Большой круг - Мэгги Шипстед

Еще больше мужчин приезжает вМиссулу– грубых, одиноких, голодных. Поглоточку, ребята? Илидевочку? Попытайте счастья наУэст-Фронт-стрит, идите покрасным фонарям. Мадам Мэри Глейм, толстой, страшной, принадлежит половина края, аможет, ибольше. Она найдет длявас девочку изЧикаго, илииз Китая, илииз Франции (попросите француженку Эмму). Если вам нужны рабочие, она может найти вам китайцев. Если ваши рабочие хотят опиума, она найдет.

ВМиссуле появляются телефонный узел иэлектричество, она становится новым официальным городом вновом официальном штате (Монтана, осн. в1889г.). Фермер насвоем поле чешет репу надодиноким валуном, похоже, свалившимся снеба.

Поезд идет поравнинам. Уоллес Грейвз, жадный догор, которых он никогда невидел, едет изНью-Йорка назапад. Он сходит вБьютте, какое-то время пробует его назуб: мустанг, ане город, Вавилон, где мужчины, подтянувшиеся сюда бог знает откуда, скопом спускаются вмедные копи, поднимаются, несут свое жалованье всалун илидевочкам саллеи Венеры. Драки наулицах каждый день, каждую ночь: шахтер нашахтера, пьяный напьяного, ирландец наитальянца, наполяка, нашведа, профсоюз наштрейкбрехеров.

Уоллес рисует сумбурные конструкции шахт, серых людей сжелезными ведрами, копер, строения шахты Неверсвит ссемью тонкими дымовыми трубами, похожими навоткнутые вземлю сигарки. Ноне подуше Уоллесу этот город, Бьютт. Он садится впоезд, едет дальше назапад, выходит вМиссуле, остается.

В1911году Уоллес вместе почти совсем городом идет наполе возле форта посмотреть, какпилот поимени Юджин Эли вынырнет набиплане Кертисс изгорной чаши, пропоров призрачную поверхность древнего забытого озера. Эли набреющем пролетает надтолпой, покачивает крыльями. Недалеко стоят типи индейцев кри. Индейцы, верхом налошадях, наблюдают зааэропланом.

–Что замир,– говорит Уоллес Грейвз своей знакомой и, придерживая шляпу наголове, смотрит вверх.

Поезд идет поравнинам. Эддисон Грейвз еще раз просматривает портреты детей, осторожно держа зауголки, чтобы незапачкать.

Уоллес идет пригласить брата кзавтраку, ново флигеле никого нет, вкомнате все по-прежнему, только вскрыты ящики. Он видит свои старые работы, видит, что они нетак хороши, какему помнилось. Клянет свое молодое «я» занапыщенность, банальность композиции. Дети вглавном доме, вернулись сранней конной прогулки, чего Уоллес незнает, поскольку его незаботит, какони проводят время. Они умыты, причесаны (причесаны! сами причесались!) ив ожидании встречи сотцом сидят застолом, который Берит накрыла кзавтраку.

–Он уехал,– войдя, сообщает Уоллес безпредисловий.– Низаписки, ничего.

Берит, стоящая упечи, спрашивает:

–Что значит уехал? Куда уехал?

–Просто уехал.

–Авещи? Тоже?

–Небыло унего никаких вещей.

Уоллес вспоминает картонную папку. Покрайней мере ее Эддисон взял.

Джейми срывается из-за стола, несется вверх полестнице.

–Он вернется?– спрашивает Мэриен, окаменев отсерьезности.

–Незнаю.

–Может, пошел прогуляться.

–Если честно, ядумаю, врядли. Ты расстроена?

Она думает.

–Ядумала, ему захочется нас увидеть. Нобылобы хуже, еслибы он увидел, апотом уехал.

–Незнаю, что хуже.

–Ноон может вернуться.

–Может.

–Ябы нехотела, чтобы он остался, если сам нехочет.

–Наверно,– говорит Уоллес. Затем несколько ядовито:– Боже упаси, он сделает что-то, чего нехочет.

–Значит, все останется по-прежнему?

–Думаю,да.

–Ну ихорошо.

–Ты можешь погрустить. Яне обижусь.

Она смотрит вокно испрашивает:

–Какты думаешь, куда он поехал?

–Незнаю.

–По-моему, мне былобы еще грустнее, еслибы язнала куда.

Уоллес кивает. Лучше только гадать, что он выбрал вместоних.

–Ятебя понимаю.

Какое-то время, несколько недель, кажется возможным, что Эддисон еще вернется. Нолистья становятся рыжими, ночи– холодными, аон невозвращается.

–Какты думаешь, почему он неостался?– Джейми сидит натабуретке вмастерской Уоллеса, расположенной вбашенке, ина ненужном черновике углем рисует мелкую рыбешку, зависшую надкаменистым дном реки.– Зачем вообще приезжал?

–Незнаю.– Уоллес стоит умольберта, спалитры бьют вглаза масляные краски, вокруг пришпиленные наброски.– Яне очень хорошо его знаю. Мы никогда небыли так близки, каквы сМэриен. Ядумаю, он хотел остаться, ноиспугался.– Он наклоняется посмотреть рисунок Джейми:– Отлично. Уменя появляется ощущение воды, движения рыб. Очень здорово.

–Испугался чего?

Кисть Уоллеса спотыкается нахолсте.

–Вас. Того обстоятельства, что вы есть.

–Догадка, ноядумаю, ему непонравилась мысль, что он нам чем-то обязан.

–Апочему он решил, что чем-то нам обязан?

Уоллес откладывает кисть.

–Ты очень хороший мальчик.

–Почему?

–Это великодушный вопрос, вот ивсе.

Джейми тихо говорит угольной рыбе:

–Вообще-то яне думаю, что так уж великодушен кнему.

Жизнь течет по-прежнему. Берит выбивается изсил, поддерживая порядок. Пытается заставить Мэриен носить платья ипроигрывает. Вечно нехватает денег. Уоллесу хорошо платят вуниверситете, ноон любит играть наденьги. Повсему дому спящие собаки.

Всвои комнаты, где близнецы спят редко, предпочитая веранду, они натаскали всякие рога лосей, коллекции костей изубов. Наподоконниках вперемешку сшишками иинтересными камнями выстроились крошащиеся птичьи гнезда. Кстенам пришпилены перья. Они подбирают ичеловеческие изделия: наконечники стрел, черепки глиняной посуды, пули, гвозди. Джейми переносит то, что находит, набумагу, выстраивает натюрморты ирисуетих, добавляя цвет пастелью илиакварелью– их Уоллес потихоньку таскает длянего изуниверситета.

–Авот июннаты!– восклицает Уоллес, когда они вечером возвращаются домой страшно грязные, снабитыми карманами.– Вот иархеологи идут сраскопок.

Они прогуливают школу. Если день роскошно солнечный илизаманчиво снежный, могут куда-нибудь забрести. Уних есть друг, скоторым они куролесят, Калеб, сорванец еще покруче, напару лет старше, сын проститутки, живущей вразвалюхе чуть ниже потечению Рэттлснейка. (Джильда, мать Калеба, выбрала длясебя ссыном фамилию поназванию реки, что течет сюга, впадая вКларк Форк натой стороне города: Биттеррут.)

Калеб– изящный мальчик скошачьими повадками, он незабирает длинные черные волосы, иони спадают наспину, такие прямые, блестящие, что говорят, отец его точно был либо индеец, либо китаец. Калеб шуршит покарманам. Уматери ворует самогон, вгородских магазинах сладости ирыболовные крючки. Ненавидит мужчин, приходящих вего хижину, ненавидит то, чем занимается сними мать, ноне терпит нималейшего оскорбления вее адрес. Незамедлит ударить Мэриен вживот илипо руке, какиДжейми. Летом все трое голышом купаются вручьях иреках.