Территория взрослости. Горизонты саморазвития во взрослом возрасте - Елена Сапогова

* * *

«Пусто́ты» жизни часто заполняются тем, что Э. Берн именовал времяпрепровождением (глупой и пустой болтовней, «тусами», «клубной жизнью», многочасовыми фитнес или косметическими процедурами, шопингом, просмотром боевиков, эротических видео, фэнтези, развлекательных реалитии ток-шоу и пр.). Все это постепенно трансформирует незрелую жизнь в квазижизнь, в кажимость, в символизацию самой себя, когда демонстрацией «корочек» маркируется образование, стоянием со свечой в церковный праздник – вера, дракой с представителями иного этноса – патриотизм и т. д.

Более того, на смену реальным поступкам и деяниям, требующим самодетерминации и самоорганизации, приходит потребность искусственно «впрыскивать» в жизнь «адреналин» (суррогат должен «заводить», «зажигать», стимулируя тем самым теряющее смыслы существование). Такой человек начинает тяготеть к прожиганию жизни, что сопровождается бессмысленными рисками, эпатажем, конфликтами, асоциальными действиями, азартными играми, экстремальными увлечениями, брутальным спортом, пьянством, поступками «на грани» (морали, закона, здравого смысла), неадекватными притязаниями и т. д. Все это насыщается «романтикой» авантюризма, тюрьмы, бродяжничества, игры, судьбы, трикстерства и пр.

Искусственное подстегивание становится необходимым, потому что без него человек ощущает, что его жизнь и он сам, как есть, ничего сущностного собой не представляют, не стоят и не значат – они обесцениваются в своей естественности. Но когда максимальная мера «адреналина» вычерпана и острота ощущений уже ничем не достигается, наступает кризис, способный привести к суициду, примыканию к агрессивной толпе, преступным действиям или к равнодушному бездействию, приравненному, по словам М. М. Бахтина, к неучастию (алиби) в бытии.

С феноменом невзросления связано понятие «диффузия идентичности», характеризующееся спутанностью и отсутствием полноценной рефлексии собственных идентификаций, ролевой сумятицей, фрагментарностью «Я» (Эриксон, 1996а, 1996б), отсутствием осознания необходимости себя в бытии (Мамардашвили, 1996): еще не нашедших себя взрослых сегодня не меньше, чем ищущих себя подростков.

Диффузия идентичности характеризуется нежеланием принимать во внимание и смешивать свою идентичность с идентичностью других, истерическим эгоцентризмом, неумением содержательно интегрироваться в продуктивные социальные практики, конформизмом, эмоциональным равнодушием, поверхностностью в межличностных отношениях, а также неспособностью оставаться один на один с самим собой из-за страха столкновения с собственной пустотой и отсутствием подлинности, экзистенциальными вакуумами и др.

Переходный период от юности к взрослости, задача которого – собрать многочисленные «Я-образы» человека в его самобытное целостное «Я», сегодня может длиться годы и десятилетия, и, что самое главное, все это время личность остается в неустойчивом состоянии. В этом состоянии человек не способен мысленно охватить свою жизнь целиком, ощущать себя одновременно свободным субъектом жизнетворчества и объектом собственных преобразований. При нечастых попытках вынужденной рефлексии (рефлексия требует остановки, времени для размышления, что нехарактерно для «синдрома невзросления», как мы говорили выше) такая личность видится себе оскольчато, односторонне и почти никогда со стороны своих сущностных характеристик, что, в свою очередь, ведет к нецельной и непоследовательной жизненной стратегии, разрозненности эпизодов планирования жизненного пути, фрагментарной и во многом случайной реализации жизненных намерений и т. д.

Отсутствие осознанных убеждений, слабое представление своих особенностей, минимальный уровень побуждений к свершениям, нечеткое осознание направленности своих интересов сохраняются и закрепляются, особенно если социум по каким-то причинам (например, страх перед неуправляемой и неконтролируемой активностью молодого поколения) находит их адекватными и не побуждает личность к преобразованиям. В развитии личности с «синдромом невзросления» наступает нечто вроде «личностной энтропии», «экзистенциального декаданса», итогом которых становится презрительное равнодушие, демонстративное «неучастие» ни в чем, чувство пустоты (тот самый франкловский «экзистенциальный вакуум»), переживание собственной «малости», отсутствие чувства «общего дела» и мотива долженствования, отторжения сущностной близости, единства с кем-либо или чем-либо.