Чосер и чертог славы - Филип Гуден

Одли и Кэтон помогли Чосеру встать на ноги. К этому моменту огонь был побежден. С каким-то радостным облегчением люди затаптывали остававшиеся очаги пламени. Трое англичан глядели на почерневшую стену своей недавней спальни. По расчетам Чосера, все происшествие, с того момента, как он услыхал звуки чиркающего по кремню металла, и до этого самого времени длилось несколько минут. Он осмотрел дворик. Здесь было полно народа в ночных одеяниях. Гостиничные слуги, остановившиеся на ночлег путешественники, безусловно, жильцы соседних домов. Прятался ли среди них тот, кто на него напал?

— Вы его видели? — обратился Чосер к своим спутникам и удивился, сколь быстро вернулся голос.

— Мы проснулись от вашего крика, — ответил Нед, — и выбежали.

— Какой-то человек держал вас за горло, — сказал Алан. — Мы его с трудом оттеснили.

— Он сбежал, — заключил Кэтон, махнув рукой в сторону окружавшей дворик стены. — Я видел, как он сиганул через стену, что твоя сука в течке. Интересно, кто это?

— Не знаю.

— И что вообще это было?

В нем все дело, подумал про себя Чосер и чуть было не выложил им тайну, поскольку одновременно потрогал пальцем скрывавшийся под рубашкой футляр, думаю, он приходил за этим. Но вовремя сделал вид, что у него под рубашкой зачесалось.

— Я не знаю, — повторил он вслух. — Полагаю, он хотел поджечь гостиницу.

— Мы могли погибнуть в кровати, — возмутился Алан.

— А я почти наверняка на этом самом месте, — согласился Джеффри Чосер. — Хорошо, что вы подоспели, спасибо.

К этому времени огонь практически погасили. Пострадавшая стена здания, за которой находилась спальня Чосера с товарищами, порядком обуглилась, местами облетела штукатурка, но благодаря расторопной помощи пламя не успело распространиться дальше. Владелец «Пятиногого барана», Ричард Берли, наконец собрался с духом и приступил к выяснению обстоятельств: откуда начался пожар и, главное, с чего. В таких случаях виновника обычно искали среди жильцов. Кто-то по небрежности сбил свечу, кто-то не загасил огонь на кухне. Поскольку пожар занялся вблизи комнаты Чосера, подозрения пали бы на него или его спутников, — но по всем очевидным признакам огонь был разведен во дворике на земле. Выходило, что некто сознательно пытался поджечь гостиницу снаружи. Это был поджог, а поджог считался серьезным преступлением. Пойманных поджигателей городские власти вешали без долгого суда. Вызвали стражу и для порядка прочесали соседние улицы. Никого, понятное дело, не нашли.

Чосер объяснял, что почувствовал запах гари и вышел во двор, где на него напал неизвестный. Нет, он понятия не имел, кем был нападавший и что ему было нужно. Так значит, у преступника не было иной цели, кроме разрушения и уничтожения чужого добра? К чести Ричарда Берли, тот больше беспокоился о благополучии гостей, нежели о подсчете убытков. Возможно, он держал в уме слова Холли, что эти трое были важными гостями. Попричитав немного по поводу их пострадавшей одежды и закоптившегося багажа, хозяин уступил им собственную кровать, пожелал покойного сна в оставшиеся до рассвета часы и ушел, чтобы в конце концов заняться осмотром повреждений.

Сон не шел. О каком сне могла идти речь, когда каждый из них был на волосок от смерти. Что до Чосера, то он получил еще одно подтверждение своим подозрениям, что всю дорогу за ними неотступно следили. Одли и Кэтон сделали вывод, что путешествие, которое они считали чем-то вроде увеселительной прогулки, на самом деле куда серьезнее и опаснее.

Рано поутру они направились в гавань, где три военных корабля — «Арверагус», «Дориген» и «Аурелиус» дожидались прилива, чтобы выйти в море и взять курс на Бордо. Они взошли на «Арверагус».

По утверждению капитана, при удачном стечении обстоятельств плавание до Бордо займет чуть больше недели. При неудачном — вдвое дольше, если, добавил он саркастически, они вообще доберутся. Всякое случается: бывает, повезет, бывает, не повезет, а то и вовсе беда. Главное — добраться живыми. Пираты… испанцы… скалы… французы, ветры и волны, да еще всякие чудища, что обитают в пучинах. Даст Бог, конечно, «Арверагус» при любых непредвиденных обстоятельствах не даст течь из-за того, что швы вовремя не проконопатили. И что на борту не возникнет пожар и не спалит все дотла. Или шайка солдат и лучников, которых они везут, однажды ночью не перережет им глотки.

Лицо капитана «Арверагуса», Джека Дарта, походило на смятый пергамент.

— Зачем он это делает, Джеффри? — возмущался Нед Кэтон. — Зачем нагоняет страху, намекая, что мы никогда не доберемся до места? Он что, любитель порассказать о жутких вещах, случающихся в море?

Чосер читал, облокотившись спиной о фальшборт. Не очень удобно, зато он был защищен от брызг и солнечных бликов. Он беспокоился не столько за себя, сколько за книгу, которую держал в руке. Буквы, которыми были испещрены ее страницы, нельзя было назвать красивыми. Местами почерк становился настолько небрежным, что буквы мог разобрать только он один. Переплет также не отличался изысканностью. В общем, это не была дорогостоящая книга, однако у него ушло немало времени на то, чтобы переписать ее с оригинала, и не хотелось проделать это еще раз. Чосер оторвал глаза от книги и осмотрелся. Одли и Кэтон только что прослушали очередное наставление капитана.

— По всей вероятности, ему доставляет удовольствие вас стращать, — прокомментировал Чосер. — Или же таков его способ противостоять неприятностям. Он все время рассказывает о несчастьях в надежде, что фортуна будет к нему благосклонна и пошлет что-нибудь получше.

— Фортуну столь бесхитростно не проведешь, — глубокомысленно сказал Алан Одли. — Что вы читаете, сэр?

— По чистому совпадению я как раз читаю о фортуне, — ответил Джеффри, подняв маленький томик. — Это Боэций, его «Утешение философией». Вы читали Боэция?

— Нет.

— Рекомендую, — сказал Джеффри, — особенно во время путешествия. Когда вы в море, благодаря Боэцию вещи выстраиваются в перспективу.

Он встал и бережно спрятал томик под одежду. С востока дул бриз, и «Арверагус» со своим мощным парусным оснащением медленно, но уверенно скользил вдоль канала, оставляя пикардийский берег слева по борту. В кильватере за «Арверагусом» неторопливо шли два остальных корабля — «Дориген» и «Аурелиус». Соединение из трех кораблей было уже силой, и капитаны всех входящих в конвой судов делали все от них зависящее, чтобы оставаться в прямой видимости друг Друга. Все три судна были специально построены для перевозки войск и в случае необходимости могли вступить в морское сражение. Носовые и кормовые надстройки «Арверагуса» высоко возвышались над палубой и были укреплены щитами, превращавшими их в своего рода миниатюрные замки. Сама палуба также не пустовала. Все пространство делили между собой тяжеловооруженные всадники и нагромождения военного снаряжения, главным образом новомодные бомбарды,[25] которые должны были по идее метать каменные ядра на большие расстояния. Все это живое и неживое военное имущество предназначалось южным провинциям и переправлялось в Бордо. Снаряжение укрывалось под парусиной и охранялось важно расхаживавшими бомбардирами, которые не скрывали гордости: ведь они имеют дело с новейшим и секретным оружием, как выразился один из них. Это новое словосочетание немало позабавило Чосера, имевшего собственный, пусть и небольшой, военный опыт.