Инженер-лейтенант - Юрий Корнеев

Да, перспективка так себе. Куда ни кинь, всюду клин. Так у нас вроде говорят.

– Все равно корабль уничтожать, думаю, не стоит. Можно его спрятать в астероидном поле, а года через три-четыре вернуться сюда и случайно найти. Такой корабль и через четыре, да и через десять лет будет очень востребован. Спрячем, законсервируем, и пусть висит себе. Есть он не просит. Искать его здесь никто не будет.

– Ну что ж, это тоже вариант, – сказал капитан. – Тогда я сейчас перейду на аграфа и отгоню его к астероидам. Что с него снимать, решим потом. А вы займитесь научниками.

– Капитан, мне лучше тоже прокатиться с абордажниками, – предложил я, – если там псион, то как бы чего не вышло, а на меня их штучки не действуют, сам знаешь.

– Хорошо. Корина я предупрежу, чтобы присмотрел за тобой. И сам будь повнимательней. Гэл, останешься здесь старшим. Разбежались.

Сначала капитан подвел наш крейсер к астероиду, указанному наблюдателем, потом на одном из ботов улетел на аграфский корабль. Я и десять абордажников загрузились в бот и отправились на пост древних. Я был в своем инженерном скафе. Из оружия взял игольник и станер. Мое оружие – это абордажники. Через силовую завесу мы влетели на пост. Сопротивления не должно было быть, так как о том, что охраны у них уже нет, на посту не знали. Эти твари так были уверены в себе, что не сочли нужным сообщить что-то на пост. Да и зачем, они же крутые вояки, а на посту всего лишь гражданские штафирки. Ну так нам же и лучше. Как сообщил наблюдатель, атмосфера и гравитация на посту были в норме, так что аграфские ученые устроились с полным комфортом. Однако Корин приказал нам работать только в скафандрах. Хотя абордажники и так работают только в своих скафах, так что это относилось больше ко мне.

Выгрузившись из бота, начали работать. Я указывал Корину, где находится противник, а он посылал туда людей. В жилой модуль, где заметил троих разумных, пошел сам с тремя абордажниками. Ворвавшись в модуль, я широким лучом прошелся по трем аграфам. Они тут же попадали. Абордажники их связали и надели на них ошейники.

– Марфа, связь с кораблем есть?

– Да, могу связаться с корабельным искином.

– Дай мне связь через искин с Гэлом.

– Хорошо.

– Гэл, слышишь меня?

– Слышу, Ник, слышу.

– Все закончили. Пять трупов и профессор с учениками в отключке. Что с ними делать? Здесь кончать или отправить на корабль?

– Отправляй на корабль. Надо их будет поспрашивать. Может, еще что интересное узнаем.

– Хорошо. Только ты профессора запихни, пока он в отключке, в медкапсулу. Я вернусь – и пообщаемся с ним, а то мало ли что. И пришли сюда пару техников. Здесь классный жилой модуль, аграфский. Пусть демонтируют и отправят на корабль. Да и остальное пусть все забирают – пригодится. А я тут поброжу немного, посмотрю, с чем они работали.

Я вышел из модуля и оказался в огромном зале. Стены были идеально гладкими, как и конусообразный потолок. Светильники, освещающие зал, привезены были, по-видимому, аграфами, так как они казались явно чужеродными для него. Напротив силовой завесы проступали огромные ворота. Я подозвал абордажника:

– Что там? – указал на ворота.

– Где?

– За воротами.

– Нет там никаких ворот. И дверей нет – одни гладкие стены.

– Ага… Ну ладно, иди.

Я подошел к стене. Вот же они, ворота. Странно, я вижу, а они нет. Посмотрим, что там дальше. И я пошел вдоль стены влево. Вошел в широкий сводчатый коридор. Пройдя метров тридцать, уперся в стену. В ней виднелась дверь, такая же, как и ворота. Наверно, их тоже не увидели. Слева от двери была небольшая пластина, как раз под размер руки. Я прижал руку к пластине. Ничего не произошло. Тогда я снял перчатку и опять прижал. Руку слегка укололо, и дверь просто растаяла. Я прошел вперед. Позади что-то зашуршало. Я обернулся – дверь за моей спиной опять была на месте. И тут у меня в голове зазвучал голос. Говорил он что-то на каком-то незнакомом языке.

– Эй, голос из башки, – крикнул я по-русски, – говори на русском или на общем, если не знаешь великого и могучего!

Тут у меня в голове что-то щелкнуло, и я отключился. Но отключенным пробыл лишь несколько мгновений, потому что не успел даже упасть.

– Приветствую тебя, человек с поврежденным симбионтом, – послышалось в голове на том же языке, но в этот раз я все прекрасно понял.

– Кто ты? – спросил я. – И что за поврежденный симбионт?

– У тебя, как ты выражаешься, в башке установлен поврежденный симбионт, который из-за некорректного хранения потерял все свои живые клетки. Оставшаяся часть нанитов выполняет лишь функцию ментозащиты. А я искин базы РСБА23ДР ВКС империи Атлан.

Это, видно, тот артефакт, что мы по пьяни засунули мне в голову. Конечно, какое уж тут корректное хранение, если его нашли в каких-то развалинах.

– Ты что, разумный?

– Да уж разумнее некоторых.

– Ни хрена себе. Железяка, ты и прикалываться можешь? А что мне делать с симбионтом?

– Могу извлечь неисправный и установить новый.

– Это надолго?

– Вся операция займет семь минут двадцать три секунды. Ну уж если твоей башке неисправный симбионт не повредил, то от исправного ничего не будет. Жду в медсекции.

Ко мне подлетела небольшая гравиплатформа. Я уселся и через пару минут был у дверей, сразу же растаявших. Я зашел в медсекцию. Ну что ж, рискну. Думаю, ничего плохого меня не ждет. Хотел бы убить – убил бы уже давно.

– Искин, а почему ты со мной возишься?

– По всем своим показателям ты очень близок к гражданам империи Атлан. И у тебя в голове стоял наш симбионт. Хватит болтать, ложись в капсулу.

Крышка одной из капсул открылась. Капсулы, конечно, здорово отличались от наших, но понять, что это именно медкапсула, было можно. Я разделся и залез в капсулу. Когда крышка капсулы открылась, я почувствовал во всем теле необыкновенную легкость, и самое главное, тяжесть на душе, которая меня буквально вдавливала в пол и мешала соображать адекватно, исчезла. Я вновь стал простым и веселым парнем, каким был несколько дней назад. Нет, я не забыл происшедшего, не забыл Хорта, не забыл погибших ребят. Я ничего не забыл. И отомстить за них я хотел по-прежнему. Но ненависть из меня ушла. Когда я вспомнил случившееся, меня охватила злость, обида и даже ярость, но не ненависть.

– Спасибо, искин. Не знаю, что сделал с телом, но мозги ты мне вправил. Кстати, сколько я провалялся в капсуле?

– Один час восемнадцать минут.

– Ты же говорил вроде о семи минутах?

– Да, замена симбионта продолжалась семь минут двадцать три секунды, а остальное время я приводил твое тело к стандартам империи и подгонял твой генокод под эти же стандарты.