Рокот - Анна Кондакова

Стас тяжело вздохнул и на всякий случай дернул руками, но Марьяна связала их крепко. На него накатили злость и паника: в таком виде встретить Гул смерти – это билет на тот свет.

– Нет, ну что за хрень ты вытворяешь? Развяжи меня!

– Тс-с, – шикнула Марьяна, вскочила с пола легко, пружинисто, как кошка. – Одиннадцать. Ждем Егора. Кажется, я уже слышу его мерзкие шаги.

Вместо шагов Стас услышал далекий рокот, а потом дом содрогнулся от серии подземных толчков.

Позвоночник пронзила острая боль.

Особенно сильно в пояснице. Пошатнувшись от головокружения, Марьяна ударилась о дверную ручку.

Она отчетливо помнила, где ее застало землетрясение, а еще громкий шум – жуткое нечеловеческое многоголосье, – в комнате Стаса Платова. При мысли о нем ее охватил испуг. Этот изматывающий страх, трепет перед темным нутром бывшего одноклассника, постоянное ожидание подвоха так густо пропитали ее сердце, что, казалось, утяжеляли его в сотни раз.

На полу валялись обрывки скотча: Платов освободился и исчез.

Сердце Марьяны сжалось от ужаса.

– Ста-а-ас? – просипела она. Его имя далось ей нелегко, будто во рту что-то лопнуло, растеклось и тут же ссохлось, сковав язык. Из горла вышел землистый скрежещущий призыв: – Ста-а-ас, где ты? Стас?

Она огляделась.

Вокруг царил мрак. В комнате было пусто и холодно, изо рта вырывался пар и растворялся в воздухе. Вещи лежали на своих местах: одежда Платова кучей возвышалась над кроватью, со стола черным квадратным глазом смотрел монитор компьютера.

Единственное, что поменяло положение, – стул.

Он был повернут к столу не сиденьем, а спинкой. Будто кто-то сидел на нем и наблюдал, как Марьяна приходит в себя, а потом встал и вышел из комнаты.

Город лишился электричества, и сейчас единственным источником света служила луна. Ее матовый свет размазался по оконному стеклу, за ним клубился пепел, темнела мертвая улица.

Неужели землетрясение разом повредило все системы жизнеобеспечения города?

Марьяна подошла ближе к окну и не моргая уставилась на очертания пятиэтажки напротив. Перевела взгляд на вывеску магазина «Канцтовары» внизу, оглядела столбы с фонарями, физически ощущая тотальную пустоту улиц.

В городе осталась она одна.

Нет… она и Стас Платов – ее самый страшный кошмар. Ее Оборотень.

Марьяна внимательнее всмотрелась в грязную улицу внизу. Казалось, на город вывалили гигантскую кастрюлю живых нечистот, и те расползлись по щелям и углам, подвалам и чердакам, растеклись по окнам и стенам. Кровавые разводы и пятна ржавчины проступили на асфальте, припаркованных автомобилях, деревьях и скамейках, мусорных урнах и бордюрах.

Марьяна почувствовала, как заныло внизу живота, а содержимое желудка – два шоколадных батончика, наспех съеденные вместо обеда, – внезапно попросилось наверх и застряло где-то на подступах к горлу.

«Разумное объяснение, – забегали мысли, – этому же есть разумное объяснение, правда?»

Она вздрогнула, когда на столе включился монитор. На нем вспыхнули ядовито-красные цифры: 23:08.

Держась за ушибленную поясницу, Марьяна отшагнула на середину комнаты, и только сейчас ощутила холод, сковавший ноги, – она была босиком. Еще в детстве отец внушал ей, что ходить без обуви опасно: можно получить травму, посадить занозу, порезаться стеклом, сломать палец. Он в красках описывал картины боли и ужаса, и маленькая Марьяна верила каждому его слову. Она выросла, но и сейчас редко ходила босиком.

В коридоре, за дверью комнаты, послышался тихий дробный топот. Цок, пауза, цок-цок, пауза. Цок-цок-цок-цок.

Марьяна прильнула к двери. Она не слушала – она впитывала малейшие звуки. Казалось, клекот ее испуганного сердца оглушал пространство за километры отсюда.

Сухими и негнущимися, словно старушечьими, пальцами Марьяна обхватила ручку и приоткрыла дверь. Вместе с запахом гари в комнату ворвался холодный воздух и клубы пепла. Марьяна высунула голову, всмотрелась в темноту: никого.

Но тогда кто же пробежал здесь минуту назад?

Кто-то маленький и проворный, как… как поросенок. При мысли о свиньях страх закопошился внутри с новой силой (откуда-то Марьяна знала, что свинья способна заживо сожрать человека, – наверное, тоже от отца).

«Какая может быть свинья, ну что ты? В этой квартире только одна свинья – Станислав Викторович. И он снова пытается тебя одурачить… или… в чае что-то было?»

Марьяна усмехнулась своей догадке и уверенно шагнула в коридор.

– Диана Леонидовна? Вы здесь? Диана Леонидовна?

Спиной и затылком она ощутила движение воздуха совсем рядом и обернулась на соседнюю комнату.

– Стас, это не смешно. – Марьяна прошла дальше, заглянула на кухню. – Диана Леонидовна? Юра? Вы тут?

Светлый линолеум кухни покрывал пепел. По углам у плинтусов чернела плесень. Стены сочились водой, крупные капли стекали вниз и собирались в лужи.

Господи, откуда это все? Марьяна, проснись… проснись, бога ради…

Босой ногой она наступила на что-то мягкое и рыхлое, похожее на холодец, и желеобразная субстанция выдавилась меж пальцев. От ужаса и отвращения Марьяна не могла даже двинуться, так и застыла с увязшей ступней.

Тесную кухню заполонил запах мокрой шерсти и горячего животного жира.

Под стулом у холодильника, в самом дальнем углу, Марьяна заметила движение. Светлое пятно промелькнуло на фоне гарнитура, устремившись в ее сторону. Она изловчилась и схватила извивающийся комок шерсти.

Это был кот, мокрый и до безумия испуганный.

Он шипел и вырывался, его черные, с ярко-желтым ободком, глаза маслянисто блестели. Марьяна крепко держала его за загривок и с ужасом понимала: кот, конечно, вонял жиром и мокрой шерстью, но его запах не мог затмить другой, более густой и неприятный. Чей-то еще.

– Ста-а-ас? – опять засипела Марьяна. – Хватит меня пугать, ладно? Я зря тебя током ударила. Извини.

Она отпустила кота, и тот мгновенно исчез, метнувшись в гостиную. Послышалось громкое «фш-ш-ш», мерзкие кошачьи завывания, глухой хруст, и все стихло.

Изо всех сил Марьяна держалась, чтобы не закричать, – Платов от нее этого не дождется. Она увидела на столе маленький нож для чистки овощей, схватила его и направилась в гостиную.

В полосе лунного света, пробивающегося сквозь оконный тюль, предстала просторная комната: красивый паркет со светлыми и темными ромбиками, диван, заваленный подушками, большой телевизор, книжный шкаф, лакированный журнальный столик.

Испачканные в слизи ступни липли к паркету. Марьяна пробиралась к дивану, машинально блуждая взглядом по полу в поисках кота, но внезапно почувствовала, что на нее кто-то смотрит. Интуитивное ощущение возникло, как возникает прилив, неотвратимо поглощающий сушу.