📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгДомашняяВзлеты и падения государств. Силы перемен в посткризисном мире - Ручир Шарма

Взлеты и падения государств. Силы перемен в посткризисном мире - Ручир Шарма

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 15 16 17 18 19 20 21 22 23 ... 130
Перейти на страницу:

Глава 2 Круговорот жизни

Готова ли страна поддержать реформатора?

Теперь-то мне кажется, что приглашение “откровенно высказать свое мнение” о будущем России я воспринял слишком буквально. В октябре 2010 года позвонили из крупного российского банка и сказали, что администрация премьер-министра приглашает меня выступить на эту тему на конференции в московском Центре международной торговли. К моему приходу огромный зал был битком набит, а на сцене сидел Владимир Путин вместе с другими сановниками, включая тогдашнего министра финансов Франции Кристин Лагард. Получив в свой черед слово, я попытался быть откровенным, отметив, что в 2000 году, когда Путин стал президентом, страна еще переживала последствия многочисленных кризисов конца 1990-х и что проведенные Путиным энергичные реформы, включая введение единого подоходного налога в размере 13 %, помогли приблизить благословенное время, когда средний доход в России вырос с двух тысяч долларов до двенадцати.

Потом я перешел к настоящему и будущему, заметив, что они не столь радужны (тут Лагард посмотрела на меня искоса). Теперь, когда Россия перешла в разряд стран среднего класса, стимулировать экономический рост надо иначе. Рост российской экономики замедлился, прежде всего, потому, что ее не удалось диверсифицировать, увести от фиксации на нефти и газе – ведь нельзя постоянно рассчитывать на доходы от высоких цен на нефть, которые за предыдущее десятилетие обеспечили вливание в экономику полутора триллионов долларов. Есть старая поговорка, заметил я: богатая страна – та, что создает богатства. В России же, которая нуждается в перспективных новых отраслях, предприятий малого и среднего бизнеса меньше, чем в большинстве других развивающихся стран.

Продолжая говорить, я заметил, что Путин, нахмурившись, делает заметки, и самонадеянно вообразил, что мои слова показались ему полезными. Я не осознавал, что конференция транслируется в прямом эфире по российскому телевидению. Не ожидал я и яростных вопросов из нью-йоркского офиса, которые назавтра посыпались на меня ни свет ни заря: “Что ты наделал?!” В подконтрольных Кремлю отчетах о конференции меня назвали неблагодарным гостем, чьи мрачные прогнозы прозвучали одиноким диссонансом. Мои слова были отвергнуты как измышления типчика с Уолл-стрит, чьи деньги России и даром не нужны. К счастью, я улетал в тот же день.

Несколько месяцев спустя в США на одном форуме мне удалось взять интервью у бывшего президента Джорджа Буша – младшего. Я спросил его, насколько изменился Путин с их встречи в 2001 году, после которой Буш сказал, что заглянул в душу российского президента и понял, что этому человеку можно доверять. Буш сказал, что Путина испортил успех и что он стал более самонадеян, когда российская экономика пошла на подъем. Во время их первой встречи Россия выкарабкивалась из серьезного финансового кризиса 1998-го, и Путин был непреклонен в своих реформах, в особенности в стремлении выплатить долги России. Но к 2008-му он уже злорадствовал по поводу сомнительных американских ипотек, которые ввергли мир в финансовый кризис. Путин-прагматик уступил место Путину-популисту, тратившему государственные сбережения на дешевые агитки вроде прибавок к пенсии, и Путину-националисту, восстанавливавшему могущество России такими средствами, которые вызывали опасения возврата к холодной войне.

Замечания Буша помогли мне сформулировать закономерность, проявления которой я наблюдал неоднократно. Даже самый многообещающий реформатор с течением времени сходит с дистанции, становясь слишком самоуверенным, что имеет серьезные последствия для его страны. Этот процесс старения в конце концов одолел некоторых из самых стойких творцов азиатских экономических чудес. На протяжении 1970-х и 1980-х Сухарто обеспечивал Индонезии быстрый рост, пока его прогрессирующая склонность покровительствовать родственникам и друзьям не привела к волнениям 1998 года, включая массовые пожары в Джакарте, положившие конец его правлению. Махатхир Мохамад двадцать лет руководил Малайзией в условиях аналогичного экономического чуда, но в 2003 году был свергнут в результате переворота в его собственной партии. В то самое время, когда мы разговаривали с Бушем, аналогичный процесс угасания проходил в Турции, где премьер-министр Реджеп Тайип Эрдоган двигался по пути от прагматичных реформ к популистскому национализму. Сограждане критиковали его как “нового Путина”.

Хотя случай Путина представляется экстремальным, само его превращение из реформатора в демагога происходило, по моему мнению, в соответствии с естественным круговоротом политической жизни, когда кризис толкает страну на путь реформ, реформы ведут к росту и процветанию, а процветание порождает самонадеянность и самодовольство, которые ведут к новому кризису. Во время первого президентского срока Путин прислушивался к советам ориентированных на реформы советников, таких как министр экономики Герман Греф и министр финансов Алексей Кудрин, и провел налоговую реформу, одновременно прилагая усилия по сбережению нефтяных доходов и инвестированию в новую промышленность.

Хорошие времена были очень хороши – в 2000–2010 годы российская экономика почти удвоилась, – но породили в россиянах самодовольство, а самонадеянность их лидера расцвела пышным цветом. Опьяненный своим выросшим до небес рейтингом, Путин перестал проводить реформы и сосредоточился на укреплении собственной власти. В 2011-м он отпустил Кудрина в отставку, и в том же году российская экономика резко замедлилась. Сказать, что эти два события связаны причинно-следственной связью, было бы упрощением, но отказ от реформ – одна из причин серьезного и продолжительного замедления российской экономики.

Важнейший вопрос о влиянии политики на перспективы любой экономики сводится к следующему: готова ли страна поддержать реформатора? Для ответа на него нужно прежде всего понять, на каком этапе жизненного круговорота находится страна. Вероятность изменений к лучшему выше всего тогда, когда страна восстанавливается после кризиса. Если страна приперта к стенке, народ и политическая элита с большей вероятностью примут жесткие экономические реформы. В противоположной фазе круговорота страна с большей вероятностью изменится к худшему: во времена процветания, когда народные массы погрязли в самодовольстве и наслаждаются удачей, они неспособны понять, что в условиях глобальной конкуренции реформы необходимо проводить постоянно.

Следующий шаг в том, чтобы выяснить, есть ли в стране политический лидер, способный убедить народные массы в необходимости реформ. Жизненный круговорот включает периодические масштабные колебания народной воли, которые оказывают самое большое влияние в тех случаях, когда у нового лидера есть харизма и здравый смысл, позволяющие ему направить народное стремление к переменам в русло конкретной реформы. Самым благоприятным моментом является появление правильного лидера, и Путин удовлетворял нужным критериям, когда в 1999 году получил полномочия премьер-министра России, а на следующий год одержал внушительную победу на президентских выборах. Во время кризиса страна часто требует смены лидера, поэтому перспективных реформаторов следует искать среди новичков: весьма вероятно, что кризис даст им широкие полномочия в отношении перемен.

1 ... 15 16 17 18 19 20 21 22 23 ... 130
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?