егором Сенчиным, который потребовал, чтобы Стас «сделал это» в первый раз именно с Марьяной.
Да, Егор так и сказал тогда:
– Сделай это, Стасик. Неужели ты не способен? Я ведь знаю, что ты еще девственник, братишка. А Михайлова – горячая штучка, все отличницы такие. Они в лепешку разобьются, чтобы всем понравиться, и этот их страх можно круто использовать. Михайлова даст, будь уверен. Я таких насквозь вижу.
Егор твердил еще много чего, приводил доводы, намекал на свой опыт, хотя никто его об этом не просил. Но он действительно видел людей насквозь – этого у него не отнять.
Слава богу, ничего не случилось.
Стас был благодарен себе пятнадцатилетнему за стойкость перед провокацией и искру благоразумия, хоть и не сразу, но все же блеснувшую в его хулиганском подростковом мозгу в тот день.
Тогда он еще не знал, что первый сексуальный опыт получит только через три года, на первом курсе института, со студенткой-заочницей из гуманитарного колледжа, и, конечно, не с Марьяной Михайловой. Забавно, зато в школе о нем ходили бог весть какие слухи.
Сейчас, глядя на Марьяну, Стас понимал, насколько ей неприятно находиться в его комнате, возле той самой двери.
Конечно, понимал.
Но все равно не испытывал чувства вины.
Девушка оглядела стул у кровати с наваленными на нем вещами из гардероба Стаса – джинсами, футболками, кофтами. Потом сгребла это все в охапку и перекинула на кровать, а сама уселась на стул.
– Все время забываю прибраться, – без особых угрызений совести бросил Стас.
На письменном столе тоже царил бардак: вокруг компьютерного монитора и клавиатуры грудой лежали тетради, учебники, альбомы с чертежами и схемами, ручки, карандаши и линейки, спутавшиеся с проводами наушников.
Марьяна бросила взгляд на стол, и в ее глазах мелькнуло удивление.
Стас мгновенно сообразил, что заметила девушка, и поспешил прикрыть блокнот с карандашными набросками. Возникло внезапное желание оправдать свою странность, но Стас заставил себя смолчать – он рисует что хочет, и Марьяна не может этому помешать.
– Мне показалось или ты снова рисуешь воду? – будто специально уточнила она. – Я думала, у тебя прошло это странное увлечение.
– Прошло, это старые рисунки, – быстро ответил Стас.
Слишком быстро.
Для правдоподобия надо было ответить медленнее и равнодушнее. К своему ужасу, он почувствовал, как прежнее смущение за свои художества вернулось.
В одном из учебников по психиатрии он читал, что когда рисуешь то, чего боишься, страхи проходят, но терапия Стасу никогда не помогала.
– Хочешь стать маринистом? – В тоне Марьяны прозвучала насмешка. – Почему тогда вода у тебя такая черная? А жуткие глаза и волосатые пальцы тоже входят в ее состав? Это, кажется, то озеро, что за городом, да? У тебя тут написано «Рокот».
– Будем рисунки мои обсуждать? – вопросом на вопрос ответил Стас и посмотрел на часы (до одиннадцати оставалось двадцать минут). – Итак, что ты хотела?
Девушка посерьезнела.
– Ты правда видел Полину?
– Вряд ли я смогу это доказать. В следующий раз я сниму ее на камеру и заверю сведения нотариально. – Он произнес это без тени улыбки.
– Я позвонила папе, спросила насчет Полины. Он удивился, но рассказал мне о ней немного. Полина пропала в восемьдесят девятом, летом, в июле. Ее искали долго, но не нашли ни тела, ни каких-то зацепок, где она может быть. Папа сказал, она смирная была, прилежная, из дома никогда не сбегала. Ей было тогда четырнадцать, а папе – десять. Он говорит, что она была странная, ну и к тому же не слышала и не говорила. Но хорошо читала по губам, правда, не все об этом знали, обзывали ее, а она все понимала, терпела. Папа сказал, что ему порой казалось, что она читает мысли… Сейчас бы Полине исполнилось сорок четыре.
Вероятно, Марьяна ждала, что Стас разразится речью, но он молчал.
– Ты упомянул подробности, о которых не мог знать. Скажи, ты где-то раскопал архивы о пропавших без вести? Зачем тебе это? Ты знаешь, кто к этому причастен? Ты что-то выяснил, да?
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!