Разборки авторитетов - Евгений Сухов

Между доном Монтиссори и шефом полиции уже давно шла скрытая война. Это никак не выражалось во время их случайных встреч. Каждый старался всегда одарить другого изумительной улыбкой.

Рон Вуд принадлежал к той породе полицейских, которые даже в маленьком проступке обывателя видят угрозу национальным интересам. Он был по-детски честен, непреклонен даже в малом, а задобрить его подношениями было так же безнадежно, как пробираться по тоненькой жердочке через бездонную пропасть.

Рон Вуд знал о Монтиссори почти все. Он прекрасно был осведомлен о том, что Альберто Монтиссори – один из влиятельнейших заправил игорного бизнеса. От него не укрылось и то, что дон контролирует большую часть наркотиков, поступающих через морские ворота, а в притонах Сан-Франциско и Лос-Анджелеса он полноправный властелин. Вуд с превеликим удовольствием защелкнул бы на запястьях Монтиссори металлические браслеты, но он оставался недосягаем. И, в общем-то, в его отсутствие неуправляемая армия головорезов могла натворить такого, что потом и за год не расхлебаешь.

Через своего осведомителя шеф полиции знал, например, что послезавтра в порт прибудет корабль из Колумбии, трюмы которого заполнены ящиками с апельсинами. В одном из контейнеров с фруктами будет припрятана сотня-другая фунтов чистейшего кокаина. Вуд не тешил себя надеждой, что за наркотиками явится сам Альберто Монтиссори, однако был уверен: в ближайшую неделю сумеет доставить ему немало беспокойных минут.

Дон Монтиссори, в свою очередь, недолюбливал шефа полиции и на последних выборах приложил большие усилия, чтобы кресло начальника городской полиции занял выходец из сицилийских семей, чью кандидатуру согласились поддержать и остальные доны. Однако, вопреки всем его стараниям, Рон Вуд остался на своем посту.

Альберто Монтиссори предполагал, что это было сделано с согласия высокопоставленных лиц, чьим расположением, несомненно, пользовался шеф полиции.

– Так что все-таки произошло у вас во дворе? – переспросил Рон Вуд.

– Что вы, дружище! – широко улыбнулся Монтиссори. – Разве у меня может что-то произойти?

– А разнесенные вдребезги ворота и груда металла вместо лимузина… это пустяки?

– Ах, это! – пропел Монтиссори. – Видно, мои внуки играли в войну, и во дворе разорвалась бочка с бензином, вот отсюда такие неприятности.

– Значит, вы не хотите сделать какие-либо заявления?

– Святая Мария! – театрально вскинул руки дон Монтиссори. – На кого же я могу заявить? На судьбу? Или, может быть, на собственную беспечность?

– Вам виднее, мистер Монтиссори. Если бы не искореженный грузовик у вас во дворе, то я мог бы подумать, будто взорвалась бочка с бензином. А так мне показалось, что у вас во дворе действовал подрывник высочайшего класса.

– Ну что вы, что вы, шеф! Это все детские шалости. Вы всегда склонны преувеличивать, – подчеркнуто любезно поклонился Монтиссори.

А Вуд с удовольствием подумал о том, что это не последняя их встреча на текущей неделе, и, не сумев погасить на лице улыбку, покинул Монтиcсори.

Дон Альберто Монтиссори дождался, когда полицейские машины, распугав редких прохожих, скрылись в лабиринтах ночных улиц, набрал номер Антониони.

– Лучано?

– Да, дон Альберто!

– У меня к тебе несколько вопросов. Ты мне нужен немедленно.

Лучано Антониони был третьим человеком в клане Монтиссори. Худощавого, юркого юношу дон присмотрел шесть лет назад, когда тот возглавил небольшую шайку, специализировавшуюся на вышибании денег у карточных должников. Монтиссори предложил парню работать на себя, обещая оклад банковского служащего и неплохую карьеру в своей организации.

Альберто Монтиссори был одним из самых известных людей в городе, и неожиданный приезд великого мафиози в тесную квартиру, которую Лучано делил не только со своими тремя братьями и их женами, но и с несколькими горластыми племянниками, стал огромным событием. Весь итальянский квартал сбежался посмотреть на роскошный белый «Кадиллак», сопровождаемый двумя джипами.

Появление великого Альберто в его доме перевернуло многое в душе юного Лучано, и он понял, что согласился бы работать на Монтиссори даже за четверть предложенной ему суммы.

Дон Альберто не ошибся – у юноши оказался на редкость тонкий и сметливый ум. Он мгновенно вникал во все дела, какие бы ни доверял ему Монтиссори, и вскоре стал одним из его лучших специалистов, в том числе и в области финансовых операций.

Уже через два года Монтиссори поручил ему присматривать за несколькими банками в Сан-Франциско и Лос-Анджелесе. Теперь Лучано разъезжал в черном бронированном «Мерседесе», а кожаную куртку и повязку на голове поменял на дорогой костюм и шляпу.

Между тем Монтиссори не думал отстранять юношу от прежней работы, и Лучано частенько успешно выполнял особые поручения дона. Никто и предположить не мог, что за любезной улыбкой парня, напоминавшего добросовестного студента, скрывается расчетливость хладнокровного убийцы.

Однажды Лучано по приказу Монтиссори застрелил своего друга детства за то, что тот не рассказал Монтиссори о своей встрече с Грациани. Дон предположил, что Рафаэль ведет двойную игру. Лучано вместе с двумя бойцами вывез Рафаэля далеко за город, вывел из машины.

– Лучано, неужели ты веришь всему тому, что сказали обо мне? Мы же с тобой вместе росли, и ты меня знаешь больше других. Я не искал с Грациани встречи, он сам меня нашел.

– И что же он тебе сказал?

– Чтобы больше я не подходил к его любимой внучке. И если меня что-то интересует, так это его внучка. Мы встречаемся с ней уже второй год.

– Я не верю в твое предательство, – честно признался Лучано, – но о внучке Грациани ты должен был сказать дону Монтиссори. Впрочем, это уже не имеет значения. Извини, я должен выполнить приказ… Открой рот, так тебе легче будет умирать.

Когда Рафаэль открыл рот, Лучано сунул ствол револьвера под нёбо своему другу и выстрелил, не мешкая.

Возможно, этот приказ не был прихотью дона. Альберто Монтиссори хотел проверить личную преданность Лучано Антониони.

– Ты мне нужен, – повторил Монтиссори и после короткой паузы жестко добавил: – Немедленно!

– Хорошо, дон Альберто, я выезжаю.

Лучано Антониони даже взглядом не выразил удивления по поводу разрушений в доме своего хозяина, будто перевернутый лимузин и разрушенный каменный забор – такое же обычное дело в их жизни, как выпитая в ранний час чашка крепкого кофе.

Дон напомнил о нанесенном оскорблении тихим, спокойным голосом:

– Лучано, я хочу тебя спросить, как ты вошел в мой дом? Через пробоину в стене или через ворота, вернее, то место, которое когда-то называлось воротами?

– Дон Альберто, в этот дом я прихожу не впервые. И всякий раз проходил только через калитку. Я не меняю своих привычек, – мягко улыбнулся Лучано, – сегодня я поступил так же.