Тарзан и потерянная империя - Эдгар Берроуз

— Что тебе известно о Кассиусе Асте и при чем тут он?

— Люди говорят… ходят слухи… — промямлил Фульвус Фупус, — как будто…

— Только и разговоров кругом, как о Кассиусе Асте! — воскликнул Валидус. — Стоило мне отослать племянника, как весь Каструм Маре потерял сон, выдумывая всякие дурацкие объяснения моему решению. Ну, что там еще сочинили?

— Я знаю только то, о чем говорят люди, — проблеял Фульвус, краснея.

— Что именно? Да говори же!

— В термах я слышал о том, что ты отослал Кассиуса Асту, подозревая его в измене, и что он отправился к Сублатусу, который принял его с распростертыми объятиями и с которым они замышляют нападение на Каструм Маре.

Валидус нахмурился.

— Слухи эти беспочвенны, — изрек он. — Ну а что тебе известно о пришельце? Почему мне не сообщили о его появлении?

— Не знаю, — ответил Фульвус Фупус. — Потому я и пришел, чтобы доложить лично, тем более, что человек, который предоставил чужестранцу кров, из числа влиятельных, честолюбивых патрициев.

— Кто он?

— Септимус Фавоний.

— Септимус Фавоний? — воскликнул Валидус, — Невероятно!

— Не так уж невероятно, — дерзко заявил Фупус, — если славный цезарь удосужится вспомнить о дружбе Кассиуса Асты с Маллиусом Лепусом, племянником Септимуса Фавония. Дом Септимуса Фавония являлся для Кассиуса Асты вторым домом. К кому еще было ему обратиться за помощью, если не к могущественному другу, чье честолюбие хорошо известно всем, за исключением, пожалуй, Валидуса Августа?

Император нервно вскочил и забегал взад-вперед, Присутствующие не спускали с него глаз.

Фульвус Фупус хищно сощурился.

Чуть позже император остановился, обращаясь к одному из присутствующих.

— Да поразит меня Зевс, если в словах Фульвуса Фупуса нет правды! вскричал он. Затем он придвинулся к Фупусу.

— Кто этот чужеземец?

— Человек с белой кожей, однако черты лица и внешность не патрицианские. По-нашему говорит, коверкая слова, но я думаю, он делает это нарочно, чтобы внушить нам, будто плохо знает язык.

— Но как получилось, что мне о нем не доложили?

— Нужно спросить у Маллиуса Лепуса, — сказал Фульвус Фупус. — Он возглавлял охрану ворот, когда варвары из озерных деревень доставили его в Каструм Маре. Цезарь, конечно, понимает, что негров, вполне возможно, подкупили.

— Ты говоришь так складно, Фульвус Фупус, — сказал император, — что впору подумать, что ты сам являешься главой заговора или, по крайней мере, соучастником.

— Блестящая интуиция цезаря на сей раз его подвела, — сказал Фупус.

На его побледневших губах появилась натянутая улыбка.

— Посмотрим, — сухо бросил Валидус. Обратившись к одному из офицеров, император скомандовал:

— Немедленно арестовать Септимуса Фавония, Маллиуса Лепуса и чужеземца.

Едва он закончил фразу, как снова подошел камергер.

— Септимус Фавоний просит аудиенции, — объявил он. — С ним Маллиус Лепус и какой-то незнакомец.

— Проси, — молвил Валидус, а офицеру, получившему приказ, сказал: Подожди здесь. Посмотрим, с чем пожаловал Септимус Фавоний.

Минуту спустя троица приблизилась к императору. Фавоний и Лепус приветствовали Валидуса, после чего императору представили фон Харбена как вождя варваров Германии.

— Наслышаны, — обронил Валидус с насмешливой улыбкой.

Фавоний и Лепус метнули взгляд на Фупуса.

— Почему мне немедленно не сообщили о его задержании?

— Я собирался, но только позже, — ответил молодой офицер. — Сперва нужно было его отмыть и переодеть в приличное платье.

— Мог бы сразу привести сюда, — сказал Валидус. — В Каструм Маре пока еще есть тюрьма для пленников из Кастра Сангвинариуса.

— Он не из Кастра Сангвинариуса, — возразил Септимус Фавоний.

— Откуда ты пришел и что здесь делаешь? — спросил Валидус, обращаясь к фон Харбену.

— Я пришел из страны, именуемой вашими историками Германией, — ответил Эрих.

— И выучил наш язык в Германии? — с иронией спросил Валидус.

— Да, — ответил фон Харбен.

— А в Кастра Сангвинариусе никогда не был?

— Никогда.

— А в Риме, конечно, бывал? Валидус засмеялся.

— Да, много раз.

— И кто нынче император?

— Никто. В Риме давно нет императоров, — ответил фон Харбен.

— Как это нет? — воскликнул Валидус. — Если ты не шпион из Кастра Сангвинариуса, то явно сумасшедший. А, может, и то, и другое, ибо только сумасшедший может вообразить, что я поверю этой нелепице. Нет императора! Абсурд!

— Императора нет потому, что больше нет Римской империи, — пояснил фон Харбен. — Маллиус Лепус говорил мне, что твоя страна не общалась с внешним миром вот уже тысячу восемьсот лет. Многое могло произойти за такой долгий срок, и многое действительно произошло. Рим пал более тысячи лет тому назад. Латынь стала мертвым языком, известным лишь священникам и ученым. Варвары Германии, Галлии и Британии создали империи и цивилизации гораздо более могущественные. Рим же нынче — просто город в Италии.

Маллиус Лепус просиял от восторга.

— Я же говорил, что он тебе понравится, — шепнул он Фавонию. — Вот бы он еще рассказал Валидусу про носилки, которые движутся со скоростью пятьдесят тысяч шагов в час!

Фон Харбен говорил и держался так, что невольно внушал доверие, в итоге даже мнительный Валидус поверил явно несуразному рассказу пришельца и стал засыпать его вопросами.

Наконец император повернулся к Фульвусу Фупусу.

— На каком основании ты обвиняешь этого человека в том, что он шпион из Кастра Сангвинариуса? — грозно спросил он.

— Откуда же ему еще быть? — слабо возразил Фульвус Фупус. — Раз он не из Каструм Маре, то, значит, из Кастра Сангвинариуса.

— Выходит, у тебя нет никаких доказательств обвинения?

Фупус растерялся.

— Ступай! — раздраженно приказал Валидус. — Тобой я займусь позже.

Униженный и подавленный Фупус поплелся прочь, бросив напоследок недобрый, не предвещавший ничего хорошего взгляд на Фавония, Лепуса и Эриха.

После ухода Фупуса Валидус долго глядел на фон Харбена, словно пытаясь проникнуть в душу стоявшего перед ним чужеземца.

— Нет императора… — задумчиво произнес он. — В те далекие времена Сангвинариус не ужился с императором и увел свое войско в Египет. Это было за шесть дней до календы февраля 848-го года Города, на второй год правления императора Нервы. С того дня ни они, ни их потомки не получали никаких известий из Рима.